– Поздно уже! – отозвался я, останавливаясь перед изображением стрелы.
Направил ключ нужной стороной и наполовину вогнал его в отверстие. В постаменте снова что-то щелкнуло, но более не произошло ничего существенного. Обернувшись на двери, которые вроде бы чуть приоткрылись, я поспешил к статуе богини.
С Бланшем Дебошем к моему возвращению произошли еще кое-какие перемены: теперь он проявился почти полностью: я даже разглядел две родинки на его спине, редкие волосы на ногах и вертикальную трещину рыцарской задницы. Одежда на нем, как вы понимаете, увы, для посторонних глаз отсутствовала полностью. Но главное посох, который он держал, тоже начал обретать некоторые видимые черты. Шагах в пяти от него стояла Элсирика – жиденькое едва заметное облачко розово-перламутрового цвета. Что это именно она, а не Дереванш я определил интуитивно, вернее, по росту.
– Сейчас самый ответственный момент нашей совместной жизни, госпожа Анька, – прошептал я туда, где, скорее всего, находилось ее ушко. – Эту штуку, – я упер конец ключа в писательницу, – я засуну в одно отверстие, и случиться нечто.
– Суй скорее, – взволнованным шепотом отозвалась Рябинина. – Жрицы могут ворваться в любую минуту, а Дебош уже совершенно заметен. Вдобавок, он без одежды. Аполлон еще, блин! Сказать ему об этом?
– Пока не надо, – я шагнул к трону.
Однако сказал Дереванш:
– Господин Дебош, у вас что-то с одеждой. Непонятное что-то. Вот вы есть, а одежды мы не видим, – деликатно оповестил архивариус.
Бланш опустил голову, разглядывая себя, и из груди его вырвался скорбный вскрик.
– Господин Блатомир! – выронив посох, он сложил ладони пониже живота. – Это что же получается?! Что за магия такая бесстыжая?! Гред Праведный, как же я в таком виде при даме?!
– Замолчите, Дебош! – я с опаской покосился на вход в святилище, у которого число служительниц Юнии многократно возросло – хор их взволнованных голосов становился все громче, и половинки двери вздрагивали и поскрипывали. – Нормальная магия, – бросил я рыцарю. – Просто у вас и вашей одежды разная э-э… астральная плотность. Поэтому не позорьтесь тут – спрячьтесь за колонну и ждите, когда на вас появятся хотя бы шоссы или рубашка.
Племянник архивариуса мигом воспользовался моим советом – скользнул за ближайшую колонну и оттуда принялся сыпать глупыми извинениями Элсирике. Я же повернулся к трону Юнии и крепко сжал ключ в кулаке. Перед последним, решительным действием меня охватило волнение, которое я очень редко испытывал в прежней жизни. Неожиданно мои глаза уловили слабое красноватое свечение за мраморной плитой – это означало, что одна из ловушек оставалась активной, готовой высвободить смертельную силу. Возможно, причиной тому была неправильная последовательность, с которой я вставил ключ в отверстия постаментов со знаками или механизм испортился от времени. В любом случае, сейчас я уже ничего не мог изменить, а голоса служительниц богини, толпившихся под портиком храма, заставляли меня действовать быстрее.
Подняв полупрозрачный посох, я наложил на себя заклятие тройного щита и склонился у ног величественной статуи.
– Юния Пречистая! Позволь нам войти! – раздался чей-то высокий голосок из-за прикрытых дверей.
– Юния наша, позволь! – вторили ему другие голоса. – Сил нет терпеть!
– Не позволю! – отозвался я из кокона-щита, пронизанного фиолетовыми вспышками.
– Еще пять минуток, девчонки! – громко выкрикнула Рябинина. – Последний праздничный штрих вам на радость!
Многоголосая серенада у порога стихла.
– Молодец, Элсирика! – похвалил я. – А теперь все прячьтесь за колоннами! Подальше от трона!
Удерживая левой рукой посох, правой я направил ключ в отверстие под рельефом змеи. Не успел я довести его до упора, как за мраморной плитой возникло нарастающее шипение. Тут же таинственная сила отбросила меня в сторону, и воздух затрясся, заревел от двух огненных вихрей. Если бы меня со всех сторон не окружал магический щит, то я бы, вне всяких сомнений, сгорел заживо, и пепел бы мой разнесло по всему залу.
– О, Гред Чудотворец, защити! – истерически взвизгнул Дереванш.
Рябинина изумленно ахнула где-то по соседству.
Вскочив на ноги и оставаясь еще прикрытый волшебным щитом, я увидел очень неприятную картину: огненные вихри не исчезли, как следовало ожидать, а, медленно вращаясь над плитами пола, стали обретать форму каких-то животных. Пока я торопливо думал, какое заклятие способно их остановить, вихри превратились в огромных огненных псов, издали жуткий рык и двинулись к колонне, из-за которой выглядывал Бланш Дебош. Не знаю, чем этим тварям не понравился именно наш рыцарь, но у меня возникло подозрение, что мы сейчас лишимся одного компаньона.
– Бегом сюда, Дебош! – крикнул я. – Прикрою вас щитом!
– В таком виде не могу, – он шлепнул себя по ляжкам, явно намекая на наготу. – При госпоже Элсирике рыцари не показываются в срамном виде!
– Ну и дурак, – процедил я и бросился к нему, отрезая путь огненным существам. – Тогда влипните задницей в колонну и не двигайтесь! – посоветовал я, запуская заклятие Дыханье льда.
В моем арсенале была единственная формула, способная ослабить силу огненной стихии, поскольку столкнуться здесь с подобным я не ожидал. Синее облако, вспыхивая ледяными иглами, вышло из посоха и разом накрыло опасных тварей. Когда оно рассеялось, стало ясно, что псины не слишком пострадали: они стали на ладонь меньше в холке, но взамен в их глазах появился еще более яростный блеск. Тряхнув лобастыми головами и рассыпав по полу искры, псы бросились в атаку. Целили они не в меня, а в стоявшего за мной Дебоша. Первый их выпад мне удалось отбить с помощью посоха и магического щита, уже порядком истончившегося. Зато второй наскок достиг цели: господин Бланш разразился ругательствами, в воздухе запахло горелым. Я отмахивался посохом как мог, и отогнал их на несколько шагов. Чуть отступив, они снова пошли в атаку. Наверное, следующая минута для Дебоша стала бы последней: разорвали бы его собаки, поджарили бы на своих огненных зубищах как шашлык и слопали, но вмешалась Элсирика. Она, уже почти потерявшая невидимость, появилась слева от меня и властно крикнула:
– Юния вам повелевает! Прочь отсюда мои верные собачки! На место! Топайте на место!
Удивительно, но ее глупая речь возымела действие: оба огненных существа, попятились к трону, оглянулись на Аньку и, вильнув хвостами, исчезли в мраморе, словно их и не было. Лишь на господине Дебоше осталась отметина их недавнего присутствия – паленая рана на ноге, которую рыцарь оглядывал с тихим стоном.
– Как же это у тебя вышло, госпожа писательница?! – удивлялся я, еще не веря, что мы отделались от огненных посланников.
– Не знаю я. Подумала, что собачки – производные элементалов огня. Значит, у них имеется примитивный разум, и он должен подчинятся твердым командам. Скорее, Булатов! Откроешь ты сегодня тайник или нет?! – Рябинина оглянулась на дрогнувшие створки двери.
– Сию минутку! – я подбежал к подножью статуи.
Опасное свечение ловушки погасло, и теперь ничто не предвещало беды. Направив ключ к отверстию, я отметил, что рука моя стала наполовину видимой. Проявлялись и остальные части тела. Слава богам, на них вполне ясно проступала одежда, как и на Рябининой.
Глубоко вдохнув, я воткнул ключ в отверстие и стиснул зубы. Ничего не произошло. Тогда я попытался повернуть часть ключа, остававшуюся у меня в руке. Она поддалась, пошла, рождая в постаменте механические пощелкивания. Дошла до упора, и сразу подо мной вздрогнул пол. Вздрогнули и трон, и статуя Пречистой Юнии. Весь храм будто заходил ходуном. Подхватив посох, я выпрямился и отскочил назад, едва не сбив любопытную Элсирику. Под портиком, где собрались служительницы Юнии, возникло непонятное беспокойство: из нестройного гула голосов, до сих пор похожего на гудение улья, вырвались отдельные выкрики:
– Что же там?! О, Юния! Юния! Трясется как!
– Открывать надо двери! Может это вовсе и не Юния!
А статуя богини будто ожила: как-то странно для столь огромного тела она откинулась на спинку трона, шевельнула левой рукой, и ноги ее начали раздвигаться, открывая глубокую нишу.
– Булатов! Тайник там! Там тайник! – подталкивая меня вперед, проговорила Рябинина.
– Без тебя вижу, – я стал на четвереньки, заглянул в открывшееся под троном пространство.
В падавшем из-за плеча красноватом свете я увидел пыльную полку, затянутую паутиной. Конечно, тайник был такой же древний, как и храм, как самый первый храм, воздвигнутый на этом месте. Мои пальцы сорвали серый полог паутины, и я увидел две штуковины, похожие на маленькие лодочки. Придвинул их и понял, что это не лодочки вовсе, а очень старые тапки, скукожившиеся и весьма прогнившие.
– Что за чертовщина, – пробормотал я, пытаясь решить судьбоносный для нас вопрос: «являются ли тапочки сапожками?».
