— Кажется, Згаш… — Начальник выразительно посмотрел на меня. — Вам не придется идти за своим заявлением.
Через минуту порог переступил Анджелин Мас. Обежав комнату, его холодный оценивающий взгляд остановился на мне. Я медленно встал. С лица градоправителя еще не сошли следы побоев, полученных им в камере, длинные волосы оказались коротко острижены, что ему совсем не шло, но в остальном это был все тот же гордый и властный человек. Словно не случилось в его жизни нескольких дней, проведенных в тюрьме.
— Так вот где он обретается, великий герой, спаситель униженных, восстановивший справедливость и едва не пожертвовавший собой, дабы покарать зло! — с непонятной интонацией провозгласил Мас. — Какая удача застать вас здесь, успеть бросить последний взгляд прежде, чем вы нас покинете, отправившись вдаль, на поиски новых подвигов и приключений!
— Ваше сиятельство, я хотел…
— Конечно-конечно. — Гневно сверкнувший взгляд ясно дал понять, что градоправителя лучше не перебивать. — Мы так и поняли! Вас ждут великие дела! Яркая, интересная жизнь! Великий герой сегодня с нами, а завтра отправится дальше. Мир так велик! Он спешит вперед! Ему прямая дорога в столицу! Там его поймут и оценят, там не дадут пропасть таланту, помогут гению пробить дорогу к славе! Мы станем рассказывать своим внукам о том, что когда-то мимо проезжал будущий великий некромант современности!
В комнате повисла нехорошая тишина. Мэтр застыл с бутылкой в руках. Динка скорчилась в кресле, закрываясь, как щитом, встопорщившимся Зверем. Сам градоправитель, как кнутом, похлопывал себя по колену свернутым в трубочку пергаментом.
— В самом деле, — продолжал цедить он, — что будущему великому герою до маленького городка, точь-в-точь похожего на десятки других провинциальных городков! Тут нет места подвигам. Тут не вершатся судьбы народов. Тут не творится история. Тут просто живут люди. Живут своей маленькой жизнью. Но герою некогда! Он спешит за славой и не должен размениваться на такие мелочи…
— Простите, но я не понимаю…
— А чего тут непонятного? Вы оставляли заявление о том, что проработаете только три месяца, после чего отправитесь искать себе новое место. Три месяца истекли. Заявление я вам подписал. — Свернутый пергамент походил на арбалет. — Так что забирайте его и катитесь на все четыре стороны! Туда, где вам самое место!
Настоящего некроманта трудно вывести из себя, но градоправителю это удалось.
— В-ваше сиятельство. — Я почувствовал, что начинаю трястись от злости. — По какому праву, скажите на милость, вы позволяете себе такие поступки? Для чего пришли в этот дом, разговариваете со мной в таком тоне? Чтобы поссориться?
Пергамент дрогнул в протянутой руке.
— Чтобы начать дружбу.
Блям-с!
Мы оба вздрогнули, обернулись и, кажется, одновременно схватились за оружие. Мэтр Куббик смотрел на разбившуюся бутылку так, словно она была последней в природе.
— Хм… Схожу-ка я в погреб за бочонком, — преувеличенно деловым тоном промолвил он после паузы. — Дитя, — это относилось к Динке, заинтересованно вытянувшей шею, — сбегай к госпоже Гражине и предупреди ее, что тут намечается маленький междусобойчик, так что… пусть она сюда не приходит и сама тебя накормит ужином. Поняла?
Вредная девчонка одарила нас хитрым взглядом, хихикнула и вприпрыжку выскочила за порог. Вслед за ней ушел мой начальник — ход в погреб был на кухне.
Мы с Анджелином Масом остались одни. Какое-то время просто стояли двумя столбами, потом одновременно посмотрели друг на друга и тут же отвернулись.
Я стиснул кулаки и мысленно выругался. Вот бес! Еще покраснеть не хватало, как девице на выданье, которую предусмотрительная родня внезапно оставила наедине с женихом! Градоправитель снова бросил на меня косой взгляд. Бедный! Как же ему трудно заговорить первым! Между нами такая огромная разница — не столько в летах, сколько в социальном положении и происхождении. Это так трудно — сделать шаг.
— Ваша светлость… — Ну вот, шаг сделан. — Зачем вы так со мной разговариваете?
— А как я еще должен разговаривать с человеком, который меня спас? — процедил он. — И не потребовал награды!
— Не надо приписывать мне благородных поступков. Я всего лишь возвращал долг. Вы ведь тоже спасли мне жизнь, когда не дали утопить. А вы? Что заставило вас так поступить?
— Не все ли равно, Груви? — Он поморщился. — Через несколько дней вы уедете и никогда…
— Не судите обо всех людях одинаково. Давайте мое заявление. Вот!
Забрав пергамент из руки градоправителя, я бросил его в огонь. Некоторое время мы оба смотрели, как корчится в языках пламени телячья кожа.
— Что это значит, Груви?
— Я никуда не уезжаю.
— Вы остаетесь?
— Да. — Я почувствовал, что улыбаюсь. — Кажется, вы только что предлагали дружбу. Ваше предложение еще в силе?
В какой-то момент я пожалел, что столь поспешно сжег пергамент, но в следующую секунду Анджелин Мас молча протянул мне руку, и все сомнения превратились в прах.
— Ну, — затянувшуюся паузу нарушил нарочито бодрый голос, — за это надо выпить!
— Ё-оу! Т-ты… Убер-ри ноги с моего лица!
— Сначала ты с-сапоги сними!
— Думаешь, если я их сниму, тебе станет легче? И вообще, что ты делаешь в моей постели?
— Не знаю. Но, надеюсь, не…
— Еще чего не хватало!
— Ох… И с чего мы вообще вчера так напились?
— Титул твой обмывали, балда! Ты ж у нас теперь официальный граф и все такое!
— А-а-а… точно. Тогда брысь из графской постели!
— Фигу! Это моя постель! Так что давай живо на пол, твою светлость…
Короткая возня закончилась победой законного владельца территории, который просто-напросто уперся спиной в стену и, действуя руками и ногами, столкнул незваного гостя на пол.
— Блин! А вообще, как мы тут оказались? И где все?
— Где-где! В ратуше, наверное! Это мы слиняли…
— Зачем?
— По делам!
— По каким? Там же еще много оставалось…
Неопределенный жест рукой породил странную ответную реакцию.
— Не-э-эт! Этого просто не может быть! Мы не могли… Я не мог!
— Конечно, не мог! Ты вообще, Анж, пить не умеешь. Это плохо!
— Почему?
— Будто сам не знаешь. Работа у тебя собачья, носись весь день по городу туда-сюда. А теперь еще и титулу соответствовать придется… Нужно уметь расслабляться! И вообще, давай, вставай с пола! Нас ждут великие дела!
— Какие еще дела? Я лучше тут полежу!
— Вставай-вставай! Живо-живо! — Попытка поднять за руку ни к чему не привела, пришлось подпирать сопротивляющееся тело коленом и потом прислонять к ножке кровати. Мелькнула мысль использовать в качестве подпорки меч, но была отброшена, как откровенно жестокая.
— Отстань! И вообще, чего ты мне «тыкаешь»?
— Имею… уф… ну и тяжелый же ты… право!
— С каких это пор? — Еще недавно бесчувственное тело резко приняло сидячее положение.
— Со вчерашней ночи!
— Чего?
— Да не бледней ты так! Сколько раз повторять — ничего не было… такого! Просто… вот! Смотри!
Протянул ладонь, демонстрируя глубокий порез, проходящий через линии жизни, ума и сердца:
— У тебя такое же.
— Хм… Действительно. А что это было?
— Как — что? Мы с тобой поклялись друг другу в вечной дружбе и побратались!
— Ё…! — Тело снова рухнуло на пол, гулко стукнувшись затылком. — Твою-то мать в… на… и через…! Предки в гробах перевернутся…
— Собственно, уже…
— Что? — Он опять резко сел. — Как? Ты что наделал, некромант хренов?
— Ничего особенного! Лорд Вайвор Мас лично присутствовал при обряде, засвидетельствовал его, как положено, и торжественно нарек меня твоим младшим братом…
— Вот! — Графский затылок в очередной раз обрушился на ни в чем не повинный пол. — Ну за что мне такое наказание? Брат-некромант!
— Спокойно, я же без права наследования…
Хлопнула дверь, являя миру еще одно действующее лицо.
— Вы чего разорались ни свет ни заря? Ребенок, между прочим, спит!
— Ой, дяденьки, а что тут происходит? Вы чего, деретесь? — Сбоку вынырнула заинтересованная мордашка. Вслед за ней в комнату проскользнули еще две морды — на сей раз кошачьи.
— Ну вот видите! Динка, ты почему босиком? Пол холодный!
— А вы тоже босиком… Бе-э-э-э! — Мелкая проворно отскочила в сторону и высунула язык.
— Перестаньте кричать, мэтр! Сейчас его светлость встанет и…
— Вот еще. — «Его светлость» демонстративно сложил руки на груди. — Тут два некроманта. Сами поднимете!
Мэтр как-то странно посмотрел на распростертое посреди комнаты тело — почти полностью, надо сказать, одетое, и потихоньку выскользнул вон. Динка, что-то подозревая, пакостно захихикала в кулачок.
