Мария Двинская - Там, по ту сторону

“До школы ещё минут десять… Черт, опять опоздаю. Что бы сказать в оправдание? Так, первый у нас русский. Придётся сочинять убедительную причину опоздания. Если бы ставили за это оценки, у меня в журнале были бы одни пятёрки”, - Денис бежал по улице, не обращая внимания на сугробы, в которые то и дело проваливался, сокращая путь. Штаны до колена намокли от снега, неприятно прилипая к ногам.

Денис пробегал маленький скверик; через голые кроны деревьев просвечивало здание школы, и Денис внезапно понял — уже можно не торопиться. Звонок прозвенел несколько минут назад и вездесущие воробьи скакали в свете фонаря, издевательски чирикая: “опоздал! Опоздал!”

В фойе школы не было никого, кроме скучающего дежурного. Денис попробовал проскочить мимо незамеченным, но дежурный услышал скрип закрывающейся двери и оторвался от сотового.

- Стоять! Фамилия, класс?

- Блин, — тихо, себе под нос, выругался Денис. Сегодня дежурил десятый “Б” и на звонки поставили Илью, самого занудного ученика. Этот точно запишет время, заставит расписаться в журнале, проследит за переобуванием в сменную обувь. “Стоп. Сменка. Блиииин, она же дома осталась, под вешалкой. А я ещё думал, что же такого забыл”, - Денис мысленно застонал.

- Илья, а может, простишь на первый раз? — слегка заискивающе произнёс он, подходя к дежурному. — Честно-честно, больше не буду.

- В первый раз уже прощали, — безапелляционно ответил Илья. — Фамилия, класс?

- Кораблёв, — Денис вздохнул. Этот зануда на уговоры не поддастся, только ещё больше времени потеряешь. — Седьмой “А”, - Денис грустно наблюдал, как Илья красивым и чётким почерком записывал его фамилию в позорный журнал опозданий. Позорным его школьники называли не из-за того, что опаздывать было плохо, а из-за того, что попавший в него не смог пройти мимо дежурного и попал в списки на пропесочивание на классном и родительском собраниях.

“Сейчас ещё и про сменку спросит”, - подумал Денис. — “Значит, ещё одна строчка в этом журнале с моей фамилией. Тридцатая, наверно, за четверть”.

Из кабинета чуть дальше от столика дежурного выскочила директриса. Денису в первую секунду показалось, что она сидела в засаде, ожидая нарушителя распорядка, и теперь готова наброситься на невинную жертву.

- Здрасьте, Александра Ивановна.

- Кораблёв! Опять опаздываешь? — сразу начала атаку директриса. — Так, живо ко мне в кабинет!

- А что я сделал? Что сразу в кабинет-то? — возмутился Денис, но покорно вошёл в открытую дверь. Дежурный сочувственно посмотрел ему вслед, и забыл спросить про сменную обувь.

В узком кабинете на краешке одного из стульев для посетителей грустно сидел Коля. Денис сразу же начал вспоминать все свои прегрешения, которые совершал вместе с ним, но ничего серьёзного вспомнить не смог. Судя по озадаченно-удивлённому лицу друга, Коля также не понимал причину их совместного пребывания в директорском кабинете.

- Ждите тут! — приказала директриса и ушла.

- Ты что натворил? — почему-то шепотом спросил Денис.

- Не знаю. Я опоздал, хотел мимо просочиться, а тут она. Вроде ничего не делал такого… А ты? — также шепотом ответил Коля.

- Я тоже опоздал. Но больше ничего. Не понимаю.

- А может, она узнала? Ну, про привидение?

- Вряд ли. Тогда бы ещё летом влетело.

Они оба замолчали, ожидая возвращения Александры Ивановны. Разговаривать в директорском кабинете не хотелось и тишину нарушало только гудение компьютера.

Через несколько минут, показавшихся чуть ли не часами, директриса вернулась с толстой папкой и журналом опозданий.

- Так, бандиты. Вот тут, Кораблёв, твои опоздания и прогулы за последнюю четверть, — она постучала пальцем по журналу. А тут, Кротов, — директриса показала папку, — жалобы на твоё поведение.

Мальчишки пристыженно сидели на стульях, не поднимая глаз. Директриса насладилась полученным эффектом и продолжила:

- Ладно, прощу вам это.

Мальчики удивлённо переглянулись, и, со смесью недоверия и надежды, посмотрели на неё.

- Но с условием! — директриса поспешила стереть с их лиц радость. — После уроков останетесь наряжать школу. Чтоб в семь часов как штык! Понятно?

Друзья радостно закивали, они и не надеялись, что так легко отделаются — всего лишь помочь украсить школу к Новому году.

После окончания уроков у второй смены мальчики подошли к подсобке, где хранились коробки с ёлочными украшениями и гирляндами и куда было назначено явиться для отбывания повинности.

- Александра Ивановна говорила, что нас будет трое, — Денис оглядел пустующий коридор. — Похоже, нам вдвоём придётся отдуваться.

Из щели под дверью выбивался слабый лучик света. Коля потянул дверную ручку на себя, дверь слегка приоткрылась.

- Смотри, дверь открыта, — Коля открыл дверь полностью. — Наверно, он уже внутри. Интересно, кто он?

- Надеюсь, не тот дылда из десятого, — Денис, слегка поколебавшись, зашёл внутрь. — Он ведь тоже постоянный нарушитель дисциплины.

- Надеюсь… — согласился Коля и зашёл следом.

- Эй! Есть тут кто? — громко спросил он стеллажи и полки со всякой рухлядью, сваленной на них в кучи. Одинокая лампа под потолком хотя и освещала всю комнату, но старые парты и поломанные стулья, сложенные в неровную башню, закрывали обзор дальней части.

- Прибыли трудовые резервы? — из-за башни вышел Реймонд Мирославович с большой картонной коробкой в руках.

- О, какие лица! — Реймонд узнал мальчиков. — Какими судьбами?

- Нас директриса послала, — начал Денис.

- Александра Ивановна, — продолжил Коля и уточнил: — школу наряжать.

- Ясно, — учитель улыбнулся. — Ну, раз все в сборе, то берите эту коробку, тут гирлянды и флажки, — он передал коробку Денису. — Коля, возьми стремянку, вон, у двери стоит. И пойдём трудиться на благо Отечества.

Реймонд опять скрылся за сломанными партами и вышел с другой коробкой, тихо позвякивающей на каждом шаге. Втроём они пошли на второй этаж, где предстояло наряжать зал к празднику.

Учитель, балансируя почти под самым потолком на последних ступеньках стремянки, закреплял электрогирлянду на вершине ёлки. Денис и Коля развешивали украшения на нижних ветках.

- Так и знал, что вдвоём будем пахать, — ворчал Денис. — Вот всегда так: как работать, так никого, а втык за не сделанное получать, так всем. И не докажешь потом, что не виноват.

- И не говори, — согласился Коля, — ещё и крайним окажешься.

- Привет, ребята! — к ним подошла девочка из класса Дениса. — Значит, вас отрядили наряжать ёлку?

- Привет, Шурка, а тебе какое дело? — не очень вежливо ответил Денис.

- А такое, что мне Александра Ивановна поручила проследить и руководить выполнением работы. А то, цитирую, “эти обормоты самостоятельно ничего красиво сделать не смогут”, - Шура оглядела уже повешенные игрушки и сморщила нос в презрении: — И она права, кто же вешает шарики одного цвета вместе? Никакого художественного вкуса. Вот эти надо перевесить, эти сюда, такие — к стволу, — Шура, явно наслаждаясь процессом, раздавала указания. — Кстати, где третий? — девочка, наконец, заметила несоответствие численности рабочих с выданными ей инструкциями.

- Эмм… третий обормот, вроде как, я, — с лестницы, улыбаясь, спустился Реймонд. — К вашим услугам, мисс, — он слегка поклонился мгновенно покрасневшей девочке.

- Ой, здрасьте. Вы продолжайте пока, я сейчас стенгазеты принесу, — Шура быстро развернулась и убежала из зала.

Коля прыснул со смеха.

- Вот облом, не покомандовать.

- Ага, видел, как она покраснела? — присоединился Денис и повернулся к учителю: — Реймонд Мирославович, а вас-то за что?

- Был бы человек, а повод найдётся, — весело ответил Реймонд. — Вообще, нельзя детей без присмотра оставлять, а в школе из мужчин кроме меня только трудовик. Ну какой из него помощник?

Шура довольно скоро вернулась с подружкой. Вдвоём они несли несколько раскрашенных листов ватмана, скотч и баночки с краской. Шура решительно подошла к работающей троице.

- Так, на ёлку крупные игрушки снизу, мелкие — сверху. Цвета чтобы не кучковались. Закончите — повесьте флажки от ёлки до тех карнизов и вот эту гирлянду поперёк. Мы с Катей пойдём клеить газеты, — чуть ли не скороговоркой выдала она инструкции, стараясь не смотреть на учителя.

- Да, мэм, — Рэймонд шутливо отдал честь и вернулся на стремянку.

Примерно через час работа подходила к концу. Стенгазеты заняли стены между кабинетами, мишура и вырезанные снежинки заклеили окна, а ёлка покрылась толстым слоем целлофанового дождика; осталось только развесить воздушные шарики. Девочки оглядели преобразившийся зал и, заявив, что им тут больше делать нечего и что осталась только мужская часть работы, с которой можно справиться и без них, убежали домой.