— Хорошо, мой рыцарь, — съехидничала Элайни, и помчалась к дверям одноэтажного здания совета. Вернулась быстро, так что Серому ничего крушить не пришлось. Лицо у Элайни светилась.
— Смотри, — сказала Элайни, подавая ему бумагу.
— Я же, по-вашему, только говорить могу, — напомнил Серый.
— Ах, да, я забыла! — сказала Элайни. — Здесь говориться, что наша Байли – теперь королева!
— Да! Не может быть?
— Выбрана Советом Фрей, — подтвердила Элайни, — и ещё: первый её указ о поимке и немедленной казни Тони Шерга.
— Ого! Вот этого я от Байли никак не ожидал, — воскликнул удивлённый Серый.
— Вот такая моя сестричка, — довольно сказала Элайни, а потом захохотала.
— Что? — не понял Серый.
— А мы… — хохотала Элайни, — … а мы хотим её… спа…сать!
* * *
Леметрия и Перчик сидели по бокам у Фогги, на лавочке, возле штурвала, и вели допрос.
— Фогги, так как ты оказался в доме у этой… особы? — вкрадчиво спросила Леметрия, а Чери, до этого выламывающая штурвал, прислушалась.
— Я не знаю… — сказал Фогги, сжав ладони, — …я бежал от быка и всё время слышал топот копыт…
— Может ты слышал свой топот, — мягко спросила Леметрия.
— Может … — согласился Фогги, — может я слышал топот своих копыт…
Перчик задрожал и отвернулся.
— И что было дальше? — дипломатично спросила Леметрия.
— Дальше я увидел дом… — продолжил Фогги, — …влетел в дом и … полетел, … а дальше не помню…
— И что ты делал голый в чужой кровати? — Чери бросила штурвал и встала над Фогги. Флаэсина стала заваливаться набок.
— Чери! Ты нас хочешь угробить? Уйди отсюда! — крикнула Леметрия.
— Не учи меня! — взвилась Чери, и схватилась за штурвал.
— Фогги, …а эта женщина, что с тобой делала, — тихонько спросила Леметрия.
— Ничего…, гладила меня…, — Чери напряглась, — … ещё что-то делала … со мной ….
— А что, «ещё что-то делала»? — спросила Леметрия кошкой над мышкой. Фогги покраснел. Чери дёрнула штурвал, и флаэсина завалилась на правый борт. На корме послышался крик.
— Чери! — отчаянно крикнула Леметрия. Та выровняла курс.
— Кто там кричал на корме? — спросил Перчик.
— Ты тоже слышал? А я думала, что мне показалось, — сказала Леметрия и двинулась на корму. Всё осмотрели – чисто.
— Может мы птичку задавили? — сказал Фогги.
— Ага! Птички так не кричат, — сказала, задумавшись, Леметрия, — а что у нас за сумками? — и она принялась оттаскивать сумки, которые натаскали её родственники.
— Что у вас там? — крикнула из-за штурвала Чери.
— Ничего, — сообщила Леметрия, ложась на пол и заползая под лавку, — какие-то ноги.
— Какие ноги? — побелел Фогги.
— Человеческие, — ответила из под лавки Леметрия.
— А что они там делают? — спросил Перчик.
— Брыкаются, — ответила Леметрия и задрыгала ногами, — ах ты, паразит!
— Леметрия, вам помочь, — отскакивая в сторону и вытягивая меч, сказал побелевший Фогги. Перчик схватил Леметрию за ногу и бесцеремонно вытащил её из под лавки. И вместе с ней – её брата Парка.
— Ты что здесь делаешь? — спросил Перчик.
— Я в город еду! — напыжился Парк.
— Я тебе дам в город, — замахала перед ним кулаками Леметрия. — Тебе кто разрешил?
— А тебе кто разрешал, когда ты сбежала? — пошёл в атаку Парк.
— Так, Чери, разворачивай! — крикнула Леметрия.
— Ага, прямо сейчас, — хмыкнула Чери, — сама со своими пелёнками разбирайся.
— Я уже большой, мне четырнадцать лет, — парировал Парк, — я еду в Академию учится.
— Во-первых в нашу Академию принимают только девочек, а во вторых мы сейчас поворачиваем домой, — сказала Леметрия.
— Размечталась, — кинула Чери, — пока не доставим посла, никаких домой.
— Я сама, поверну! Пусти!
— Уйди!
— Вниз давай! — Чери и Леметрия запыхтели отталкивая друг друга. Флаэсина завалилась на бок и пошла вниз.
— Что же ты делаешь, зараза!
— Пусти, сказала!!!
— Девочки, впереди флаэсина! — крикнул Перчик, но было уже поздно.
* * *
Первая волна второй репликации достигла Страну Фрей через неделю после прибытия Элайн и Сергеев. Прямо на то место, куда они приземлились, шлёпнулся холодильник с четырьмя килограммами мяса, которые старший мастер ОРУ Каневской ГЭС Иван Иванович Петров купил утром на базаре, на день рождения жены. И, с задержкой на десять минут, туда же плюхнулся десятикилограммовый динозавр эораптор, предполагаемый предок всех Иван Ивановычей на Земля. Чуть не забыл – и Васильевичей тоже.
Эораптор оглянулся, увидел холодильник, потёр свои пятипальцевые лапки, открыл холодильник и заглянул. Мама-мия!!! Эораптор схватил мясо, закрыл холодильник и, опершись на него, принялся жевать. Через десять минут он весил на треть больше, поэтому, сложил лапки на вздувшемся пузе, вытянул удобнее полуметровые ноги, и счастливо уснул.
Ивану Ивановичу Петрову было не до сна. Он вызвал по громкой связи дежурного ОРУ и спросил, куда он девал мясо. Дежурный объявил по всей ГЭС, что он вегетарианец и мяса не ест. Иван Иванович предложил ему зайти на своё рабочее место, где он разделает его на котлеты. После того как они не нашли даже электрической вилки от холодильника – вызвали охрану. Охрана божилась, что кроме Ивана Ивановича и дежурного на ОРУ никто не заходил.
Иван Иванович посмотрел на дежурного, и тот, под гипнотическим взглядом Ивана Ивановича, предположил, что, возможно, мясо сгрызли мыши, а холодильник обиделся и сам ушёл. Иван Иванович предположил, что шутники получат по шее. О том, что скажет ему жена, Иван Иванович старался не думать.
* * *
Серый и Элайни, не останавливаясь в Ханзе, поехали дальше – так велико было желание увидеть Байли. Впереди был маленький городишко Литу, а дальше – Фаэлия. Но до Литу они не доехали – у Элайни захромала лошадь. Посмотрели её ногу – всего-то ничего, застрявший в подошве камешек, но Элайни решила сделать перерыв, чтобы лошадь немного отдохнула. Присели под большим развесистым деревом на опавшей листве, лежащей под ним толстым жёлтым ковром.
— Будешь снова купаться, — улыбаясь, спросил Серый.
— Холодно, — улыбнулась Элайни и оглянулась вокруг — да и негде.
— Даже чаю не вскипятишь, — развёл руками Серый.
— У меня есть, холодный, — протянула флягу Элайни.
— Ну, тогда давай обедать, — сказал Серый, разворачивая сумку.
— А ты знаешь, — сказала Элайни, откусывая лепёшку, — мама правильно сделала, что отправила нас порознь. Так мы друг друга лучше узнаем и поймём, чем же мы всё-таки разные.
— Ты, кстати, обещала рассказать, что с вами было на той планете?
— О-о-о! Там был вообще ужас! Я чудом осталась жива! — и Элайни принялась рассказывать Серому и, наверное, себе, о своих приключениях на планете динозавров. Серый с интересом слушал, жалея о том, что ему – Серому, видеть такого не довелось. «Да, общие вспоминания и эмоции объединяют, и мы после этого и правда разные с тем, другим, Сергеем», — подумал мимоходом Серый.
— И ты представляешь, бедный Сергей четверо суток думал, что я погибла, — сказала Элайни и у неё на глаза навернулись слезы, — он даже поседел, ты видел?
— Видел, — сказал Серый, чувствуя себя неловко, что он не поседел.
— Вы не будете против, если я вам помешаю? — раздался голос. Элайни и Серый одновременно обернулись. В шагах десяти от них стоял Шерг, натянув лук, направленный на них. Серый бросил взгляд на меч, лежащий в стороне. «Не успею», — подумал он.
— Не шутить! — заметил взгляд Шерг. — Я метко стреляю.
— Что ты хочешь? — устало спросила Элайни.
— Что я от вас могу хотеть? — ухмыльнулся Шерг. — Ваша семья разрушила мою жизнь, и что я могу хотеть? Разрушить вашу. Поднимайтесь и отойдите в сторону.
Серый и Элайни поднялись и отошли.
— А сейчас я вас медленно убью, — сказал Шерг и прицелился. Элайни вскинула руку и шар огня обжёг левую сторону головы Шерга. Тот успел выпустить стрелу в Элайни, но Серый прикрыть её собой. Стрела прошила его сердце и вошла в грудь Элайни. Оба упали на землю, сломав стрелу.
* * *
Автомобильное колесо от автомобиля «Опель», выводя чистым женским голосом «Ты ж мэне пидманула, ты ж мэнэ пидвела», въехало в Фаэлию ранним вечером, когда возле домиков горожан уже зажглись замысловатые фонарики, и жители перед сном, сидя на лавочках перед домами, дышали свежим воздухом и обменивались последними сплет…, извините, новостями.
Благодаря тому, что синхронный перевод в Стране Фрей обеспечивался волшебством автоматически, многим песня понравилась и, вслушавшись в слова, некоторые начали подпевать. Когда колесо подкатило к мостику через Вьюнку возле въездных ворот Дворца Королевы, полгорода на все голоса выводило: « Я ж тэбэ пидманула, я ж тэбэ пидвэла!»
— Что там за шум? — спросила Байли у фреи Януш, выглядывая из окна своей приёмной.
