Сукины дети. Тот самый
Глава 1
Как я оказался в этом переулке — ума не приложу. Один раз стоило свернуть не туда, и вместо чистого, светлого проспекта с автомобилями и пешеходами — мусорные баки, разбитые фонари и грязь по колено.
К ночи подморозило. Ветер гнал мелкую жесткую крупу, которая скользила под ногами и больно секла лицо.
Учуяв пронзительный, выворачивающий кишки запах, я посмотрел на мусорный бак, из которого, как голодный язык, высовывался дырявый пакет. Да нет, слишком холодно. Мусор смёрзся в ледяные комки, и так вонять не может…
И тут же за спиной я услышал шаги. Нет, не обычное шарканье припозднившегося гуляки, а тихий, вымораживающий душу, цокот когтей…
Оглянулся — никого. Разбитый фонарь ничем мне помочь не мог, так что оставалось полагаться на свет полной луны, которая мелькала среди туч мутным бельмом в громадном зрачке ночи.
Лунный свет падал на стиснувшие переулок заборы, на узкую грязную колею между ними, но больше ничего не освещал.
Совсем рядом раздался долгий, пронзительный вой. «Остерегайтесь, дети мои, торфяных болот — где силы зла действуют безраздельно…»
Нет, ничем мне не поможет цитата из фильма. Да и Питер уже далеко не торфяные болота, и темнота не может скрывать ничего, более страшного, чем обдолбанный бродяга. Впрочем, в такой мороз все бродяги расползлись по тёплым подвалам, и только я один, как дурак, бреду по ночному городу…
Остаться без жилья, в феврале, да ещё и на ночь глядя, потому что к приятелю неожиданно нагрянула подружка — то ещё удовольствие. Хотя спальник на кухне сложно назвать жильём, или даже углом… Но искать работу я давно перестал, а без денег лишь на милосердие друзей и можно рассчитывать.
Несмотря на жалкие потуги разума объяснить всё сверхъестественное обычными причинами, инстинкты считали по-другому. И взяв руководство над телом, отдали команду бежать, сломя голову.
Ноги оскальзывались на ледяной крошке, рюкзак тяжело бухал в спину, лёгкие работали на всю катушку. А в голове бился слепой, иррациональный ужас…
Из-за свиста ветра я перестал слышать цоканье, и через пару десятков метров решил остановиться. У страха глаза велики. Скорее всего, я принял за вой металлический визг какой-нибудь разболтавшейся решетки, а скрип снега под ногами — за скрежет когтей…
Вот идиот! Меня же учили справляться со страхами. Побеждать инстинкты, и прежде чем предпринимать какие-то действия, всё тщательно анализировать. Зачастую от смерти тебя отделяет именно анализ: те, кто очертя голову спасаются от опасности, погибают гораздо чаще… Статистика. Упрямая ты сука.
Итак, я остановился. И в тот же миг кто-то сильно толкнул меня в спину.
Падать пришлось вперёд, я едва успел сгруппироваться, и всё равно ударился переносицей, а затем щекой — безобидный с виду сугроб оказался грудой битого кирпича, едва припорошенного снежком.
В голове взорвалась боль, под носом сделалось тепло и влажно. На снег закапали тёмные в свете луны капли…
И тут вой раздался опять. Над самым моим ухом. Извернувшись, я оказался к нему лицом — негоже встречать опасность, показывая спину…
Щелкнули челюсти. Значит, тварь всё же не призрачная — это подтверждал и мерзкий запах, который я принял за вонь мусорного бачка. Не думая, я схватил тварь за горло и попробовал пнуть ботинком в брюхо.
Я не встретил никакого сопротивления. Но тварь была здесь! Я чувствовал капли слюны на своём лице. Задыхался от смрадного дыхания.
Но ухватить мог только пустоту.
Вероятно, от удара у меня повредился мозг, — я вновь пытался анализировать. — Нарушилась связь между зрительным нервом и опорно-двигательным аппаратом, и теперь я бестолково ловлю воздух совсем не в том месте, где щелкает зубами… бродячая собака?
Мысли вихрем неслись одна за другой. Бесполезно ворочаясь на спине, под тяжестью рюкзака я был похож на перевёрнутую черепаху.
Я видел глаза твари — совершенно безумные оранжево-желтые бельма. Я даже чувствовал её зубы на своём горле, хотя и защищенном складками толстого вязаного свитера.
Тварь почти прокусила свитер, я стал задыхаться, и в этот момент услышал выстрелы. Один… Второй… Третий… На четвёртом бешеная собака испарилась. Исчезла. Развеялась, как дым.
Я не верил своим глазам. Так не бывает!
Но инстинкты продолжали управлять телом.
Выпростав руки из лямок, я перекатился за рюкзак — в противоположную от выстрелов сторону — и пригнул голову.
Почудилось: выжженная земля, душный от пороховой гари ветер, я прячусь за бруствером из мешков с песком…
Но нет. Руки моментально замёрзли, погрузившись в ледяную крошку, джинсы на коленях намокли, и всё тело пробрало холодом.
— Поднимайтесь, милостивый государь. Опасность миновала.
Скольким людям такие слова стоили жизни…
— Ну же!
Ко мне склонилась странная фигура. На голове — цилиндр, плечи обёрнуты старинного покроя плащом-крылаткой, белоснежный воротничок отражает лунный свет… Рука в чёрной перчатке с раструбом протянулась к мне с недвусмысленными намерениями.
Схватившись за эту руку, я дал себя поднять. Напряжение не отпускало: во второй руке незнакомца был зажат пистолет. Да нет, револьвер. К счастью, он его сразу убрал. Куда-то под плащ, в складках которого можно было утаить целый арсенал.
— Не пугайтесь моего странного вида, милостивый государь, — сказал он спокойно, и чуть насмешливо. В лицо мне дохнуло дорогим шампанским и сигарами. — Просто я был на костюмированной вечеринке, которую устроила одна моя знакомая… Впрочем, имя дамы не стоит произносить всуе, — он мечтательно улыбнулся каким-то своим мыслям. — Шел домой, и чёрт меня дёрнул срезать через этот переулок. А тут — вы. Не иначе судьба…
— А вы всегда ходите на вечеринки с револьвером? — я не знал, что ещё спросить. Понятно, имел место некоторый шок, потрясение от случившегося, и мне просто требовалось несколько спокойных мгновений, чтобы прийти в себя.
— Это смотря какие вечеринки, — легкомысленно пожал плечами незнакомец. — Однако не стоит здесь больше оставаться. Гули трусливы, но обычно охотятся стаями, — наклонившись, он легко ухватил за лямки мой тяжеленный рюкзак и закинул себе на плечо. — Идёмте. Я провожу вас до дому.
— Гули? — отряхнув джинсы и кое-как заправив рубашку, я одёрнул свитер и попытался застегнуть куртку. Ничего не вышло: замок был сломан. Собачка выскочила из пазов и сиротливо болтала металлическим язычком.
Чёрт.
— Я сказал гули? — удивился незнакомец.
— Ну да. Вы сказали: гули охотятся стаями.
— Вам послышалось. Я говорил про бродячих собак.
Следов собачьих лап, а тем более, застреленного трупа я нигде не наблюдал.
— Она убежала, — быстро сказал странный человек в цилиндре. — Наверное, испугалась выстрелов и помчалась за подмогой… Идёмте же, — он требовательно протянул руку. — Скажите, где вы живёте, и я доставлю вас туда в целости и сохранности.
Меня одолевали сомнения. Уж очень странно вёл себя этот добрый самаритянин…
— Достаточно будет, если вы покажете, в каком направлении находится проспект, — сказал я. — Признаться, я просто заблудился. Отсюда и все неприятности.
Мы пошли рядом.
— Что вы таскаете в рюкзаке? — спросил он через пару минут. — Надеюсь, не те битые кирпичи, на куче которых я вас нашел?
