Но велика ли важность, если «Шершень» мог подойти на минимальную дистанцию, а от выстрела гравипушек в упор не спасало ничто. Ни силовое поле, великолепно задерживавшее и электромагнитные импульсы, и радиацию, ни даже гравитационные компенсаторы. Да, они способны погасить и более мощную силу тяжести, но при условии, что спарены с контроллером двигателя маневрирования и есть возможность заранее подстроиться под колебания.
Стоило десятку «Шершней» выйти на дистанцию прямого выстрела – и пиши пропало. Даже авианосец и дредноут после этого будут годиться только для орбитальной свалки.
…Впереди сошлись передовые линии атакующих и защитников.
– Меня подбили! – заверещал кто-то.
Капитан Мерикур взглянул на дисплей и почувствовал нехорошее шевеление в районе живота.
Только одним залпом были выбиты до полусотни «Когтей» и, что хуже, «Шершней», а до рубежа основного огня было еще около минуты полета на встречных курсах.
Эдуард нечеловеческим усилием подавил приступ паники.
– Говорит «Котел», говорит «Котел»! «Нетопырям» – атаковать «мамашу»! Приказываю – не отвлекаться, атаковать «мамашу».
Эльга деловито пересчитала точки на экране.
Самое время принимать ближний бой. Теперь в ход пошли самонаводящиеся ракеты. Маленькие, трехметровые тонкие «Пики» не имели и толики той мощности, что «Этандары».
Но летели куда быстрее и точнее.
Ряды противника смешались. На встречном курсе от удара такой ракеты не спасало никакое поле, даже линкоры, случалось, гибли, попав под «дождь» из подобных ракет. Сбить такую было очень трудно.
…Видя складывающуюся ситуацию, Эдуард приготовился было применить один из отработанных маневров и вывести большую часть своих с линии атаки, но всё дело испортили истребители Черного легиона, за два часа до этого переданные под его команду. Их командир – эстандарт-чиф Люпус Кротов, не обращая ни на что внимания, рванул свою машину вперед, увлекая за собой подчиненных и даже кого-то из людей Эдуарда.
– В чем дело?! Второй – назад!
– Пошел к богу, капитан, не учи меня жить! Дьявол со мной! – проревел Люпус.
– Я приказываю, вам было ясно сказано… – В голосе каперанга прозвучали нотки предательской неуверенности: хотя по статусу они были равны, но Черная церковь, как ни крути, являлась в Лиге хозяином.
Эстандарт-чиф расхохотался. Что этот тупица возомнил о себе? Думает, раз его назначили старшим в стае, то теперь он может помыкать воином самого Легиона?
Этот трус, так носящийся со своими планами и схемами атаки?
Сейчас он в два счета расправится с этими бабешками! Они уже, наверное, наделали в трусики!
И он ринулся в самое пекло.
Уже спустя несколько секунд он закричал нечто совсем другое.
– Спасите, в меня попали! Горю!!! – Голос Люпуса перешел в верещание, оборвавшееся на самой высокой ноте.
Истребитель, идущий впереди, внезапно превратился в ослепительную вспышку, пронзенный сразу десятком импульсных очередей.
Выругавшись, Эдуард начал маневр, но время уже было упущено.
А затем начался ад, да не тот, куда мечтает после смерти попасть всякий верующий в Милостивого Дьявола.
Одна за другой из пусковых установок «Анаконд» вылетали ракеты, поражая истребители Лиги. Один за другим разлетелись на куски двенадцать «Шершней», неудачно вставших на пути атакующего клина.
Вот один истребитель, ярко полыхнув напоследок плазмой из разбитых двигателей, обратился грудой космического мусора, за ним другой, третий.
Вот один из «Тарантулов» превратился в радиоактивный пар, неудачно словив легкую торпеду. Вот еще один, вспыхнув раскаленным металлом, полетел дальше мертвой болванкой – мощное импульсное орудие нашло слабину в его защитном поле.
…На помощь двум ударным группам подтянулись соседи, к врагу тоже прибыло подкрепление. Счет подбитым и уничтоженным кораблям пошел на десятки, если не на сотни. На экране оптического умножителя проносились туши больших кораблей, исходящих паром и дымом из пробоин в разорванном корпусе. При вспышках взрывов сверкали серебристые облака – всё, что осталось от множества истребителей. А схватки этих легких машин, случалось, происходили в такой тесноте, что силуэты врагов можно было разглядеть невооруженным глазом. Вот один из них стальным вихрем промчался совсем рядом. Они сблизились настолько, что на какой-то миг Эльге показалось, будто она различила за бронестеклом блистера лицо вражеского пилота. Но это было, конечно, иллюзией.
Пока всё шло хорошо: ее девчатам удалось подбить два эсминца, не потеряв ни одного истребителя.
…Эдуард врубил тягу, рискуя сжечь стабилизаторы плазмы. Машина завалилась на левый борт, трясясь, как в лихорадке. Каперанг мгновенным рывком перевел двигатели в режим нейтронного ускорения, истребитель бросило вверх и вперед.
А затем неожиданно навстречу ему выскочили полдюжины «Пустельг». Они с ходу открыли огонь и тут же подбили какой-то из «Шершней». Он бросил машину вертикально вверх (спасибо конструктору!) и вовремя – сразу две перекрещенные очереди импульсников прошли в том месте, где он был за мгновение до этого. Сделав очередной разворот, Эдуард вновь вышел на боевой курс, но и тут перед ним возникли «Пустельги» он выпустил полдюжины ракет вслепую, одновременно отчаянно пытаясь организовать своих людей и превратить дикую свалку хоть в какое-то подобие правильного боя.
И тут появилась третья группа машин…
…Эльга уловила на экране среди синих вражеских точек одну тревожно мерцающую – бортовой сканер показывал, что именно этот корабль выдает наиболее интенсивный поток в эфире. Это мог и не быть старший группы – может, просто болтун или матерщинник, или барахлил его радар, но риск того стоил. И, проскользнув между двумя звеньями, она на развороте запустила последнюю «Пику»…
…Эдуард упустил драгоценные мгновения, прозевав атаку. Уловил только тени «Анаконд», набросившихся на него с разных сторон, оторвался от них и слишком поздно отреагировал на вынырнувшую словно ниоткуда ракету. Вспышка – и беззвучный удар обрушился на его машину. Трехкилотонный взрыв в полусотне метров спалил защитные поля и превратил его элегантный истребитель в оплавленный кусок металла. Потом его краем задел гравитационный залп – потемнело в глазах, и истребитель Эдуарда беспорядочно закувыркался. Впрочем, назвать это истребителем можно было с натяжкой – осталась только кабина. Агрегатный отсек, двигатели, кормовые огневые точки обратились в металлическое крошево, летящее теперь шлейфом по прихотливой траектории, вычерченной истребителем Эдуарда. Его самого спасла бронепереборка. Ни одна система корабля не работала, экраны погасли – пилот был полностью отрезан от всего мира, и только аварийный маячок с автономным питанием слал в эфир сигналы бедствия.
Впрочем, нет – сбоку зловеще наливался багровым транспарант контроля одного из микрореакторов, видимо, каким-то чудом уцелевшего и теперь висящего на кронштейне прямо за его спиной.
До взрыва осталась минута или около того.
Рванув чеку катапульты, Эдуард получил удар под копчик, от которого потемнело в глазах.
…Пристегнутый к креслу, он кувыркался среди обломков и смотрел на приближающуюся громаду авианосца. Судя по обводам, явно не принадлежащего Темной Лиге. Вот от него отделился крошечный язычок пламени – его сигнал бедствия не остался незамеченным.
– Спасен! Слава богу!
Он вспомнил случайно виденный им приказ – о комплектовании армейских публичных домов пленными амазонками. Оставалось надеяться, что воительницы поступят с ним гуманнее, чем собиралась Лига, и он избежит участи услаждать до упаду озверевших от скуки баб где-нибудь в захолустном гарнизоне…
Семьдесят с небольшим парсеков от места сражения
Первая эскадра Западного флота Амазонии, уменьшившаяся в три с лишним раза, медленно уходила от места битвы – первой битвы в этой войне.
Ее списали со счета все: и амазонки, по мнению командования которых несколько кораблей уже ничего не могли решить, и тем более стратеги Темной Лиги, успевшие стереть Первую эскадру из файлов своих боевых ЭВМ.
Несколько раз они пытались связаться с командованием, последовательно – штабом флота, штабом ВКФ, Высшим военным советом и как акт отчаяния – по секретному каналу с канцелярией Ипполиты XII.
Лишь в последнем случае на экране появилась какая-то изможденная дама в погонах капитана первого ранга и, выслушав краткий сбивчивый доклад, сбросила им пакет с последней оперативной информацией с театра военных действий.
На все попытки объясниться она лишь сухо проронила, что сейчас не до них, и отключила экран.
После этого де Альба только махнула рукой и отправилась в каюту – заливать горечь поражения и гибели лучших кораблей и лучших товарищей. Вместо себя на хозяйстве она оставила Анну Петрову – командира одного из двух сохранивших боеспособность и единственного почти не поврежденного авианосца – «Гекаты».
