— Ой, точно! — хлопнув себя по лбу, спохватилась я и мягко выпуталась из объятий Волка.
После чего размашистым шагом подошла к старому белокурому другу, перескочила через каменные обломки, примерилась… и пнула как следует распластавшееся на полу тело.
Повисшую в ритуальном зале тишину можно было потрогать руками.
— Доминика! — у несчастного Ворона, кажется, от такого фортеля глаза на лоб полезли, а остальные смотрели если не с шоком, так почти с жалостью. Ха! Подумали, что я умом тронулась? Так плохо, оказывается, они меня знают!
И что я? Между прочим, тут растерзанный, как тот гримм, их бывший император посерединке валяется. А они все даже брови не чешут? Помер дед Максим, да и шут бы с ним, что ли?
И тут, словно в доказательство, Герей Бард, вроде как недавно почивший, судорожно закашлялся, прижимая коленки к животу. И с трудом перевернулся, распахивая удивленные карие очи с зеленоватой каемкой по краю радужки.
— Очухался? — склоняясь над ним, искренне полюбопытствовала я.
— Д-да, — на миг прислушиваясь к своим ощущениям, озадаченно кивнул он. А потом, явно превозмогая боль, кряхтя и охая, попытался сесть. И это ему даже удалось… Ну, попытки так со второй, третьей! И он хрипло выдал, потирая грудь. — Но самочувствие не очень.
— Ничего, главное, жив остался, — понимающе хмыкнула я. — А остальное твоя сестра подлечит. Она по таким чарам мастерится.
— Так это… — прищурившись, с подозрением посмотрел на меня маг и, наверное, уже бывший капитан личной императорской гвардии. — Правда? У меня есть сестра?
— Ну, не совсем прям близкая, — задумчиво почесала я бровь, уже представляя всю эпичность их будущего знакомства. — Но прабабка у вас одна. Верховная ведьма ведической Школы Рунха, кстати. Ох, и хлебанешь ты еще с этими родственницами!
— Поверю тебе на слово, — криво усмехнулся мужчина, явно припомнив имевшую место быть попытку собственного прадеда его угрохать. За мою спину он не смотрел, по сторонам не оглядывался, но явно уже успел заметить всё, что ему надо. Не зря ж его Лис тренировал!
— А я тебя когда-нибудь обманывала? — со смешком вскинулась я.
Вспомнив досконально весь наш недавний разговор, маг неожиданно расхохотался. И, чуть успокоившись, все ж таки сумел подняться на ноги, даже не покачиваясь:
— Похоже, Доминика, ты в этой истории единственная, кто мне не солгал.
— Так я не от большой любви, — тихонько фыркнула, пожимая плечами. Уж не знаю, почему, но мага хотелось поддразнить ужасно. — Мне просто бабушка обманывать людей не велела!
— Ага, это моя прерогатива, — все ж таки не выдержав наших шуток, Серебряный Лис подошел первым. — Но ты, я так вижу, снова меня превзошла. Как вы это провернули? После таких заклинаний не выживают!
Н что я, не скрывая гордой улыбки, лишь требовательно протянула руку.
Герей, понимающе улыбнувшись, расстегнул кожаную крутку и снял с шеи украшение, чтобы затем вложить его в мою ладонь. Естественно, это был мой старинный кулон, а что же еще? Ансельм не волколак, его медленно побрякушками от сглаза не остановишь.
— Родовой артефакт? — подойдя ближе, изумленно выгнул бровь Волк. — Однако! Почему он сработал?
— Всё просто, — пожала я плечами, накидывая цепочку на свою шею и любовно поглаживая вспыхнувший на миг алый камень в центре. — Не только наши бабушки клялись на крови беречь друг друга и своих детей. Но и мы с Ядвигой. А защищать ее, значит, и защищать ее семью тоже, в каких бы отношениях они не были. Да, Герей не Артиас, и ему все равно досталось. Но защиты кулона вполне хватило, чтобы спасти ему жизнь.
— Хитро, — восхищенно цокнул языком главный пройдоха всех империй, качнув длинным хвостом серебристых волос. — Снимаю шляпу. И что, вы всё это успели придумать за несколько минут, пока меня не было? Радость моя, да у тебя пропадает дипломатический талант, не иначе.
Но я лишь фыркнула в ответ я, откидываясь на грудь стоявшего позади меня Волка. И открыто улыбнулась, укачиваемая в его руках:
— Разговор был трудным, но недолгим. Разумеется, верить мне на слово, как и Лис, он не хотел! И тоже пожелал убедиться во всем самостоятельно. У всех есть свои слабости, господа маги. У нашего будущего императора этим оказалось любопытство.
Пятерка Воплощенных снова переглянулись между собой.
И Белый Ирбис, до сих пор молчавший, озвучил, кажется, их общее мнение:
— Главное, чтобы у него других пороков не оказалось.
Я мысленно фыркнула.
А вот это, мой белокурый друг, нам всем еще только предстоит выяснить…
Эпилог
Год спустя…
В эту лунную ночь молилась вся империя.
Женщины и мужчины, старики и дети, маги и неодаренные… Почти все они вышли на улицы, и воздавали молитвы всем богам, которых знали, и старым, и новым. Свечей на закате было запалено немеряно, венков по воде спущено — и того больше. Звенели, гремели и шуршали обереги и амулеты, сжигались за банями записки, стучали в барабаны приезжие шаманы.
Ансгар ждал. Ансгар молился. Ансгар верил.
Это была первая проклятая ночь за последние пару сотен лет, когда почти все жители не поспешили с заходом солнца спрятаться по своим домам, замуровав двери и загодя заколотив ставни на окнах. Нет, конечно, были и такие, и их было немало. И не стоило их осуждать — за долгие лета люди натерпелись столько ужаса и боли, что по-иному свою жизнь и представить не могли. Они всё еще ждали удара опостылевшего проклятья, но, как и остальные, они молились тоже.
Улицы, площади, переулки и парки империи были забиты жителями в эту ночь. Но главные из них, разумеется, находились здесь, в разбитом лагере у самой границы. Высокопоставленные чиновники и уважаемые мужья; великие мыслители и скептично настроенные ученые; Верховные ведьмы четырех школ и придворные маги… Даже представители иных государств, и те были тут, в палаточном городке у речной переправы.
А там, за границей… Там, со стороны Рунха, стояла едва ли не целая армия. В лагере возможного противника, во главе с их императором, толпились полководцы и генералы, простые солдаты и богатейшие чины. И все они, который час к ряду, настороженно ждали, когда же их охватит старинное проклятье, заставив превратиться в кровожадных, почти неуязвимых зверей, жаждущих смерти своих соседей. Им давно надоело это терпеть. И вот сегодня они, наконец, решили, что если уж беды не миновать, так хоть Ансгар будет, наконец, разрушен до основания.
И еще недавно напряжение, охватившее оба лагеря, можно было потрогать руками.
Я же, глядя на всё это в первых рядах, сидя на поваленном бревне, лишь легкомысленно болтала ногами. Уж за полночь давно минуло, а проклятье всегда вступало в силу на закате. На что все только надеяться?
— Ник, замерзнешь, — на мои плечи мягко лег теплый, великоватый плащ, и рядом опустился темноволосый мужчина, затянутый с ног до головы в кожаную броню. — Здесь по ночам сыро.
Едва кивнув в знак благодарности, я сощурила глаза, мысленно считая. Раз, два, три…
Бреньк!
Ночную тишину огласил звонкий подзатыльник, мастерски прилетев в легкомысленную императорскую голову.
Далеко за спинами раздался приглушенный, мужской, но точно многоголосный смех.
— А сам-то не простынешь? — встав напротив брата, Ядвига грозно сощурилась, едва ли не силой впихнув в руки Герея простую глиняную чашку, исходящую паром. Мне досталась такая же, но куда аккуратнее способом. — У кого завтра коронация, у меня или у тебя?
— Да будет ли еще она, — ворчливо пробормотало Его высочество, которое, к слову, действительно только в полдень станет, наконец, Его Величеством. Да и то, только если проклятие, как и было обещано, ни единую живую душу двух империй больше не потревожит.
На хороший конец надеялись многие, но сомнения никуда не делись, даже у самых уверенных из нас.
И пусть я лично, вместе с Пятеркой и другими магами и ведьмами из двух империй провела немало месяцев на границе, проверяя и изучая оставшиеся там отголоски магии, сомневающиеся всё еще остались. Не удивительно: такие вещи так просто не забываются и не прощаются.
