Счастливые…
Влада вышла одна.
Последнее время она всегда выходила одна. И не только потому, что ей стали неинтересны одноклассницы и одноклассники. То же самое испытывал Стас. Ему было скучно со сверстниками, великовозрастными детьми, но и со взрослыми разговаривать было не о чем. Мало кого интересовали переживания киллера или преимущества и недостатки пистолета ПСМ по сравнению с «макаровым». А ведь Стасу пришлось проштудировать уже не одну книгу по стрелковому оружию. Отец с детства внушал ему: все, за что берешься, нужно делать со знанием дела и как можно лучше. Вот и приходится вместо книг по биологии читать совсем другие.
Ну, Карабас, ты и за это заплатишь!
Стас вышел из машины, надел, не застегивая, пальто и, чуть покачивая бедрами, пошел навстречу Владе. Она, скользнув по Стасу невидящим взглядом, шла навстречу, о чем-то глубоко задумавшись, не замечая ни прекрасного осеннего дня, ни окружающих.
Ну, окружающих ладно. Но чтобы и его, Стаса?!
Он шагнул навстречу, загородил дорогу.
— Девушка, у вас есть закурить? — спросил он тонким, срывающимся на визг, голосом.
— Не курю, — машинально ответила Влада и прошла мимо Стаса.
Стас, отбежав, снова загородил ей дорогу.
— А выпить не найдется?
На этот раз Влада на него посмотрела.
— Не найдется. Наркоту я тоже не употребляю.
— Фи, какая цыпочка! — скривил губы Стас.
Влада, не ответив, вновь обошла его, словно столб, но тут же остановилась и оглянулась.
— Эй, чувиха! Твоя рожа мне знакома. Это не ты, случаем, в нашем дворе пустые бутылки собираешь?
— Что, совсем плохо? — расстроился Стас.
Влада подошла ближе, внимательно осмотрела его лицо.
— Тебя как зовут, доченька?
— Стася. Станислава, значит.
— А что же ты всю помаду с губ слизала, Стасюшка? Не пообедала сегодня, что ли?
— Идем, у нас времени нет, — прошептал Стас. — А помада твоя такая противная, что вот… сам не заметил, как слизал.
— Как на моих губах, так слизываешь с удовольствием.
— Сравнила! На твоих она слаще меда.
— Тебе бы еще туфли на высоком каблуке надеть, колготки синтетические натянуть, дырки в ушах проколоть и «тампакс» вставить. Вот тогда бы ты понял, что значит быть женщиной!
— Спасибо. Мне и мужчиной неплохо.
Они подошли к машине. Стас открыл дверцу, помог Владе сесть.
— Вот ты и еще раз себя выдала, душечка! — хмыкнула Влада.
— Чем? А… Ничего не выдала. Подумают, что я лесбиян.
— Ты уверен, что женский парик и ватные груди лучше, чем борода?
— Уверен, — помрачнел Стас, поворачивая ключ зажигания. — Нам устроили засаду. Как раз на двух бородатых геев. Так что придется прикидываться лесбиянками.
— Кто? Где? Когда?
— Отвечаю конкретно: Кукловодов. В баре-закусочной «Тоска зеленая», где нас ждет сверток с деньгами. Сегодня.
— Тогда давай заберем бабки завтра.
— Если мы не заберем их сегодня днем, вечером их загребут Возняков и Кучер.
— С какой стати? — возмутилась Влада.
— Так говорил Кукловодов.
— Какое он имеет право распоряжаться нашими деньгами?
— Нашими они станут, когда попадут в наши карманы. А пока они ничьи. И Кукловодов очень хочет, чтобы они стали не нашими, а возняковскими и кучеровскими.
— Ты можешь объяснить коротко и толково почему?
— Престиж фирмы. Подожди, дай мне минуту на толковое объяснение, — предупредил Стас следующий вопрос Влады. — У Кукловодова — киллерская фирма, Кучер — его дилер, Возняков — заказчик. А заказчик, как известно, всегда прав. И если Кукловодов не компенсирует заказчику и дилеру телесные и душевные повреждения, нанесенные нами, другие клиенты вряд ли захотят иметь с ним дело.
— Так ты везешь меня… в качестве компенсации?
От неожиданности Стас чуть не врезался в столб. Испугавшись, он крутанул руль влево и едва не бортанул автобус.
— Тебе что, мало денег? — продолжила Влада, убедившись, что в аварию на этот раз они не попали. — Ну и пусть гонорар забирает Кучер!
— Боюсь, деньги еще не все. Нас — меня по крайней мере — должны еще и проучить, то есть отметелить, потому что вдобавок к материальной Возняков и особенно Кучер должны получить еще и моральную компенсацию. Да и Карабас тоже хотел бы нас примерно наказать, но — чужими руками! Если мы не поедем в закусочную, нас потом все равно где-нибудь подкараулят.
— Моя твоя не понимай. Ты что, хочешь, чтобы нас непременно сегодня отлупили?
— Наоборот. Я хочу забрать наши деньги и смыться. Второй раз Карабас нас подставлять не станет. Он уже забрал половину нашего гонорара? Забрал. Он дал шанс Кучеру с нами поквитаться и забрать вторую половину? Дал. Если Кучер не сумеет им воспользоваться, это будут уже его проблемы. То есть он может потом, конечно, нас отыскать — теоретически. Но практически это у него вряд ли получится. Карабас ни за что не скажет ему, кто мы такие и где нас караулить, — дважды за одно и то же даже у бандитов не наказывают!
— А я опять должна стать живцом? — догадалась Влада.
— Я бы с удовольствием сам им стал. Но, видишь же, ни помаду носить не умею, ни лифчик, ни бедрами покачивать. Ты должна мне помочь.
— Опять стрелять?!
— Из «резиновика», не более.
— Большое удовольствие!
— Да и то только в случае осложнений. План операции такой. Вначале едем к тебе — мне нужно женское пальто или куртка, можно позапрошлогодней моды. Потом едем к нам, тщательно гримируемся…
Без десяти три к закусочной «Тоска зеленая», которая, вопреки обыкновению, была не в людном месте возле метро, а в тихом переулке, подошла пышноволосая брюнетка с кудряшками а-ля Леонтьев. Лицо ее почти наполовину закрывали очки с дымчатыми стеклами, но они не могли скрыть ни шелковистой белой кожи, ни нежного подбородка, ни алых, красивого рисунка губ.
На девушке был модный плащ, пуговицы которого она, едва спустившись в полуподвальчик, немедленно расстегнула. Под плащом был строгий деловой костюм темно-зеленого цвета.
Столиков в баре-закусочной было всего шесть. За ближайшим ко входу сидели трое угрюмых парней, за двумя у стены — еще по двое.
Красивые девушки в эту закусочную приходили редко или никогда, и при появлении брюнетки все разговоры немедленно смолкли. Правда, уже через несколько секунд маленький лысый мужчинка продолжил душераздирающий рассказ о бесследно исчезнувших заначке и еще не распечатанной даже бутылке водки, а его седовласый собеседник с красным мясистым носом сочувствующе закивал, рискуя ткнуться этим самым носом в тарелку с крошками от бутерброда и двумя окурками; за другим столом разлили по стаканам водку. Но трое угрюмых парней продолжали молчать, и лишь взгляды их, повинуясь закону сексуального тяготения, поминутно прилипали к красавице.
Девушка подошла к стойке, заказала чашечку кофе.
— Садитесь за столик, я принесу! — улыбнулась ей толстая барменша (именно про таких говорят «поперек себя шире»), показав желтые прокуренные зубы.
Девушка села за столик у стены лицом как раз к трем угрюмым парням, достала из сумочки пачку тонких сигарет «Давыдов», положила слева от себя. Следом на столике появилась электронная записная книжка; в ожидании кофе девушка сделала в ней несколько пометок.
Барменша, покачиваясь, словно каравелла на волнах, принесла керамическую чашечку и чистую пепельницу, поставила перед девушкой, снова показала прокуренные зубы:
— У нас есть хороший ликер и свежие пирожные. Хотите?
Девушка отрицательно покачала головой.
— Нет, спасибо. Может быть, позже.
Она сделала маленький глоток, поставила чашечку, снова нажала несколько крохотных клавиш тонкими пальчиками с длинными ногтями.
Барменша скрылась за портьерой.
Девушка открыла пачку, вынула сигареты, открыла сумочку, пошарила в ее закоулках, растерянно оглянулась.
— Ребята, у вас…
Но самый хмурый и крупный из трех молчаливых парней уже подходил к ее столику. Излучая уверенность и силу, он щелкнул кнопкой массивной пьезоэлектрической зажигалки.
— Спасибо! — благодарно улыбнулась ему девушка.
— Вы часто здесь бываете? — спросил парень, бесцеремонно усаживаясь напротив.
— Первый раз. И, надеюсь, в последний. А что?
— Почему в последний?
— Не люблю забегаловок.
— Тогда почему в первый?
— С подругой надо встретиться. А вы что здесь делаете?
— Другана ждем.
— Ну и ждите. А я, с вашего позволения, займусь делами.
Не сделав и трех затяжек, девушка неумело загасила сигарету и придвинула к себе записную книжку.
— Я не привык, чтобы со мной так разговаривали, — криво усмехнулся парень.
— А вы не приставайте к незнакомым девушкам — с вами и не будут так разговаривать.
