– А, так это ты очистил тогда партийную кассу! – радостно, словно встретил старого знакомого, встрепенулся Хук.
– Да не я, – скривившись, как от застарелой зубной боли, ответил капитан. – То есть я, разумеется, тоже не без греха, но именно меня и назначили тогда козлом отпущения. А ради чего я буду один отдуваться?! Вот и дал деру. Ладно, некогда мне тут. Шлюпка заправлена под завязку, передатчик работает как часы, еды и воды вдоволь, система регенерации исправна, даже аварийная анабиозная камера есть. Так что – в добрый путь, капитан. Прощай.
«Адский сад». Рекреационный сектор
– Слушай, подруга, откуда ты всё это знаешь? – спросила Китти, взвешивая в руке получившуюся дубинку. – Ты случайно не из полиции?
– Я служила в ПРУ, хотя теперь какая разница?
– В каком еще таком «пру»? Там, где нашу сестру прут, что ли? – хохотнула Китти.
– В Периферийном разведывательном управлении республики Цефей, второй лейтенант оперативной службы, – сообщила Мура Дем, раскручивая над головой свое оружие. Результат ей не понравился. – Надо будет еще пару горстей подсыпать…
– Так чего же ты к нам подалась? – удивленно уставилась на нее Кэт.
– А, – зло махнула рукой Мура. – Ты знаешь, сколько там платили? Да еще жалованье задерживали чуть ли не по полгода! Мне, бывало, за один выход в трусики совали больше, чем я там за два месяца получала! А мне мать и двух сестренок надо было кормить!
Тут внимание их привлекла возня Азизы и Джулии вместе с парой девчонок покрепче возле двери в соседнее помещение. Там, как сказал кто-то, тоже сидели какие-то пленники.
Вот она распахнулась, и оттуда выскочила – Китти даже помертвела – фигура в военной форме Лиги. За ней – еще сразу полдюжины. А за ними еще.
Но тут она разглядела, что форма эта порвана, многие босиком, а кто-то вообще в нижнем белье, причем у половины имеются синяки и ссадины, и успокоилась.
– Познакомьтесь, – сообшила Азиза примолкшим пленницам. – Это наши союзницы. – И пояснила: – Этих девчонок собирались принести в жертву Сатане на завтрашней Черной Мессе. Ровно полтораста голов, – уточнила она. – А там дальше еще есть.
– Ой, да как же это?… – прошелестел в тишине потрясенный шепоток Мышки.
…Стражник достал из кармана небольшую коробку с порошком, насыпал драгоценное зелье на кончик пальца.
Он готовился принять дозу наркотика, известного в ряде миров под названием «звездная пыль».
На любой из планет Звездного Халифата за это занятие его ждала бы смерть. В других местах, к примеру на Техасе, – долгая-долгая отсидка. Но тут был не Халифат и не Техас. Тут была Темная Лига, которой он подрядился служить и где к человеческим порокам относились снисходительно. (Это ж надо – опиекурильни и гашиш-бары почти в каждом квартале!) Впрочем, он бы служил и Халифату, только бы деньга капала.
Конечно, предварительно их заставили подписать какую-то бумагу, что они-де пошли служить не только за плату, но и из симпатий к «темному слову и темному делу», но что с того? Лишь бы платили, и тогда он объявит, что симпатизирует хоть самому Великому Обезьяну! Правда, дела идут у нанимателей не так хорошо – вот эвакуацию затеяли. С другой стороны, бабы – хоть какое-то развлечение.
Все его приятели, в количестве сорока девяти голов, успели сполна «причаститься», и лишь он, как самый молодой, был вынужден довольствоваться тем, что они оставили.
Втянув драгоценный порошок, охранник покачался взад-вперед, довольно улыбнулся, ощущая, как волны блаженства омывают мозг.
Может, забить на всю эту службу, пойти сейчас к девкам, взять какую-нибудь, а еще лучше парочку…
Не всё же местным хозяевам – что-то должно и им достаться.
Через минуту ему уже стало очень хорошо.
Да, ему хорошо, очень хорошо…
Теперь ему надо пойти к девочкам. Девочкам сейчас плохо и страшно, их, должно быть, скоро взорвут вместе с этим кораблем.
Надо, чтобы девочкам стало хорошо – он умеет делать девочкам очень хорошо! Все девочки всегда тащились от него!
Его рука легла на пояс, где висел ключ.
…Зашипели приводы двери, и в дверях появилась фигура стражника. Лицо его имело то специфическое выражение – вроде ничего особенного, но всё понятно, – какое бывает у причастившихся какому-то из зелий, выдуманных для одурманивания мозгов.
Он неторопливо оглядывал девушек. По мере того как наркотик действовал всё сильнее, мысли его приобретали всё более игривое течение.
Девчонок тут много: какую же выбрать? Все они хорошие, все симпатичные, у каждой при себе всё необходимое, так бы и обслужил всех по очереди! Но он же не жеребец и не кролик, пожалуй, не осилит.
А выбрать надо, потому что совсем скоро подойдут его сотоварищи по охранному взводу, и может получиться скандал.
Мура напряженно ждала подходящего момента. Полицейский пневмопистолет, заряженный парализующими стрелками, торчал у него за поясом.
Стражник держал руку на пистолете. Не настолько же он глуп – на это было бы смешно надеяться, даже под «дурью».
Но держал расслабленно – видимо, не очень-то опасался пленниц. Полицейский игольник, заряженный обоймой в сто двадцать парализующих зарядов. Хватит на всех. Одна очередь, тем более в упор – промахнуться невозможно.
Поэтому он не должен вытащить оружие.
Мура начала осторожное перемещение во фланг противнику, намереваясь тем самым заставить его повернуться боком к остальным. Тем временем Мышка, присев на корточки, весьма натурально стенала, изображая мировую скорбь. Ее примеру следовали еще полдесятка самых ловких из числа предназначенных в жертву солдаток Лиги.
Китти суетилась вокруг, делая вид, что успокаивает бедняжек.
Охранник еще раз оглядел сгрудившихся девок.
Китти напряженно ждала. Ждала и Мура.
Солдат явно расслабился: порошок делал свое дело, да и не ждал он ничего от беспомощных, запуганных баб. Баба самой природой предназначена, чтобы служить мужику утехой и забавой, а значит, чего бояться?
Мура почти незаметно передвинулась поближе к противнику. Китти, как бы невзначай, призывно тряхнула бюстом, стараясь отвлечь внимание противника от подруги.
Солдат отвлекся, поведя взглядом за Китти, и Мура, привстав на носки, сделала два легких шажка, но каждый перенес ее почти на три фута.
Он наконец-то заметил, что одна из девиц больно странно себя ведет – не иначе, думает проскочить, улучив момент, у него за спиной в открытую дверь.
Он повернулся к ней, протягивая руку, чтобы схватить и швырнуть обратно.
…Бывший второй лейтенант оперотдела ПРУ Цефея рванулась вперед, распрямляясь, как стальная пружина, одновременно нанося удар кулаком в висок охранника и сомкнутыми пальцами под дых.
Оставшиеся секунды своего земного бытия охранник прожил, спрашивая себя: почему так больно?
…В кордегардию ворвалась толпа разъяренных фурий.
Дубинки из кейлоновых колготок, плотно набитые землей и гравием, вышибали дух из не успевавших ничего сообразить наемников, а потом черепа рухнувших без сознания начинали крушить подвернувшимися под руку тяжелыми предметами и кромсать тела осколками стекла и твердого пластика.
Через пару минут сорок восемь здоровенных лбов стали всего лишь тушами мертвой плоти.
Не без труда Азизе удалось отбить у разошедшихся подчиненных одного из них со знаками различия ефрейтора – «язык» был нужен как воздух.
Связанного пленника разложили на полу, и тут же под кровожадными взглядами обступивших его победительниц амазонка начала допрос.
– Военные секреты я у тебя выпытывать не буду, – сообщила она замершему от страха парню. – Лучше скажи, родной, как на этой посудине со вспомогательным тоннажем? Как лучше улететь отсюда?
– Нету… – сквозь зубы простонал ефрейтор. «О боже, проклятые сучки!» – Нету у нас ничего…
– А если подумать, котик? – игриво хмыкнула Азиза и коротко ударила кулаком в пах.
Уже после второго удара он начал отвечать на вопросы…
Нейтральный космос. Район 26786-23778-НО
Некоторое время капитан Хук приходил в себя, не зная, радоваться свободе и чудесному избавлению или горевать и страшиться будущего.
Затем, по укоренившемуся бухгалтерскому здравомыслию решив, что всё равно ничего не изменишь, начал действовать.
Прежде всего он включил автоматический тахионный маяк, передающий сигнал бедствия. А потом подумал, что надо принять кое-какие меры, чтобы у тех, кто его спасет, не возникло лишних вопросов. Перочинным ножиком он кое-как расковырял диадему. Вынув из нее драгоценные камни, спрятал их за подкладку казакина. Золотую оправу смял ударами каблука и, скатав в комок, засунул в вентиляцию. Покончив с этим, капитан Хук вдруг ощутил резь в кишечнике – организм, изнуренный перенапряжением и нервными потрясениями последних дней, настоятельно напоминал о себе. На ходу расстегивая брюки, он направился к выгородке, за которой, судя по всему, прятались места общего пользования. Спустя несколько секунд внутренности шлюпки огласил страдальческий стон смертельно разочарованного человека…
