— Совсем гражданин свихнулся, — сделал неутешительный вывод Далий. — Окончательно и бесповоротно. Самое поразительное, что при всей своей безумности он удивительно точно обрисовал сложившуюся ситуацию! Но сделал ошибочные выводы, пользуясь искаженными логическими допущениями с неосознанной подменой причинно-следственных событий. Что свойственно многим параноикам, особенно в случае запущенности болезни.
Марвин и Граф с потрясенным видом уставились на Далия, словно услышали откровение от чудом ожившей статуи. Причем даже не из числа храмовых — с которыми, говорят, подобное иногда случается — а от самой обычной, гипсовой, стоящей на аллее городского парка. С обязательной мусорной урной у постамента.
— Я что-то не то ляпнул? — заволновался напарник. — У нас семинар был по маньякам и психическим заболеваниям, а память у меня отличная. Если чего, так это не я, это лектор виноват. С него и спрос.
— Нет-нет, все нормально, — успокоил его Марвин. — Знаешь, Далий, ты иногда говоришь очень верно и очень к месту. Жаль, что крайне редко, но ведь нельзя требовать от человека невозможного.
— Похвалил, спасибочки, — уныло огрызнулся напарник. — Ты бы еще меня с каким-нибудь попугаем сравнил, который всегда к месту орет: «Жрать давай! Попка кушать хочет!» Условный рефлекс называется, я в школе учил. Еще одно никому не нужное знание. — Загрустивший Далий подпер кулаком подбородок и невидяще уставился в черный прямоугольник визора.
Марвин смущенно покряхтел, однако извиняться не стал — он и не думал никого обижать. Похоже, у Далия малость расстроился его хваленый «юморной характер». Впрочем, Марвин знал, как исправить ситуацию: нужно было срочно накормить напарника. Потому что голодный Далий становился в общении попросту невыносимым.
— А не пора ли нам прогуляться по дому? — Марвин встал, по-хозяйски оттащил кресло на место. — Сначала на кухню, а после как получится. По обстоятельствам.
— Действительно. — Граф сел, пошарил рукой под диванными подушками, выудил оттуда пульт управления. — Думаю, система уже готова к работе. — Он надавил кнопку на пульте, и экран засветился неярким голубоватым светом.
Изображение оказалось разбито на множество квадратов, в каждом из которых показывалась своя картинка. Как сообразил Марвин, он видел на экране все комнаты замка — вернее, все жилые помещения. Вряд ли визорные камеры были установлены в кладовках и туалетах. Хотя за последние Марвин не ручался: он знавал вполне приличных господ, которые обожали развлекаться туалетными зрелищами. Разумеется, знавал по своей работе — иногда к нему приходили клиенты, подозревающие, что за ними тайно наблюдают. Как правило, обращались или жильцы съемных квартир, или офисные работники.
Для Марвина был настоящий праздник, когда он находил подсматривающие устройства: пойманные с поличным господа сразу предлагали детективу щедрые взятки, лишь бы дело не предавалось огласке. Жирно откупались, если уж напрямую.
— А чего не цветное? — заинтересовался Далий. — Я думал, будет пестренько, как-никак современная техника. А то и стереообъемненько, типа прогресс не стоит на месте.
— Включено ночное видение, — с запинкой отозвался Граф, занятый изучением картинок. — Поэтому нет цвета… Странно. — Он начал поочередно увеличивать квадраты с изображением. — Что-то я никого не вижу. Ни слуг, ни охраны. Куда все подевались?
Марвин от души понадеялся, что слуги с охраной уже давным-давно удрали, прихватив с собой наиболее ценное. Это казалось вполне логичным — если никто из них не помнил хозяина, то зачем им оставаться в ничейном замке? А тогда можно было бы не опасаться случайной коридорной встречи, с обязательным мордобоем, вызовом полиции, стрельбой из посоха и очередным побегом в ночь.
Бегать по незнакомому парку Марвину не хотелось, он предпочитал поужинать чем найдется и завалиться спать где удастся, хоть на половичке.
— Вот они где, — упавшим голосом сказал Граф. — Загермард! Нусость в последней стадии. Плохо, ох как плохо.
В очередном увеличенном квадрате темнели неподвижные человеческие фигуры. Судя по ракурсу, визорная камера находилась где-то сверху, откуда бесстрастно наблюдала за происходящим.
Марвин насчитал где-то с дюжину замерших посреди комнаты, определить точнее не получалось, люди слишком плотно стояли. К тому же само изображение оставляло желать лучшего — фигуры едва различались в подслеповатом мареве ночного видения.
— Интересно, а чего они там делают? — шепотом спросил Далий, словно его могли услышать по другую сторону экрана. — И где это?
— В подвале прячутся. — Граф выключил визор, уронил пульт на диван. — От света, от сквозняков, от громких звуков. От всего, что может их разрушить. Собственно, это уже не люди, а бесчувственные мощи. Нетленные и очень хрупкие. Честно говоря, мне искренне жаль моих бывших слуг, хотя для них я теперь никто и имя мое никак.
— Ты говоришь о них словно о живых, — заметил Марвин, поднимаясь по ступенькам и берясь за хромированный штурвал на двери. — Удивительная привязанность к наемным работникам! — Он поднатужился, но запорное колесо даже не шелохнулось. Видимо, прикипело за годы простоя.
— В том-то и ужас нус-проклятия, что заболевшие все помнят и все понимают до самого конца. — Граф встал с дивана, подошел к двери: отодвинув Марвина в сторону, он потянул штурвал на себя, после чего колесо без усилий повернулось. — Мыслят до тех пор, пока не рассыплются в прах.
— Вот черт, — поежился Марвин, представив себя в этой ситуации — ничего не чувствующего, неподвижного, в кромешной темноте, знающего, что впереди его ждет только ветхость и смерть. Пожалуй, ожидание смерти было гораздо страшнее ее самой… Да, подобной участи даже врагу не пожелаешь.
— Я так понимаю, что драки не будет, — вставая, деловито подвел итог Далий. — Жаль, я уже настроился.
— Еще будет возможность, — утешил его Марвин. — Сначала поедим, отдохнем, а после с новыми силами в бой. Не сомневайся, драку я тебе гарантирую. Потом, если захочешь. — Он вышел следом за Графом в открывшийся проход.
— Отлично, — восхитился Далий. — Жрачка, отдых, битва! Что может быть лучше? Ей-ей, жизнь на ближайшие дни конкретно удалась. — Напарник выпорхнул из убежища, полный радужных надежд. Точь-в-точь как наивный провинциал, отправляющийся без гроша в кармане покорять столицу.
Внутри замок чем-то напоминал «Обитель черного дракона». Марвин не мог сказать, чем именно, но, скорей всего, длинными коридорами с редкими светильниками, тяжелыми дверями, лестницами и старыми портретами на стенах.
Наверняка у всех столичных замков была схожая планировка: мрачная, давящая, в которой чувствовался дух колдовской обители. Вернее, угадывались воспоминания беглого видящего о месте его посмертной работы. Марвин ничуть не удивился бы, узнав, что Фемаха по ночам мучают кошмары, где он бродит по бесконечным этажам с бесконечными рядами дверей и где нет ни входа, ни выхода. Марвину самому не раз такое снилось.
Далий шел позади старшего, без интереса посматривая по сторонам: ну, коридоры, ну, портреты, мало ли он этого добра видел. Тоска-скукота, никакого боевого веселья — напарник все еще надеялся поразвлечься стрельбой по живым умертвиям. Рассказ Графа о нусах Далия не убедил, мало ли что можно наговорить бездоказательно! Поди проверь, вранье это или правда.
Для напарника любой, кто выглядел как зомби и вел себя как зомби, был зомби — и никаких вариантов. А церемониться с самоходной нежитью Далий не привык, на заброшенных этажах этого добра хватало. Не успеешь оглянуться, как вмиг прибьют, пикнуть не успеешь. Оно, конечно, не беда, все равно в транспортной кабине воскреснешь, но яркие воспоминания о гибели! Но нудная выволочка от шефа!
Последнее было самое неприятное.
Марвин оглянулся на захандрившего Далия и, вспомнив о лечебных картах, решил, что сейчас самое время узнать о них поподробнее. Заодно и напарник развлечется, а то совсем духом упал, и время с пользой проведут — Марвину тоже надоело бродить по однообразным коридорам. Тем более что Граф не посчитал нужным рассказать, куда они идут.
— Далий, а давай-ка про карты, которые Фемах у Жанны стянул, — предложил Марвин. — Только кратко, самую суть. Без лишней загрузки, а то у меня голова от усталости трещит.
Далий встрепенулся, пристроился рядом со старшим и охотно принялся рассказывать, изредка потрясая посохом для драматического эффекта. Басовитый гул колец отдавался по коридору устрашающим эхом, каждый раз пугая самого рассказчика.
Коротко у Далия не получалось, он все время отвлекался на другие, не менее важные, на его взгляд, истории. Марвину приходилось то и дело напоминать о своей просьбе, иначе напарник болтал бы сколько угодно и о чем угодно, только не о том, что интересовало Марвина.
