Ложусь спать я довольно рано, как правило, в девять вечера: девоньке надо высыпаться. Предварительно зажигаю на балконе свет, а в комнате, наоборот, выключаю, и на какое-то время оставляю балконную дверь открытой. С помощью этой нехитрой тактики выманиваю из квартиры комаров. Потом тушу свет на балконе и плотно закрываю дверь: ву а си – ву а ля.
Пока проводилась операция по выманиванию комаров, я, как и обычно, сделала вечерний туалет. Потом наполнила ванную почти до краев, подрезала розы и бросила их в воду. Легла в постель, закутавшись в махровую простыню. Сплю я всегда обнаженной, ночные рубашки меня раздражают. Впрочем, без ночной рубашки как-то острее ощущается одиночество.
Легко сказать, девоньке нужно высыпаться. Попробуй тут усни. И зачем только я посылала это злосчастное объявление? Но высыпаться действительно нужно, иначе мужики станут меня в себе хоронить, а не наоборот. Я вылакала два порошка снотворного и провалилась????????…
…откуда меня вырвал звон разбившегося стекла. Я села на кровати, еще ничего не соображая. Тупо уставилась на окно. Посреди стекла красовалась дырка, от которой во все стороны расходились трещины. Снизу приличный кусок вывалился, часть осколков лежала на подоконнике, а остальное – на полу. Я включила свет.
Пуля сначала угодила в потолок, затем срикошетила в стену. И тут, и там зияли глубокие выбоины. Ни хрена себе чего!
Который час? Половина третьего. Нет, ну черт побери!
Шатаясь, я вышла в ванную, скользнула отсутствующим взглядом по набухшим влагой цветам, подставилась мордой под струю холодной воды.
Жених так и не объявился, зато объявилась Лана. Стреляет неплохо, собака, попала в самую се????????????.????????,??????????????????????????????…
Что делать? Позвонить в милицию? Для этого пришлось бы выйти на улицу. А Лане только это и нужно. Ведь собиралась же купить мобильный, дура, да все руки не доходили. Правда, у одного из соседей – с одиннадцатого этажа – мобильник есть. А сам дом никак не телефонизируют, сволочи!
Но сосед наверняка спит. Впрочем, как и весь город. "Город спит и видит сны"… Хотя обстоятельства, вроде, самые уважительные. Да и обязан он мне, если на то пошло: однажды я помогла ему достать дешевую путевку в Испанию – выклянчила у Соньки. Так что… имею право.
Я набросила халат, вышла на лестничную площадку, на которой уже с неделю как перегорела лампочка, и начала на ощупь продвигаться к лифту. И тут же мне в спину уперлось дуло пистолета. Назови после этого Лану безмозглой – как все спланировала! А я, дура сонная, попалась на крючок.
– Назад, – скомандовала Лана. – И не вздумай кричать, у меня рука не дрогнет.
Она тяжело и угрожающе задышала.
– Мамочка, – вырвалось у меня. – Мамочка!
– Цыц! – Она затолкала меня в квартиру, закрыла двери на замок и плотоядно улыбнулась. – Ну, здорово, подруга.
– Мамочка, – снова пропищала я.
– А ты как думала? – Продолжая наступать, Лана втолкнула меня в комнату. -
Значит, говоришь, с инопланетянином захотелось трахнуться?
Чтобы ее не слышать, я зажала уши ладонями, села на свою развороченную постель и принялась раскачиваться из стороны в сторону на манер болванчика.
Лана уселась напротив, терпеливо ожидая, когда я приду в себя.
– ???????…
Мне больше не хотелось замуж, вообще ничего больше не хотелось. Только жить, просто жить в этом доме под названием Китайская Стена – или даже в общаге
Электролампового завода, в одной комнате с двумя заводскими проститутками. Мне очень захотелось сейчас в эту убогую комнату с двумя проститутками. Спят сейчас, небось. В такое время даже проститутки спят. Впрочем, проститутки, наверное, не спят. Но это -??????????????????.?????????????…
Я продолжала раскачиваться, Лане, видимо, это надоело, и перед моим носом замаячило дуло пистолета. И я непроизвольно, со всей всколыхнувшейся во мне яростью, ударила по нему ладонью. Пистолет грохнулся на пол. Лана тут же попыталась его подхватить, но я вцепилась ей в волосы и стукнула лбом о край своего замечательного полированного стола. В ответ она попыталась разорвать мне рот пальцами.
Мы пыхтели довольно долго, нанося друг другу удары. По-моему, Лана даже забыла о пистолете. В какой-то момент мне удалось укусить ее за палец, и, взвыв от боли, она оставила мой рот в покое. Тогда она тоже вцепилась в мои волосы.
Трах! Теперь уже она приложила меня лбом о поверхность моего замечательного полированного стола. А если точнее – о текст договора, который тут валялся с момента ухода Олега.
Есть, оказывается, у этой скелетины силенка в руках. Есть. Кто бы мог подумать? Или это любовь на нее воздействует как допинг?
– В гробу я видала твою Америку, – прохрипела я, стараясь пальцем зацепить ее ноздрю.
– Не звезди!
Видимо, это было выше ее понимания: что кто-то в здравом уме и доброй памяти способен отказаться от столь лакомого кусочка.
– Я и СНГ теперь в гробу видала.
– А вот это – правда! Ты спишь и видишь, что этим гребаным СНГ займутся другие.
Тут ей удалось боднуть меня головой в нос, от боли у меня потемнело в глазах, и я на мгновение разжала пальцы. И она снова схватилась за пистолет. Я больше не говорила "мамочка" и не раскачивалась. Я молча смотрела на нее.
– Вообще-то, ты недалека от истины, подруга, – сказала она, нервно рассмеявшись. – Скоро ты все на свете будешь видеть именно в гробу: и СНГ, и
Америку, и даже Тринидад и Тобаго. Я не шваль какая-нибудь, которую за ненадобностью можно выбросить на помойку.
А ведь девуня могла бы вести сейчас беспечную жизнь под крылышком у Олега, мелькнула мысль. Расхаживать по дому в фирменном халате, жрать горячую пищу из специальных кастрюлек, валяться в джакузи, смотреть Гринуэя с долби-сураундом ??????????????????… И пусть бы Лана расстреливала мое окно хоть из гаубицы. Все же голова у Олега варит неплохо. А я – дура, дура,????,????…
– Я ухожу, – проговорила я. – Вообще ухожу из конторы. Ухожу нафиг!
– Не звезди!
Это же надо, так втюриться в своего альфонса! Вместо того, чтобы безжалостно уничтожить его в себе. Или он вроде Завадского – Джин-Грин непобедимый? Но
Завадский-то, по крайней мере, не альфонс. Сволочь редкая, но не альфонс. В альфонса я бы не влюбилась.
– Мы с Олегом сейчас кое-что затеваем… – проговорила я, поскольку молчание ничего доброго не сулило. – И, вполне возможно, Вова к нам присоединится…
Хочешь стать начальником отдела?
От неожиданности у Ланы отвисла челюсть.
– Вот! – Я сгребла со стола текст договора и сунула ей под нос. – Полюбуйся.
Она выхватила у меня лист и впилась в него глазами.
– И все же, по-моему, ты звездишь, – проговорила она уже не так уверенно.
– Да ничего я не звездю.
– Тем более, его подпись тут стоит, а твоей нет.
– Это мы сейчас исправим, я просто не успела. Формальность ведь чистая.
Ринувшись к телевизору, на котором находился стаканчик с ручками, я схватила первую попавшуюся и мигом подмахнула документ. Там уже было заботливо впечатано "Викки Габсбург", оставалось только запечатлеть свой бесценный автограф.
Лана еще раз внимательно прочла документ и посмотрела на меня оценивающим взглядом.
– А ты ничего, – сказала она, криво усмехнувшись.
Тут только я заметила, что во время борьбы поясок с моего халата слетел, и я стояла сейчас перед ней почти голая. А она – в джинсовом костюме, худая, нервная, с короткой взлохмаченной прической. Я тут же запахнула халат, и она расхохоталась.
– Ты что, лесбиянка? – вырвалось у меня.
В ответ она захохотала еще громче.
– ????????????!????????????????????????????????,???… как его… некрофилка?
Юмор, конечно, еще тот. Но я уже понимала, что убивать она меня не станет. И потом альфонс, которому она отдает почти все свои деньги… Никакая она, конечно, не лесбиянка. Слаба на передок – это да. Ну, а кто не слаб?
– Не всем ведь быть извращенцами, – сказала Лана, словно подтверждая мою мысль. – Кому-то надо и мужиков ублажать. А то что же это получится, если все захотят трахаться исключительно с инопланетянами? Сплошные уроды.
– Ты его любишь? – спросила я.
– Кого?
– ??,?????…??????… – Иди знай, как она отреагирует на слово "альфонс", пистолет-то еще у нее в руках.
– Козлика своего? – догадалась Лана. – Конечно, люблю.
– А выгнать его из дому ты не пыталась?
– Это зачем?
– Ну, просто так, в рамках воспитательной работы. Чтобы мозги вправить.
– ?… – Лана сразу же поскучнела. – Было дело.
– И что?
– Потом пришлось на аркане назад тащить… Знаешь, что я тебе скажу, подруга?
Все это мура – феминизм весь этот б…ский. Если ты его любишь, а он тебя – нет, ничем тут уже делу не поможешь. Остается стелиться перед ним помягче и стараться не раздражать. Главное -?????????????…ском самолюбии, без самолюбия тоже можно быть счастливой.
– За что ты его любишь? – спросила я.
– ?????????????… – Она задумалась. – Очевидно, за орган детородный, за что же еще.
