глядя на него, стоял Мэгнан.
— У меня возникло дурное предчувствие, — заявил он.
— Держу пари, оно, как всегда, блестящее. Вы обязательно должны подробно рассказать мне о нем — в салоне.
— Нет. Расставим все точки над «и» прямо здесь, — отрезал Мэгнан, — Я предупреждал вас…
Голос его оборвался, когда он воспринял наконец сцену вокруг стола.
— После вас, — вежливо подтолкнул Мэгнана к дверям Ретиф.
— Что здесь происходит? — рявкнул Мэгнан. Он уставился на собравшихся и начал было обходить Ретифа, но тот попридержал его.
— Идемте, — повторил Ретиф, подталкивая Мэгнана к коридору.
— Эти ножи! — заголосил Мэгнан. — Да отпустите же меня, Ретиф! Что это вы затеяли, любезные!
Ретиф оглянулся. Толстый повар внезапно сделал неуловимый жест, и собравшиеся растаяли на заднем плане. Повар встал, вскинув руку с зажатым в ней тесаком.
— Закройте двери и ни звука, — тихо приказал он челяди. Мэгнан прижался спиной к Ретифу.
— Бе-бе-жим… — заикнулся он.
Ретиф медленно повернулся и поднял руки.
— Я не очень хорошо бегаю с ножом в спине, — ответил отстойте смирно, господин Мэгнан, и точно выполняйте все его приказы.
— Выведите их черным ходом, — распорядился повар.
— Что он имеет в виду? — забрызгал слюной Мэгнан. — Послушайте, вы…
— Молчать! — почти небрежно обронил повар. Мэгнан ошалело уставился на него, разинув рот, а потом закрыл его.
Двое слуг с ножами подошли к Ретифу и сделали знак, широко усмехаясь:
— Пошли, павлины.
Земляне молча пересекли кухню, вышли через заднюю дверь, остановились по команде конвоиров и стояли, ожидая дальнейшего развития событий. В ночном небе блистали яркие звезды, легкий ветерок шевелил в саду верхушки деревьев. За их спиной о чем-то шептались слуги.
— Ты тоже иди, Дурни, — приказывал повар.
— Да брось ты, давай сделаем это прямо здесь, — отнекивался официант.
— И потащим их вниз?
— А чего тащить-то, бросим их за ограду, всего делов-то.
— Я сказал — в реку. Вас троих и так много для пары пижонов — ненни.
— Они иностранцы, а не ненни. Мы не знаем…
— Значит, они иностранные ненни. Без разницы. Видал я их. У меня здесь на счету каждый человек, так что теперь идите и постарайтесь управиться побыстрее.
— А как насчет рослого парня?
— Этого-то? Он провальсировал на кухню и умудрился вообще ничего не заметить. Но за другим следи в оба.
Понуждаемый острием ножа, Ретиф тронулся по дорожке, двое конвоиров шли позади него с Мэгнаном, а еще один разведывал путь впереди.
Мэгнан придвинулся поближе к Ретифу.
— Послушайте, — прошептал он. — Этот парень впереди… Это, случайно, не тот тип, что уронил бокал? Вину которого вы взяли на себя?
— Он самый, спору нет. Как я замечаю, он больше не выглядит испуганным.
— Вы спасли его от серьезного наказания, — сказал Мэгнан. — Он будет благодарен; он отпустит нас…
— Прежде чем действовать, рассчитывая на это, лучше подумайте о том, как на это посмотрят вон те парни с ножами.
— Ну скажите же ему хоть что-нибудь! — взмолился Мэгнан, — Напомните ему…
Шедший впереди официант замедлил шаг и поравнялся с Ретифом и Мэгнаном.
— Эти двое олухов вас побаиваются, — усмехнулся он, ткнув большим пальцем в сторону ребят с ножичками, — Каково, а? Впрочем, они не работали в окружении ненни, как я, и ничего не знают о вас.
— Неужели вы не узнаете этого господина? — обратился к нему Мэгнан. — Он…
— Он оказал мне услугу, — подтвердил слуга. — Как же, как же, помню.
— Что все это значит? — спросил Ретиф.
— Революция. Теперь берем власть мы.
— Кто это — мы?
— Народная Антифашистская Истинно Героическая Ассоциация.
— А для чего все эти ножи?
— Для ненни, ну и для вас, иностранцев, тоже.
— Что вы имеете в виду? — взвизгнул Мэгнан.
— Мы решили перерезать все глотки разом, уберегая себя тем самым от долгой беготни.
— Когда это произойдет?
— Сразу на рассвете, а рассвет наступает рано в это время года. Когда займется день, у кормила власти будет стоять НАФИГА.
— Вам никогда в этом не преуспеть, — заявил Мэгнан. — Несколько слуг с ножиками… Да вас всех схватят и казнят без разговоров.
— Кто, ненни?! — рассмеялся официант. — Да ты, ненни, — просто чудила.
— Но мы не ненни…
— Ладно-ладно, мы наблюдали за вами; вы такие же. Принадлежите к одному классу кровопийц, сидящих на шее у трудового народа.
— Есть же лучшие способы, — лихорадочно говорил Мэгнан. — Это массовое убийство вам ничем не поможет. Я лично позабочусь о том, чтобы ваши жалобы были заслушаны в Суде Корпуса. Могу вас уверить, что тяжелое положение задавленного пролетариата будет облегчено. Равные права для всех.
— Угрозы тебе не помогут, — отозвался официант. — Меня ты не напугаешь.
— Угрозы? Я же обещаю облегчение эксплуатируемым классам Петрика.
— Ты, должно быть, спятил от страха. Пытаешься расшатать систему или еще чего хуже? Ну, ты оригинал!
— Разве не в том заключается цель вашей освободительной революции?
— Слушай, ненни. Нам надоело смотреть, как вы, ненни, получаете все взятки. Мы тоже хотим свою долю. Теперь наша очередь. Какой нам толк управлять Петриком за здорово живешь, если не будет никакой добычи?!
— Вы хотите сказать, что намерены угнетать народ? Но ведь эти люди принадлежат к вашей же группе.
— Группе, шмуппе! Весь риск берем на себя мы; всю грязную работу, опять же, делаем мы. Так что именно мы, а не кто другой, заслуживаем вознаграждения. Думаешь, мы бросаем непыльную работу забавы ради?
— И на таких циничных предпосылках вы основываете свое восстание?
— Постарайся хоть немного напрячь мозги, ненни. Ни по какой иной причине никогда не бывало ни одной революции.
— Кто стоит во главе этого дела? — поинтересовался Ретиф.
— Шоук, шеф-повар.
— Я имею в виду большого босса. Кто указывает Шоуку, что делать?
— А, тогда это Цорн. Осторожней, вот тут мы начнем спускаться по склону. Он скользкий.
— Послушайте, — сказал Мэгнан. — Вы… Это…
— Меня зовут Дурни.
— Господин Дурни, этот человек проявил к вам милосердие, когда мог устроить вам экзекуцию.
— Не останавливайся, ненни. Да, я уже сказал, что благодарен.
— Да, — с трудом сглотнул Мэгнан. — Благородное чувство благодарность.
— Всегда стараюсь отплатить за добрую услугу, — отвечал Дурни. — А теперь осторожненько ступайте по этому волнолому, смотрите не упадите.
— Вы никогда об этом не пожалеете.
— Дальше не надо. — Дурни знаком подозвал одного из ребят с ножом. — Дай-ка мне свой нож, Byг.
Парень передал свой нож Дурни. Воздух был насыщен запахами морского ила и водорослей. Небольшие волны тихо плескались о камни волнолома. Ветер здесь дул чуть сильнее.
— Я знаю отличный удар, — сказал Дурни, — Практически безболезненный. Кто первый?
— Что вы имеете в виду? — переспросил срывающимся голосом Мэгнан.
— Я же сказал, что благодарен, и поэтому выполню все сам. Проделаю работу
