– Вряд ли тебя это успокоит, но судьба в любом случае взяла бы свое. Иначе ты бы не сохранила наше время. Не грусти, все ведь хорошо? И да, Юля… – Дочка подняла на меня взгляд. – Боюсь, моя просьба окажется неприятной, но тебе стоит поговорить с Хель. Она наверняка ждет, когда же ее позовешь.
– И что я ей скажу?
– Что угодно, тут важно то, что она скажет тебе. Скорее всего, Хель не откажется красочно расписать тебе жизнь в других реальностях, объяснить, какая в тебе спит великая сила, обрисовать открывающиеся возможности и перспективы. И конечно, после всего этого предложит уйти с ней в мир творцов.
– Я откажусь, – уверенно заявила дочка, и я не сдержал улыбки.
Что ж, по крайней мере, этот раунд Убийца явно проиграла.
– Тогда скажи ей об этом лично, – попросил я Юльтиниэль, и она решительно кивнула, сразу начав думать над тем, что хочет сказать своей матери.
Все у нас – Ритов – не как у нормальных людей. Зато жить интересно!
В жизни всякое случается, но с годами все реже.
NN
– В моем мире это называется дежавю, – усмехнулась Хель.
Пусть на этот раз мы разговаривали не на балконе моего столичного дома, а в родовом замке Ритов, ситуация все равно оставалась до абсурда знакомой. Творец откинулась на спинку кресла, обитую плотным мягким бархатом, смешно поджала ноги: на небольшом сиденье, ограниченном высокими подлокотниками, женщина сложила их немыслимым образом, словно отдельные части, не прилагающиеся к ее телу. Темные, глубоко запавшие глаза, казалось, хотели достать до моей души – так пристально смотрела на меня Убийца.
– Ты что-то хотела обсудить? – устало уточнил я.
Больше всего прочего сейчас я желал зажмуриться и исчезнуть из реальности на несколько дней или даже лет, не думая о проблемах, планах, делах, долгах, творцах, детях, даже друзьях. А появившаяся, как всегда, «кстати» Хель только напоминала о том, что такой подарок судьбы на этом свете, простите за каламбур, мне не светит ну никак.
– Я не смогу помочь тебе, когда Алив придет требовать долг. Она ни за какие сокровища не откажется от данного тобой слова. Ты понимаешь?
– И не надо. Сомневаюсь, что от меня потребуется что-то ужасное, и я решусь просить помощи у тебя. Хватит. Одного раза оказалось вполне достаточно, – резко перебил я Хель, почему-то перестав воспринимать ее как весьма опасное существо, способное убить меня так же легко, как выпить чашку чая. Даже проще.
– Оррен, – тон Хель стал вкрадчивым, а в прищуре появилась нотка несвойственной ей лукавости, – неужели ты недоволен тем, что у тебя есть такая замечательная дочь? Ведь, если бы ты отказался от моей помощи тогда, в прошлом, девочка никогда не появилась на свет…
– Разве я сказал, что о чем-то жалею? Просто не хочу снова зависеть от тебя.
Вернул Убийце кривую улыбку и отвернулся к окну. Разговаривать с творцом о Юльтиниэль было… странно. Нет, вовсе не неприятно. Я всегда знал, что Хель рано или поздно обязательно захочет сменить роль наблюдателя, вспомнив о своей дочери. Единственно, чего я опасался, – Убийца заявит права на ребенка и уведет девочку в сумасшедший и жестокий мир творцов.
Как же я этого боялся!
Но Хель сделала предложение, и Юля дерзко отказала. Я не был посвящен в подробности их короткого, эмоционального разговора, но знал, что Убийцу послали в замысловатый поход по далеким лесам и горам, не позволив вставить оправдательного слова. Солнышко мое, когда хочет, так виртуозно хамит, что, как выяснилось, даже творцы теряются.
Оставался один важный вопрос: каким будет следующий шаг? Хель так легко не отступит. И сейчас я пытался понять, что мог упустить из вида. Какую-нибудь мелочь, которая теперь могла сыграть решающую роль.
Творец молчала. Я физически ощущал на себе ее внимательный взгляд. Что ж, придется начинать неприятный разговор первым.
– Я тронут твоей заботой, но уверен, что Алив не съест меня. Теперь, закончив со вступлением, ты можешь переходить к основной части, ради которой и решила обрадовать меня своим визитом.
Хель кивнула.
– Ты помнишь, почему я оставила девочку с тобой?
Хорошо, согласен. Пойдем издалека.
– Помню. – Я предложил творцу вина и несколько мгновений, пока наполнял бокалы дивным напитком из личных запасов, думал, как удобнее всего пересказать длинную речь Убийцы, которой она пыталась оправдать свое бегство. – Ты сказала, что твои сородичи сделают все, чтобы убить ребенка, и не желаешь, чтобы кто-либо знал о девочке. Что изменилось за эти годы?
Женщина посмаковала вино, словно тоже не знала, как ей лучше говорить… или врать. Потом пожала плечами – такое, по-человечески растерянное, движение неожиданно сразу примирило меня с любым ответом.
– Она выросла. И доказала, что не носит в себе мое безумие… что я не породила на свет чудовище… Поколение ведь этого больше всего боится. – Лицо Хель странно помертвело. Казалось, что в один миг ее тело пронзила немыслимая боль, но женщина не могла даже закричать. – Однажды, как ты выразился, сородичи уже убили моего сына до того, как он успел родиться. Мне этого хватило… Теперь, показав множественной вселенной своего ребенка – невероятно могущественного, я смогу многое изменить. А заодно доказать, что они все – тупицы.
– Значит, для тебя Юльтиниэль – только инструмент? – Почему-то удивления не было. Вот в любовь и проснувшиеся материнские чувства я бы точно не поверил.
– Конечно, для всех творцов дети – это оружие. Страшная мощь… Нас слишком многое сдерживает: условности, клятвы, предрассудки, усталость. А они – новое поколение – свободны от этого хлама. Девочка нужна мне, Оррен. Что она найдет в этом мире?
– Спокойствие, семью, любовь, дом, дружбу, – незамедлительно перечислил я.
– Стены, – хмыкнула Хель, отставляя на низкий круглый стол пустой бокал. – Юля никогда не станет здесь по-настоящему свободной. Она уже понимает это, но продолжает упорствовать. Да, наш мир жесток, но девочка сможет там выжить и стать одной из сильнейших: моя кровь не позволит ей проиграть. Юльтиниэль не понимает, от чего отказывается.
– И я рад этому. Можешь делать со мной что хочешь, но переубеждать ее я не стану. Юля сделала свой выбор – такая мать не нужна ей.
Хель кивнула.
– Знаешь, Оррен Рит, совсем недавно я объясняла ей, как из горделивого, самовлюбленного и наглого парня получился такой замечательный герцог… А теперь я с удовольствием расскажу тебе, что именно заставит Юлю пойти за мной. Да… я открою тебе свою тайну, после чего силой запечатаю это знание в тебе, чтобы ты не нарушил моих планов. Как тебе такая идея?
– Попробуй, – легко согласился я. – Проще найти способ обойти печать, чем мучиться в неведении.
Хель на секунду закрыла глаза, а потом, убедившись, что заклинание не позволит мне поделиться хоть с кем-нибудь услышанным откровением, начала говорить:
– Алив любит действовать прямо – она совершает какой-то поступок и получает нужную отдачу: спасла тебя – потребовала взаимной услуги, пусть и с отсрочкой. Это ее метод, весьма действенный, надо заметить. Поэтому, когда результат нужно получить быстро, даже я прибегаю к его использованию. Но у меня есть то, чего нет у нашей рыжей врушки: умение терпеть. Я могу долго ждать, Оррен, очень и очень долго, постепенно передвигая фигуры на доске так, чтобы они сами того не замечали: не заставляю или принуждаю, как думают некоторые, а формирую нужную идею внутри них самих – это куда результативнее. Я сделала с Юльтиниэль то же, что когда-то с тобой: внушила чувство вины. На нем играть интереснее. Ты думал, что своими словами убил Лареллин. Теперь твоя дочь считает… – Тут творец замолчала, подарив мне хитрый взгляд. – Ну же, сложи два и два. Не думаю, что это сложно.
Действительно, долго искать ответ не пришлось – дочка сама дала его мне не так давно.
– Талли? Юльтиниэль думает, что из-за нее он умер, – прошептал я, с ужасом ожидая продолжения рассказа Хель, абсолютно уверенный, что не захочу это услышать.
– Да… потому что он сделал все, чтобы девочка так решила. И когда прекрасный светлый эльф снова появится в ее жизни, она пойдет за ним туда, куда он скажет. А точнее, в мой мир. Пока Юля разыгрывала из себя княжну Лареллин, мальчик блестяще примерил на себя роль давно упокоившегося в северных землях лорда Э’кина. То-то бедная Кларисс удивилась, увидев почившего брата! Не меньше, чем князь, когда его больная сестра неожиданно обрела трезвый ум. Талли стал тебе другом и помогал Кристиану с Юльтиниэль, чтобы больше никто не замечал этого: придумал, что эльфийки могут чувствовать нечисть, проиграл спор, чтобы Альга не выступала против поездки в столицу, не помешал освободить Вэра, вовремя соглашался и подталкивал к нужным решениям, был милым и обходительным. Предложил интересный ход с подставой: пришлось немного подкорректировать события, и на свадьбе настоял не Эльрад, а сам князь, но это только пошло времени на пользу. Правда, замечательный мальчик? Уже не раз помогал мне в самых деликатных делах…
