Ознакомительная версия.
— Яцхен! — совершенно искренне обрадовалась мне Лорена.
— Миледи, я давал клятву не убивать дотембрийцев без вашего приказа! — выпуская когти, прорычал я. — Отдайте мне приказ!!!
— Убей их всех, демон Яцхен! — с торжествующим видом крикнула королевна со своего возвышения.
Большего мне и не требовалось. Я выстрелил хвостом в ближайшего наемника и метнулся дальше, даже не замечая, попал ли первый удар в цель. Одна рука воткнулась в горло какому-то гоблину, две другие располосовали лицо наемнику из людей, ирокез на макушке воткнулся в грудь еще кому-то…
Я вертелся волчком, хлеща когтями все, что попадалось под руки. Направление любезно указывало мне Сигизмунда и святого отца, а все остальные в этой комнате подпадали под приказ, отданный Лореной.
Поворот! Удар! Рывок! Выстрел хвостом! Еще один! Плевок прямо в лицо нежданно объявившемуся троллю! Ох как же он заревел…
Действительно, повалили тролли — к наемникам подоспело подкрепление снизу… Хорошо еще, что Сигизмунд и сам догадался подняться повыше, к своей возлюбленной, и святого отца убедил присоединиться к ним. Эти двое уже порядком притомились, а мне они только мешали.
Когда досадная помеха в виде союзников исчезла из непосредственной близости, я завертелся втрое быстрее, увертываясь от чужих ударов и нанося свои. Мои когти крошили мародеров в мелкий фарш, хвостовое жало летало в воздухе подобно разъяренной пчеле, а плевки уже успели ослепить добрый десяток врагов и порядком повредить пол. Правда, запас кислоты постепенно иссякал, но это и нестрашно — наемники тоже начали убывать.
Те, кто все еще оставался в живых, наконец-то догадались, что здесь им ничего не светит, и решительно поперли на выход. Собственно, они бы сделали это уже давно, но вот беда — весь бой вплоть до нынешнего момента занял всего лишь несколько минут. По-моему, со стороны меня даже не было видно — с такой скоростью я мелькал по залу. Разбушевавшийся смерч с когтями, вот чем я стал… Между нами, гоблинов убивать очень легко — достаточно одного укола в шею, чтобы мелкий гуманоид упал замертво. Людей немного труднее — человек выше, сильнее и выносливее, Но самое сложное — это тролль. Гиганты порядком уступали мне в скорости и вооружении, но зато превосходили в мускулатуре. Если от человеческого и гоблинского оружия я даже не уворачивался и этим неопасным для меня врагам снисходительно позволял пытаться проткнуть мою шкуру, то троллей волей-неволей приходилось остерегаться — удачным ударом булавой любой из них вполне мог сломать мне руку или ногу.
Последнего из наемников я настиг уже на выходе, проткнув его хвостом насквозь. И в зале наступила тишина…
— Господи, прости этих грешников, ибо не ведали, что творили! — пробасил монах, лично крестя каждого из усопших. Всех — даже троллей с гоблинами.
— Ты уже второй раз спасаешь мне жизнь, демон Яцхен… — благодарно кивнула Лорена, слезая с трона.
— Благодарите принца и святого отца, — прохрипел я, безуспешно пытаясь отчистить себя от крови и внутренностей наемников. Кровь троллей оказалась голубоватого оттенка, как у самых что ни на есть благородных особ. Если бы не они, к моему приходу было бы уже некого спасать…
Лорена вспомнила о том, что на свете существует Сигизмунд, и тут же ужасно забеспокоилась и кинулась ощупывать его на предмет ранений. Тот в свою очередь крайне деликатно, но очень настойчиво принялся ощупывать ее — убедиться-де, что прекрасную королевну не задел случайный болт или стрела.
— Грех-то какой… — неодобрительно пробурчал монах, глядя, как медицинский осмотр медленно, но верно переходит во что-то куда более интимное. — Хоть бы покойников постыдились, охальники! Нашли время — там сейчас ворота сломают, а они…
— Ворота?! — опомнился я. — Блин, да что же я — мятеж-то еще в самом разгаре! Миледи, Твое Высочество, святой отец, вынужден вас покинуть…
Я сиганул в окно, уже в прыжке раскрывая крылья. Никогда не подавлял бунты — интересно, как это вообще делается?… Ладно, на месте разберемся…
Революция, и никаких гвоздей!
Владимир Ульянов (Ленин)
А кто против — того к стенке…
Иосиф Джугашвили (Сталин)
За то время что я разбирался с мародерами во дворце, обезумевшая толпа успела доломать ворота и частично перебить, частично разогнать охранявших их гвардейцев. Однако когда я со всего разгона впечатался в землю прямо перед ними, толпа как-то очень быстро перестала быть обезумевшей и стала очень даже рассудительной. Передние резко затормозили, и на их лицах нарисовался испуг. Задние все еще напирали, но уже как-то неуверенно. Один только епископ никак не желал успокаиваться, продолжая орать что-то насчет того, что царь-де не настоящий.
— Смерды!!! — как можно более грозно прохрипел я, выпучив на них все три глаза. — Холопы!!! Быдло!!! Всех запорю!!!
Народные крики постепенно начали затихать. Где-то в отдалении послышался детский плач.
— Это опять ты, исчадие Голюса?! — возопил епископ, наконец-то сообразивший, что его уже никто не слушает. — Как ты посмел сюда вернуться?!
— Угу. Это вы мне говорите, ваше преосвященство? — подчеркнуто удивленно уточнил я. Теперь, когда толпа как-то сама собой успокоилась, я уже не собирался надрывать горло. Чай, не казенное. — Лучше скажите-ка мне, что вы здесь устроили? Тебе что, моча в голову ударила, дух святой?! Может, оторвать ее, к такой-то матери?!
— Демон! — возмущенно выкрикнул епископ.
— Зато непьющий, — отпарировал я. — Посмотрите на себя, падре, от вас же за версту винищем несет!
Тут я, конечно, наврал — пьяным епископ отнюдь не выглядел. Более того, я лично мог бы поспорить на собственный хвост, что он вообще не пьет ничего крепче родниковой воды.
— Истинно говорю, что на месте королевны Лорены злокозненный дух, исчадие Голюса! — завел старую песню епископ. — Вот подтверждение сему — демон огромен и ужасен, что несет беды великие и козни нечистые! Смерть и разрушение воспоследуют за ним, братие!
По-моему, он что-то цитировал —уж очень казенно прозвучали последние фразы.
— А что же я вам плохого-то сделал, ваше преосвященство? — тихо прошипел я, подходя поближе и деловито протягивая руку к его горлу. — Может быть, у вас какие-то доказательства есть моей злокозненности? Так предъявите — любопытно будет посмотреть!
Конечно, я его только пугал — увы и ах, но моя клятва не убивать дотембрийцев все еще оставалась в силе, а насчет епископа Лорена приказа не отдавала. Рабан уже успел просветить меня насчет того, что магическую клятву, данную внутри магического круга, нарушить осмелится только законченный самоубийца, — короче, неприятностей огребешь выше крыши.
— Ты демон! — взвизгнул Каролюс, тыкая в меня своей деревяшкой. — Какие еще нужны доказательства?!
— Угу, — удовлетворенно кивнул я. — Ну правильно, какие тут доказательства, мы авторитетом всех раздавим… Товарищи ремесленники и крестьяне, а вы-то что же так легко позволили себя облапошить?
Толпа тупо моргала, непонимающе таращась на меня. Ситуация стала совсем запутанной, и никто не решался лезть вперед. Всем известно — нет ничего более бестолкового, чем толпа простых граждан. Это единый организм: один побежит, и все побегут; один закричит, и все закричат; один кто-нибудь бросит камень, и все тут же начнут швыряться чем попало. Когда во главе такой толпы стоит сильная личность, вроде того же епископа Каролюса, а в ее недрах прячутся умелые поджигатели, способные в нужный момент крикнуть что-нибудь вроде «Наших бьют!», с этой силой приходится считаться. Но когда главари смяты и раздавлены, гигантская амеба начинает распадаться — обыватели быстро вспоминают, что их хата, собственно говоря, с краю и им лично как-то все равно, что там за проблемы у королевской семьи. А уж когда впереди появляется что-то реально угрожающее — отряд омоновцев, например, или, того хуже, взбешенный демон с шестью руками, — процесс разбегания по домам многократно ускоряется.
Но пока что костер народного восстания все еще пылал. Епископ не сдавался, продолжая махать передо мной крестом, а в недрах толпы все громче звучали шепотки: «Демон!», «Исчадие Голюса!», «Бей демона!»
— Один идиот крикнул, и все тут же побежали громить дворец?! — укоризненно глянул я на дотембрийцев. Те испуганно попятились назад. — А если этот святой дух показал бы, скажем, вот на него, — я указал сразу тремя руками на какого-то мужика в белом фартуке, — и сказал, что это тоже демон, что тогда? На куски бы разорвали?
Несчастный пекарь, выбранный мной в качестве наглядного пособия, чувствовал себя ужасно неловко. На него смотрели сразу тысячи глаз, причем как-то нехорошо смотрели… с подозрением, я бы сказал! Похоже, я сильно подмочил мужику репутацию — местные еще долго не забудут, что я показал именно на него.
Ознакомительная версия.
