Ее тоненькая рука вытянулась и ладонь упала на главный из всех разложенных на столе документов, где должны были появиться подписи будущих супругов.
— А как же церемония бракосочетания?
— Все будет устроено по твоему вкусу. Любые гости, любые священнослужители и пиршества. Да и будет ли это иметь какое-то значение, когда два королевства объединяться в одно и станут непоколебимой силой на всей земле.
Пафос так и лился из ее легких, пытаясь давить на самые чувствительные клавиши его гордыни. Он слушал и не мог оторваться. В голове тут же возникли картины величественных балов и многочисленных армий, идущих под его знаменами дабы покорить враждебные народы. Все это родилось в нем и… тут же умерло, когда он всего лишь на секунду вспомнил о Матильде.
Что будет с ней? Куда она пойдет и что подумает. когда узнает?
Но слабенький голос разума утонул в горячем поцелуе, который обрушился на него вместе к крепкими объятиями фрау Катарины. Это был последний гвоздь в нерешительность короля и, когда алые женские губы отпустили его, он вытащил свою королевскую печать из кармана и буквально вбил ее в главный документ.
Теперь ничего не имело значение. Он был ее. Она была его. И два королевства всего за каких-то несколько секунд превратились в единое целое. Об это еще никто не знал. даже не догадывались, но решение принятое здесь уже очень скоро должно было дать свои первые всходы, после чего только Боги могли сказать какое будущее ожидало такое огромное царство.
Трактир открылся как всегда рано утром. Посетители еще даже не проснулись, а старина Езеф уже был на ногах. Протирая столики и раскладывая на них посуду, он готовился принять в гостях своих старых знакомых — бродячих циркачей, которые проезжали здесь уже много раз и всегда, даже в самые тяжелые времена, останавливались здесь, чтобы вместе перекинуться парочкой слов и запить все это хорошим элем.
Выкатив за прилавок несколько бочонков, он похлопал по его краям и откупорил деревянную пробку, принюхавшись к первому запаху исходившему из деревянной емкости.
«Да, это самый лучший эль»
Он очень сильно постарался, чтобы именно эта партия оказалась у него в трактире. Последний урожай короля, собранный совсем недавно с западных полей, был разобран за считанные часы. очередь из потенциальных покупателей выстроилась почти на несколько десятков метров и хватило далеко не всем. Но Езеф знал, что надо сделать. Прибегнув к старым добрым уловкам и не совсем законным методам. он все же сумел добыть для себя несколько бочек сваренного эля и вовремя отгрузить товар на свои склады. прежде чем туда нагрянула стража короля и конфисковала всю имеющуюся продукцию.
Но и тут он пустил в ход свое обаяние и умение торговаться даже со стражей.
Время нынче выдалось довольно тяжелое. Охрана иногда не дополучала зарплату и, сыграв на корысти этих безмозглых болванов, через несколько часов Езеф имел на своем складе почти всю продукцию, конфискованную охраной во время рейда.
Старик был доволен собой. В который раз убеждался в том, что знания и хитрость всегда побеждают грубую силу и остроту меча. Так было еще в детстве, когда он смог продать стражнику украденный им же меч, и так останется до самой смерти.
За дверью послышались негромкие шаги. Несколько человек в кожаных сапогах приближались к его трактиру и вели за собой еще одного. Вломившись в помещение, трое человек втащили незнакомца с мешком на голове и положили прямо на стол.
Это были его старые друзья. Разбойники сели за стол и обнажили свои клинки в знак того. что они готовы к любой неожиданности в этом питейном заведении.
— Дорогие друзья, — начал трактирщик, — вы как всегда не с пустыми руками. Кто на этот раз?
— Попаданец. Цена прежняя. — голос главаря был груб и резок.
Езеф отрицательно закачал головой.
— Боюсь. что в настоящих реалиях это невозможно, друзья-разбойники. Теперь попаданцев пруд пруди и цена на них формируется не от самого факта наличия у вас этого экземпляра, а от тех навыков и способностей. которыми он может обладать.
Незнакомые слова ввели в ступор местных бандитов и, не поняв смысла сказанного, он быстро переглянулись между собой.
— Проще говоря, если он ничего не умеет. то и цена ему соответствующая.
— А, ты про это, — главарь почесал затылок и встал со своего места. Сбросив корчившегося на столе попаданца с мешком на голове, он поднял его на ноги и обнажил длинный изогнутый меч, который тут же поднес с вспотевшему лицу пленника.
— Говори что умеешь.
Попаданец молчал. Его взгляд судорожно метался по помещению то и дело перескакивая с одно человека на другого.
— Говори я тебе сказал или отрежу нос!
— Что говорить?! Я даже не знаю! — попаданец кричал, обхватив руками собственное тело.
— Что умеешь?
— Я…я раньше водителем работал. Таксист.
— Таксист? — грубо отозвался разбойник, — что за еретик такой! Тебя на костер надо!
— Нет! Умоляю вас. Я могу жонглировать.
Он схватил несколько небольших стаканов со стола и принялся подбрасывать их в воздуху и причудливо крутить у себя в руках. Это зрелище вызвало восторг у трактирщика. Такой экземпляр мог хорошо продаться в бродячий цирк. Прошлый, которого он смог продать цирковому гастролеру очень плохо зарекомендовал себя и торговые отношения между ними очень сильно испортились. Но этот! Он был тем самым кладом, который ищет любой продавец, чтобы в один день выручить приличную сумму шекелей. Видя как стаканы подлетают в воздух, крутятся и ловко ложатся в руки попаданца, трактирщик уже вовсю подсчитывал будущую прибыль.
— Довольно, — сказал Езеф, — вижу есть в тебе кое-какие задатки.
Разбойники перевели на него свой грубый взгляд и стали ждать цены.
— Двести шекелей.
— Триста пятьдесят и можешь забирать его с потрохами.
Друзья ударили по рукам. Отсчитав необходимую сумму, группа разбойников вышла за пределы трактира и скрылась в лесной чаще. Теперь они остались наедине. попаданец был худ и невысок ростом. Как раз такие и ценились в гастролирующем цирке. Людям нравятся различные чудаки и те, кто может похвастаться незаурядными способностями, однако этот паренек мог сыграть для него хорошую игру, если только гости не захотят чего-то большего.
Время шло. а он молчал. Езеф не стремился завести с ним разговор. Он вообще редко любил разговаривать с незнакомцами в особенности с попаданцами. Последний указ короля Майнстейма и вовсе запретил хоть как-то помогать этим чужакам, грозя тюремным заключением любому, кто будет скрывать их от королевской стражи. Однако на счет него у трактирщика были свои планы. И когда знакомый звон бубенцов за дверями трактира стал слышаться все более отчетливее, он с легкостью мог сбросить с себя весь груз ненужной ответственности перед законом.
Громадный чернокожий мужчина вошел в трактир и по привычке осмотрел все помещение не сходя с места. Все было как обычно, если бы в поле зрения представителя народности Нигг не попал худенький мальчик, державший в своих рукам небольшие стаканы. Глаз у циркача внезапно загорелся.
— Пунктуальность — это твое второе имя, друг мой.
Езеф прошел вперед и поздоровался со своим компаньоном. Однако взгляд его был намертво прикован к попаданцу, который почувствовав столь непривычное внимание к своей персоне еще сильнее сжался в клубок.
— Кто такой? — спросил чернокожий мужчина, указывая на паренька.
— О-о это мое особое предложение для тебя.
— Прошлый раз ты продал мне никчемное существо. Он брыкался, бился, всячески сопротивлялся, но не хотел принимать мужчин. Ты обманул меня.
Циркач злобно посмотрел на трактирщика.
— Ну что ты. Первые попаданцы все такие. Упертые. Но этот.
Он указал рукой на паренька и жестом подозвал его.
— Иди, иди сюда. Покажи что ты умеешь.
Попаданец боязливо осмотрел двух мужчин перед собой, взял в руки стаканы и зашагал вперед. Когда же до них оставалось всего пара метров он остановился, подбросил маленькие цилиндрические стаканы в воздух и принялся ими жонглировать. да так, что глаза и проезжего циркача чуть не повылазили на лоб от удивления. В его цирке как раз не хватало именно жонглера и, увидев как парень мастерски управляется с предметами, подбрасывая вращая в руках, чернокожий здоровяк чуть было не запрыгал на месте от радости.
— Беру, беру, беру!
Это был тот крючок, на который покупатель запрыгнул сам без лишних усилий со стороны трактирщика. Теперь можно было заламывать любую цену, ведь такой редкий экземпляр не валялся на дороге.
— Сколько хочешь? Назови любую цену и я тут же выложу ее.
— Тысяча шекелей. — ловя момент, произнес Езеф.
— Многовато…но пусть будет так.
