Ознакомительная версия.
– Вот именно! – вдруг поддакнул Кубатай.
Мы удивленно на него уставились.
– А что вы на меня так смотрите? – насупился он. – Цирк на Венере, это что, не межпланетный шоу-бизнес?
– Да, конечно, конечно, – успокоил я его и вернулся к теме разговора: – А фонограмма? Где ее брать?
– Минусовка... – ты говоришь, от песни не зависит? – снова обернулся он к Леокадии.
– Не зависит.
– То есть мы можем взять любую песню из караоке! Костя, ты понял?! Решим какую, что-нибудь сверхпопулярное, чтобы без труда фанеру найти, и напишем ей слова на леокадийском.
– Я могу и на русском, – сказала она. – Я на многих земных языках уже пела, и тексты запоминаю моментально, у меня ведь генетически модернизированная память.
– Ну... Может быть... – согласился наконец я. – А съемка? А прокат? Или как это называется?.. Ротация!
– Значит, так! – воскликнул Стас. – Я все придумал! Когда мы будем на Земле?
– В полдень, – напомнил я, – мы же посчитали...
– Отлично! Записываться будем вечером в ресторане «Медведь», он через дорогу от нашего дома. Там и караоке есть, и аппаратура – там по выходным группа «OZколки» играет. А съемка, ротация... Через ваши коммуникационные системы можно выйти на нашу телефонную сеть? – спросил он Хру’Нестора.
– Боюсь, что... – начал тот, но его прервала Леокадия.
– Я умею это делать, – сказала она. – Когда искали папу с мамой, нам приходилось пользоваться вашими телефонами и даже прослушивать их. Все коды я помню наизусть.
– А я помню телефон Перескокова! – подпрыгнул от возбуждения Стас. – Давайте быстрее в рубку! Позвоним ему и скажем, что у него есть шанс снять новый клип Леокадии! Лучше даже так: совместный клип Леокадии с дуэтом «Тот-Того»!.. – Я поморщился, и Стас поправился: – Хотя ладно, хватит и одной Леокадии! Завтра в шесть вечера, в ресторане «Медведь»! Адрес... Адрес наш домашний скажем, ресторан где-то рядом, найдут! Я не удивлюсь, если он вообще придумает, как прямо оттуда выступление транслировать! Вперед!
Мы так заразились его лихорадочной взвинченностью, что соскочили с кресел и помчались в рубку.
– А успеют они до шести добраться?! – спросил я по пути.
– Захотят – успеют! Ну, если не будут успевать, переназначим на попозже! И кстати, чем больше звезд в кадре, тем быстрее клип раскрутится. Пусть тащит с собой всех, кого только сможет!
– Если они еще живы, – продолжал я упадничество, злясь на себя за это.
– Все живы! – уверенно воскликнул Стас. – Сколько нас не было-то?! Все живы и здоровы! Войн нет, преступности нет, а то, что они, возможно, не размножаются, так это пока не важно! Ну может, там бардак и разруха, конечно, но это все ерунда, не в первый раз!
С этими его словами мы всем гуртом и ввалились в рубку.
Глава пятая.
Сон + свадьба без баяна, или о том, как все-таки приятно сеять зло
Когда мы связались с Перескоковым, он просто ошалел от радости, кричал, что все будет, и что мы как раз вовремя, потому что на эстраде сейчас, как и везде, полный швах, и теперь мы с ним перевернем мир... А вот с принцессой-копией на Леокаде связаться так и не удалось. Но пока и не горит: сперва нужно расколдовать Землю, а потом уж браться за поиски королевской четы.
...Летающая тарелка нацелилась на посадку в рощице за городом, неподалеку от моста через реку. Обычно по нему довольно оживленно снует транспорт, сейчас же, глядя в иллюминаторы, я испугался, что мои зловещие предсказания все-таки сбылись. На дороге не было никого. Хотя жив же Перескоков. Но он в столице. А у нас в провинции может быть все уже совсем худо?
Космический корабль мягко приземлился на гидравлические лапы. Обеспокоенные своей тягой к прекрасным свиньям злувы остались ждать принцессу на борту. Мы со Стасом прощаться с ними тоже пока не стали, пообещав при любом раскладе тут еще появиться.
Утопая по колено в траве, сопровождаемая птичьим чириканьем, наша пестрая компания двинулась к шоссе и вскоре выбралась из рощи. Меня мучили самые скверные предчувствия.
– Какой девственный мир! – оглядываясь по сторонам, воскликнул Кубатай, зачем-то переодевшийся в сиреневую форму леокадийского офицера и папаху. Драгоценное яйцо, обернутое для безопасности в пеленки и распашонки, покоилось в вещмешке у него за плечами. – Березки, сосенки... А воздух-то, воздух какой! Ребенку, между прочим, это очень полезно...
Он говорил что-то еще о здоровом образе жизни и правильном воспитании детей, но я не слышал его, погруженный в тягостные мысли. Шоссе было пустым до самого поворота за лесной массив в нескольких километрах от нас. Но когда я уже окончательно решил, что город вымер, из-за деревьев вырулила одинокая машинка. Это были белые «Жигули», и ползли они еле-еле. Ну, слава богу, как минимум один человек остался!
Мы со Стасом принялись махать руками. Автомобиль остановился перед нами и распахнул дверцу. Я заглянул. За рулем благостно улыбался заросший многодневной щетиной мужичок затрапезного вида.
– За груздями ходили? – спросил он, расплывшись счастливой улыбкой, и блеснул золотым зубом.
– Ага, – кивнул я.
– Правильно! – сказал он. – В магазинах-то нет ничего.
– До города подкинете? – спросил я.
– А чего же нет? Садитесь, конечно.
– Только нас пятеро...
– Да поместитесь. Вы вроде не толстые.
– А не оштрафуют?
– Кто? – хохотнул дяденька. – Вы что, с Луны свалились, что ли?
– С нее! – подтвердил Стас, запихивая в потрепанный салон Леокадию со Смолянином.
Принцесса озиралась по сторонам примерно так же, как когда-то мы со Стасом пялились на древнеегипетскую повозку.
– Только у нас с деньгами... – замялся я.
– Точно, с Луны! – сказал дяденька. – Я что, зверь – с попутчиков деньги брать?! Да и зачем они теперь?
Подобрение продолжается в полный рост. И в этом есть свои плюсы. Мы со Стасом тоже забрались назад, и принцессе пришлось сесть притихшему Смолянину на колени. А Кубатая мы посадили впереди. Он все-таки вроде как с ребенком. Устроившись, он снял папаху, перевернул, положил на колени и бережно опустил в нее вещмешок с яйцом.
Меня так и подмывало расспросить водителя, как сейчас тут живется, но я решил не вызывать у него встречных вопросов, тем более что совсем скоро мы увидим все собственными глазами.
Когда машина со скоростью километров пятнадцать в час поползла дальше, Смолянин из любопытства стал вертеть и шатать ручки на дверце. В какой-то момент та распахнулась, и Леокадия на ходу чуть не вывалилась наружу. С перепугу Смолянин дерганул ручку с такой силой, что она оторвалась и осталась у него в руке. Но дверца захлопнулась.
– Чувак, у тебя это... – испуганно сказал переводчик на своем фирменном русском.
– Ну? – отозвался тот, не оборачиваясь.
– Пимпочка от калитки того... Накрылась.
– Чего?! – не понял водитель.
– Да все путем, – смутился Смолянин и окончательно затих до конца поездки.
Кубатай потянул носом, поморщился и, естественно, на всеземном заметил:
– Этот жуткий агрегат пахнет очень неэкологично.
Его заявление подсказало мне, как узнать хотя бы что-то о состоянии нынешней экономики.
– С бензином перебоев нет? – спросил я водителя как бы между прочим.
Ответ действительно был красноречивым:
– Ага, нет... С брошенных машин сливаю. Еще с месяц поезжу, потом пешком ходить начну. Но это даже хорошо! Полезнее! А этот, – кивнул он на Кубатая, – иностранец, что ли?
– Да. Осетин, – ляпнул Стас.
– А не похож, – сказал водила, – хоть и шапка... – Он искоса глянул на кубатаевские зеленые волосы. – На американца больше похож. Прической.
– У него родители американцы, а сам – осетин, – зачем-то продолжал Стас вяло нести пургу. – Но ему пришлось долго жить на чужбине... Он скитался... Голодал...
– Дела-а... Говорят, там у них в Америке кризис-то еще похлеще нашего. Но это даже хорошо. Глобализма больше нет, антиглобализма – тем более... А в городе-то вам куда?
Я назвал адрес.
– Сделаем. Без проблем...
Так, перебрасываясь малозначительными фразами, мы и добрались непривычно пустынными улицами до нашего дома.
Во всех наших детских приключениях как-то так всегда выходило, что домой мы возвращались в то же самое время, в которое исчезали. На этот раз было иначе. Хотя, конечно, реально мы отсутствовали намного меньше, чем ощущали сами. Ведь наша память вмещала двойной срок.
На самом деле прошло около двух месяцев. Мы покинули дом в начале лета, а возвращались – в конце... И все-таки это был срок. Весь этот период был так насыщен событиями, что скучать о доме как-то не приходило в голову. Но зато теперь меня охватило такое щемящее волнение... Как тут мама с папой? Они хоть и подобревшие, но, наверное, все равно за нас волновались...
– Костя, – сказал Стас изменившимся голосом, когда мы выбрались из «Жигулей» и встали перед подъездом, – я сейчас, кажется, разревусь. Честное слово...
Ознакомительная версия.
