Копыта звонко «цокали» по каменной дороге. Рядом проносились темные силуэты домов. Город мирно спал. Люди, жившие в этих домах даже не подозревали, с чем им предстоит столкнуться всего через несколько недель, а может быть дней. Попаданцы были бичом его королевства. С момента последнего их появления прошло уже много лет, но последствия их визита в его мир до сих пор эхом отзывались в разных уголках королевства.
Вскоре появился нужный объект. В тусклом свете двух фонарей, едва освещавших подъезд к публичному дому, он увидел несколько человек. Они стояли у края дороги и, завидев как королевский экипаж подъезжает к месту, быстро ретировались в глубь спящей улицы. Это место было желанным в любое время суток и года. Не было такого горя на душе, которое не могли бы вылечить прекрасные куртизанки из «Красной вишни». В сердце что-то екнуло. Воспоминания молодости наполнили его разум.
— Мы на месте, сир.
кучер потянул удила на себя и заставил запряженных коней остановиться у самого входа.
Было жарко. Несмотря на поздний час, температура воздуха нисколько не опустилась. Порой ему казалось, что днем было намного прохладнее.
Перешагнув через ступеньку, король поправил воротник своего праздничного костюма и зашагал вперед. Все было до боли знакомо. За столько лет отсутствия его в этом месте, здесь ничего не поменялось. Даже камни в саду остались лежать на прежних местах, будто впитывая своей поверхностью все, что происходило здесь за многие годы.
Дверь оказалась открыта. Это не было странностью — куртизанки закрывались лишь днем, когда особо ревнивые дамы пытались отыскать своих заблудших мужей.
Внутри пахло тюльпанами и чем-то пряным. Аромат настолько был ярким и отчетливым, что невозможно было оторваться от него.
В этот момент женский голос окликнул его. Приятный тоненький голос появился прямо перед ним, и когда Майнстейм смог поднять веки и взглянуть пьяными глазами на источник звука, он внезапно остолбенел.
Перед ним стояла Фрау Катарина. переодетая в легкое сиреневое платье, спадавшее почти до самого пола, она медленно приближалась к нему, пока не оказавшись почти у самого носа, тихо взяла его за руку.
— Ваше удивление, милорд, оно…оно интригует. — голос женщины бил прямо в сердце.
— Я… мы здесь…. дела империи…
Язык заплетался и звуки никак не хотели складываться в отчетливые предложения. Наконец, осознав бесполезность и тщетность попыток, он молча последовал за ней.
— Ваш министр, о да, я знаю, он здесь. На верху, в двенадцатом номере. Не переживайте, с ним ничего страшного не произошло. Местные красавицы знают что ему надо.
Она легонько улыбнулась и повела его на верх.
— Как вы тут оказались? — он смог выдавить из себя этот вопрос, хотя сил потребовалось весьма прилично. — Вы же были на балу.
— Это маленькие женские хитрости, быть там, где тебя не ожидают. Не поймите меня неправильно, я не хотела вас оскорбить, хотя и видела, что мой отказ сесть рядом с вами, вызвал негодование у Его Величества. Просто я знаю какую реакцию это вызовет у ваших придворных. Слухи, сплетни, испорченная репутация, все это так тяжело получить и очень легко потерять. Достаточно одного неверного слова, сказанного в ненужной обстановке, как последствия тут же проявятся на всей будущей жизни. Может для мужчин это не так и важно, но для нас, Фраун, это непозволительно.
Майнстейм слушал ее не отрываясь. В какой-то момент он почувствовал, что готов слушать ее вечно, вне зависимости от того что и как она будет ему рассказывать. В этой идиллии они пробыли еще несколько секунд, пока не остановились у дверей небольшой комнатушки. С той стороны доносились стоны и грубое мужское гоготание.
— Ваш министр там. — она указал на дверь, — когда закончите с ним, мы сможем поговорить с вами тет-а-тет. Ночь длинная, мы успеем обсудить все, что вы пожелаете.
Фрау распахнула дверь и резко толкнула едва живое тело короля прямо к огромной кровати. Крик и женский писк наполнили всю комнату. Две прекрасных женщины повалились в разные стороны и принялись закрывать свои вспотевшие голые тела простыней. В самом центре Майнстейм увидел своего министра. Тучное пузатое тело валялось прямо перед ним и, носясь взглядом по комнате, не знало как себя вести.
— Ларген, какого черта?! — ненависть наполнила короля и хмель буквально в одночасье выветрился из его организма. — Я кажется приказал тебе бороться с публичными домами, а не принимать в их жизни непосредственное участие!
— Мой сир! Владыка! Ваше превосходительство!
Министр подпрыгнул с кровати и начал в суматохе надевать на себя все, что попадало под руку. Женщины продолжали кричать и пищать, пока не узнав кто есть кто, не замолчали.
— Что ты здесь делаешь? Что все это значит?
— Я…я… был вынужден отлучиться с праздника по срочным делам.
Майнстейм бросил взгляд на сидевшую в углу молодую женщину, чья грудь была не по возрасту большой. Едва удерживая на себе покрывало, она старалась не опустить его и не обнажить столь желанные для любого мужчины элементы женского тела.
— Вижу, дела действительно были срочными.
— Более чем… — надевая штаны, оправдывался Ларген фон Ульрих. — Сир, это моя ошибка, но вы же ничего не расскажите моей жене. Если она все узнает, то мне придет конец.
Он продолжал говорить, пока полностью не одел на себя мундир. Теперь он был похож сам на себя. Выпрямив осанку, министр сел на ближайший деревянный стул и внимательно посмотрел на короля, ожидая упреков.
Майнстейм ничего не говорил. Да и был ли смысл. Эти куртизанки были способны завалить любого, кто переступал порог публичного дома, а уж старого министра, чья слава о похождениях в подобные заведения шла далеко впереди него, было делом тривиальным.
— Девушки, — король обратился к молчавшим куртизанкам, — вы можете быть свободны.
Они быстро поднялись и, собрав с пола свои вещи, направились к выходу.
— И вот еще что, — остановил их король, — принесите два листа бумаги и чернила.
— Чернила? Зачем? — поинтересовался Ларген, не спуская взгляда с обнаженных тел женщин.
— Скоро все объясню.
Девушки выбежали из комнаты и все немного успокоилось. Ненависть постепенно отпускала свою хватку и опьянение, заглушаемое яростью, вновь вернулось к своему хозяину. Голова здорово разболелась и король тяжело присел на край помятой постели.
— Назови хоть одну причину, Ларген, по которой я не должен отрубить тебе голову?
— Мой повелитель, — голос министра стад дрожать. Страх мгновенно возник у него внутри. — Я ничего не мог с собой поделать. Эти куртизанки… это они во всем виноваты. Их сладкие речи, нежные прикосновения, все это одурманило меня. Это моя слабость, сир! Мои проблемы!
Он взмолился и упал на колени прямо перед королем. Жирное тело буквально расплылось на полу и плачь стал доноситься откуда-то снизу.
— Они преследуют меня везде и не дают покоя!
— Клянусь всеми богами, мне бы твои проблемы и чтобы они меня так преследовали.
— Вы, вы меня прощаете, сир? — министр поднял голову и жалобно посмотрел на своего короля. — Скажите, сир, что вы меня прощаете. Пожалуйста!
В этот момент дверь комнаты распахнулась и внутрь вошла та самая девушка, на которую король обратил внимание немногим раньше. Теперь она была одета, но это только подчеркивало все то, что было даровано ей природой. Положив на стол стопку бумаг и чернильницу, она быстро вышла обратно за дверь.
— Вы видели? Вы видели этот взгляд? — Ларген широко раскрыл глаза и указал в сторону двери, где только что скрылась красавица куртизанка. — Это все проделки нечистой силы. Простые крестьянки не могут владеть таким взглядом. Нужно срочно предупредить нашего инквизитора.
— Побереги силы, мой дорогой министр, на более важные дела. У нас появилась проблема, которая требует срочных мер.
Ларген поднялся со своего места и подошел к столу, за которым уже сидел король и что-то писал на небольшом пожелтевшем листе. В свете догоравшей свечи он едва мог что-то различить, зрение стало ни к черту, но кое-что все таки было легко различимо.
— Маркус? — в слух произнес толстяк, увидев очертания знакомого имени на бумаге, — Что он натворил?
— Пока ничего, но тебе надо его найти.
— Разве он не в замке?
— НЕТ, ОН НЕ В ЗАМКЕ! — раздраженно ответил король. — Включи свой мозг, Ларген, хотя это бесполезно, но все же попробуй. Если бы он был в замке, приехал бы я к тебе сюда?
— Нет.
— Вот, молодец. Прогресс уже на лицо.
Майнстейм достал из скрытого внутреннего кармана королевскую печать, подул на нее теплым воздухом и с силой ударил ею по лежавшей на столе бумаге. Печать тут же оставила рисунок с гербом королевства, что могло означать лишь одно: приказ был дан строгий и выполнить министр был обязан его в любом случае.
