— Не-а… — Огонёк разочарованно вздохнул. — Опять то же самое. Его нужно было остановить! Тогда было бы проще разобраться, что к чему.
— Так это ты его остановить подобным образом хотел?! — Чита от удивления даже очки снял.
— А чего? — насупился Огонёк. — Почти вышло… если бы не некоторые…
Чита от такой наглости даже не нашёлся, что ответить. Лишь покачал головой и уставился в книжку, напрочь позабыв про очки.
— Ты в следующий раз, как удумаешь чего, предупреждай сначала, — Славка посмотрел на насыпь. — Ведь поезд можно остановить и более цивилизованным способом.
— Каким? — тут же встрепенулся Огонёк.
Славка долго молчал. Потом посмотрел в глаза Димке. Кивнул. Димка тоже.
— Нужно построить платформу… Я права?.. — Женя скакала взором по встревоженным лицам ребят.
Славка снова кивнул.
— Если будет платформа и пассажиры, поезд остановится. Именно этот поезд.
— Так в чём же его загадка? — спросил Димка. — Только не говорите, что всё дело во внешнем виде…
Славка отрицательно качнул головой.
— Нет. Всё куда намного страшнее. Идём, — он зашагал вдоль насыпи в ту сторону, где исчез поезд. — Хотя я думал, что ты сам во всём разберёшься…
Димка хотел было обидеться на такие слова, но не успел. Он понял, что действительно знает, куда ведут эти рельсы. Они ведут в никуда. Ни во что. А может, в нечто.
Все сомнения развеялись в конце пути.
Димка и Женя стояли внутри колеи, взявшись за руки, и смотрели на огромную бетонную плиту, что преградила им путь. С боку, на обочине, высился сигнальный знак «Тупик».
Димка понял, что судьба вновь настигла его.
Как ни старалась мама…
Обратный путь проделали молча. Лишь на остановке, в ожидании троллейбуса, Димка спросил:
— А как давно вы знаете о поезде?
Чита отложил книгу.
— Второй год пошёл… Мы змея запускали втроём и… слышим, как Огонёк кричит во всё горло: «Ребята, поезд идёт!..» Думали, придуривается, как всегда. Оглянулись… а там, и правда, поезд. Этот самый, — Чита вздохнул, уставился на раскачивающиеся провода троллейбусной линии.
Огонёк тут же подскочил. Вытянул шею, высматривая тралик. Но это был всего лишь ветер. Огонёк снова притих.
У Димки сложилось впечатление, что всю свою энергию Огонёк оставил на пустыре.
— Может быть это призрак? — осторожно предположила Женя. — Как в кино…
Славка усмехнулся.
— Только полтергейста нам тут не хватало.
— Нет, это не призрак, — задумчиво сказал Чита.
— А тебе почём знать? — спросил Димка.
— Ты разве сам не почувствовал, что всё взаправду? — спросил Славка, обращаясь к Димке. — Звуки, дым, пар, жар от колодок… Всё это — материальное. Настоящее!
Чита качнул головой, по обыкновению, уставился в книжку.
— Я тоже сначала не поверил… Но мне хватило всего лишь двух встреч с поездом, чтобы понять обратное. Это не полтергейст. Всякий раз паровоз тянет разное количество вагонов. В мистике так не бывает.
— Тогда может быть тут расположена аномальная зона? — спросил Димка. — Я где–то читал, что в таких местах случаются групповые галлюцинации…
Чита улыбнулся.
— То, что тут некая аномалия — в этом я с тобой спорить не стану. В противном случае, ничего бы не было. Но групповых помешательств, подобных нашему сегодняшнему, просто не бывает.
— Почему? — спросил Огонёк.
— Просто видеть поезд — это одно. И да, это может быть групповой галлюцинацией. Но одновременно чувствовать одно и то же… Это невозможно. А я ведь увидел, как ты бежишь к поезду. И ты побежал, зная, что тебя непременно попытаются остановить. Ведь так?
Огонёк смущённо кивнул.
— Тогда что же это такое? — содрогаясь, спросила Женя.
— Кто его знает… — вздохнул Славка. — Поди, разберись.
— Пока нам известно лишь то, что поезд проходит каждое полнолуние в одно и то же время. Безостановочно. Причём он движется по кольцу. Сев на него, обратно уже не вернёшься.
— Как это? — не понял Димка.
Чита глянул из–за книжки.
— Поезд проходит только в одном направлении. Обратного хода — нет. Мы тут сутками сидели — и ничего.
— А может это разные поезда? — предположила Женя.
— Не разные, — сказал Славка. — Паровоз один и тот же, со сколом на трубе.
Какое–то время все молчали. Потом Димка всё же спросил:
— А почему нельзя вернуться назад? Ведь можно прокатиться по кольцу, сделать круг и сойти на нужной станции.
Чита долго молчал.
— Я не могу тебе этого объяснить. Слишком мало данных. Но если бы можно было вернуться в исходную точку, тогда поезд шёл бы и обратно. Однако такого поезда нет, а соответственно, нет и пути назад.
— А вдруг где–нибудь ещё есть другая колея?.. — Женя невинно хлопала длинными ресницами. — И именно по ней поезд движется обратно.
— Как вариант, — улыбнулся Чита. — Я даже хочу, чтобы ты оказалась права. Потому что иначе… Иначе жутко как–то всё получается, особенно если задумываться по–настоящему. И верить в это.
— А что если это военные? — зацепился за последний шанс Димка.
Но Чита остался непреклонен.
— Ты сам–то веришь в это? Нет… То–то и оно.
Уже в троллейбусе Женя вновь сделалась грустной и замкнутой: она сняла с головы венок и вертела его в руках, мысленно пребывая где–то далеко. Про собранный на пустыре букет она и вовсе забыла — тот лежал на соседнем кресле, источая аромат кошеного луга, — как забыла и про таинственный поезд.
Притих и Огонёк. Он, молча, смотрел в окно, на проплывающие в весеннем мареве дома, и тоже думал о чём–то своём.
Чита, по обыкновению, уткнулся в книгу.
Славка смотрел на Женю. Он, по любому, к ней что–то испытывал. Скорее всего, жалость.
Димка размышлял об увиденном.
Поезд, идущий в никуда. Закрытые вагоны. Мёртвая планета… Диалог, что случился между машинистом и кочегаром. «Целое скопление», — что именно это значит? А самое главное, — кого нужно предупредить? Бога, что поспешил отвернуться. Или дьявола, чтобы, напротив, шёл быстрее?.. Что лучше принять? Не писаную истину, согласно которой человечество есть часть вселенского зла. Или факт того, что у заблудшей цивилизации всё же есть шанс на спасение. Спасение от самой же себя. От зла, что заключено в генах, сознании, естестве. Запредельная истина, которую невозможно постичь. А если всё же возможно, то каково станет там, за гранью рациональности? Вечное блаженство или вечный огонь. Смирение или раскаяние. Познание или утрата. Как бы то ни было, но в скором времени всё изменится. Но что станется с этим миром? Останется ли хоть что–нибудь? А если останется, то что именно?..
Димка понял, что сходит с ума.
Он оставался мальчишкой. Пятиклассником. В его голове не могли возникнуть подобные мысли. Только не в здравом рассудке. Но мысли возникли, а это значило одно: что–то не так. Не с ним. С этим миром. С миром, что утратил страх. Утратил веру в будущее. Утратил веру в самого себя. А самое главное, сотворил себе кумира. Это очень плохо. Просто немыслимо. Когда нет веры в собственные силы, появляется страх. А последний ослепляет. Истинное зло утрачивается. Оно канет в каждом индивиде. Оно порождает на свет «слепцов».
«Нет, с ума сошёл вовсе не я. С ума сошли взрослые. Они утратили способность смотреть внутрь самих себя. Они утратили зло. А оно — внутри. В нас самих. Тогда что же есть Бог, по подобию которого создано человечество? Может быть, это и есть зло? Мрак под личиной дьявола, но… В чем же тогда смысл?..»
Димка вздрогнул.
«Зачем мраку порождать звёзды? Звёзды, что гонят его прочь. Если только он сам в этом не заинтересован, потому что…»
«Потому что так нужно», — последняя мысль принадлежала не ему. Не Димке. Это было подсознание. Частица Его.
Димка проглотил страх, а Огонёк растянуто сказал:
— А давайте змея завтра запустим… Давно уже не пускали.
Все, за исключением Димки, обернулись.
— А что, хорошая идея, — задумчиво сказал Чита. — Я только за!
— Действительно, суббота ведь, — поддержал Славка, оборачиваясь к Димке. — Ты как?
Димка от неожиданности вздрогнул.
— Чего? — переспросил он, обводя друзей ничего не понимающим взором.
Чита выглянул из–за книги.
— Э, да ты никак всерьёз задумал разгадать эту тайну!.. Что ж, бог в помощь. Только, скажу я тебе, тут чем больше вникаешь, тем запутаннее выходит.
— А если взрослым всё рассказать? — выпалил Димка.
— Хм… — Чита потёр подбородок. — Знаешь, это только всё усугубит. Я про взаимоотношения детей и взрослых. Понимаешь, этот поезд и всё, что с ним связано, интересно лишь тебе и мне. А взрослые… Они просто испугаются. Ни сколько того, что в действительности происходит на пустыре, сколько того, кто именно с ними этим делится. Тебя сочтут психом. Подумай, оно тебе надо?
