настиг девушку, но баба Гана не дала этому случиться — стремительной птицей полетела наперерез и швырнула в крапчатого чёрным порошком. От головы-нароста повалил дым, закрутившись волчком, уродец ввинтился в землю, оставив после себя приличных размеров дыру.
— С-с-спасибо… — едва выдохнула Катька. — Я его не сразу заметила… кто это такой?
Она шагнула к калитке и, не удержавшись на ногах, опустилась прямо на землю.
— Спасибо, баб Ган! — Игнат бросился поддержать девушку. — Что это за тварь? Она опасна?
— Капелюшник? Та не особо. Пеплом от руты его присыпала, чтоб поскорее убрался. — бабка внимательно оглядела Катьку. — Опять ты? Вот настырная девка! Я тебя хорошо запомнила!
— Я… мне… — Катька никак не могла отдышаться. Говорить правду не хотелось, а придумывать что-то не было сил. Она не собиралась искать помощи и выручать Ясю. Напротив — настроилась побыстрее уехать, а ей так некстати помешали.
— Чего молчишь? — нахмурилась бабка. — Не покусала тебя тварына?
— Не покусала… — Катька слабо качнула головой. Бабкино любопытство было совсем некстати.
Спасибо, выручил татуированный — попросил бабку повременить с расспросами, приобняв за плечи, потянул её к дому.
— Пусть хоть отдышится, баб Ган. Дай девушке прийти в себя! Потом всё расскажет.
— Можно мне воды, — подыграла ему Катька. — Тяжело говорить… так запыхалась!..
Она покашляла для правдоподобности и быстро шмыгнула в дверь, что придержал для неё мужик.
— Эх, Игнаш, падкий ты на красу, — пробормотала Гана под нос. — . Отвела очи, заморочила разум. Смотри, не пожалей!
— Да что ты говоришь, баб Ган! — фальшиво рассмеялся Игнат. — О чём жалеть? Ты чего?
Катька же снова раскашлялась, изображая накативший приступ.
— Малинка! — кликнула бабка дамасю, — Налей-ка моей особой настоечки. Пускай гостья попьёт.
Малинка прошлёпала к старенькому буфету, загремела небрежно стаканами — выражала недовольство новой гостьей.
— Как обращаться к тебе?
— Катерина. Можно Катя.
— Пригожее имя. Тебе подходит. — Гана, наконец, отвела взгляд, и кивнула на подкатившуюся Малинку. — Возьми вот у неё. Попей.
— Спасибо, — вежливо поблагодарив, Катька приняла прохладный, чуть запотевший стакан.
— А вторую как зовут? Твою подругу? — Игнату неожиданно вспомнилась бледная и длинная девица с причёской-хвостом.
— Вы обе в закидку полезли? Где вторая сейчас? Отвечай! — уперев руки в бока, Гана нависла над Катькой.
— Подругу зовут Яся. Она… там… — вопрос про Ясю застал Катьку врасплох. Неопределенно махнув рукой, она поспешно пригубила поднесённого настоя.
— Ты пей, пей. Чтобы до донца! — Гана внимательно следила за ней, когда из-под чёрной суконки на коробе у стены снова полился слабый свет, а потом оттуда постучали.
— Христина! — бабка подхватила накрытое зеркало и унесла в соседнюю комнату, плотно притворив дверь.
— С ней всё в порядке? — Катька выразительно кивнула вслед. — Странновато себя ведёт.
— Всё окей. Просто у Ганы… особая связь со знакомыми. — пробормотал Игнат и потянулся снять пушинку с Катькиных волос. — Ты мне расскажешь, что произошло? Что ты делала в том доме?
Удивительно, но даже теперь — перепуганная и запыхавшаяся, она продолжала оставаться привлекательной. Игнат открыто любовался ею, и Катька расслабилась, заулыбалась.
— Расскажу. Но только тебе. Хорошо? — отставив стакан с горьковатым настоем, она будто невзначай приблизилась к Игнату, взглянула искоса из-под ресниц, попросила тоненьким голоском. — Давай выйдем на улицу. Здесь так трудно дышится!
Домовые не препятствовали им, и Катька первая выскользнула из двери, увлекая Игната за собой.
Убедившись, что за ними никто не последовал, она снова улыбнулась и зашептала жалобно:
— Какое ужасное место! Здесь всё такое… перевернутое!
— В смысле? — не понял Игнат.
— Ну… эта сущность… и дом… вроде заброшка, а на деле там живут!
— Живут?
— Ну да! Противная старуха и карлица!
— Но баба Гана говорила… — начал было Игнат, да Катька перебила. — Представляешь — всё из-за Яськи! Она затащила меня сюда и бросила!
— Как — бросила? Яся не в доме?
— Н-н-нет… Уже нет! — Катька всхлипнула и отвернулась.
И Игнату немедленно захотелось обнять её, защитить ото всех возможных чудовищ и напастей.
— Яся… моя лучшая подруга… затащила и бросила! Предала! — Катька первой прильнула к нему, уткнувшись лицом в грудь.
— Только не плачь! Ну же, хватит. — Игнат погладил девушку по волосам. — Баба Гана обязательно тебе поможет!
— А ты? — прекрасные затуманенные влагой глаза оказались совсем близко. — Ты поможешь мне?
— Я… конечно помогу! — Игнат внезапно охрип, и невольно потянулся губами к нежной щеке.
Словно не заметив того, Катька отпрянула — заходила взад-вперёд по двору, заговорила быстро-быстро:
— Мы с Яськой давно дружим! Мы как сёстры, понимаешь? А она убежала! Бросила меня!
— Расскажи по порядку. Не торопись! — Игнат снова приобнял девушку и силой усадил на ступени.
— Да… хорошо… — покивала Катька, а потом снова вскинулась, ломая руки. — Если бы ты знал, как это больно ранит! Если бы ты только знал!
— Я знаю, знаю… — Игнат прижал Катьку к себе. — Постарайся успокоиться. Зачем вы вообще полезли в эту заброшку?
— Яся любит всякое старьё, — всхлипывая, начала рассказывать Катька. — У неё небольшой круг покупателей… в основном реконструкторы… ну, и коллекционеры… Она по барахолкам шмот собирает. Что-то заказывает на специальных сайтах, что-то находит в путешествиях. По городкам мотается, по деревням. Вот и в этот раз сюда меня зазвала… И бросила! Специально!
— Да зачем ей это? — перебил Катьку Игнат, ему хотелось быстрее докопаться до сути.
— Когда пошёл дождь… вчера… ты помнишь? Яся специально потащила меня в тот дом! Хотела пошарить там, пока никто не видит. — Катька придумывала историю на ходу. — И нас застукали! Старуха и карлица. Совершенно чокнутые! Маньячки! Ты бы видел!
— Откуда они там? Вроде дом нежилой. — вновь удивился Игнат. — Сейчас у бабы Ганы про них спросим, она точно должна знать.
— Ещё какой жилой! — Катька передёрнула плечиками. — И Яська, моя Яська с ними была заодно!
— Не понял?
— Да что понимать! Она специально привезла меня к ним — как подарок для упыря! И ночью, пока я спала, смылась! Бросила меня здесь!
— Для какого упыря? Того, что за тобой гнался?
— Да нет, упырь — пупс из пластика! Ванечка. Ему нужна кровь. Карлица его своей подкармливает, а нужна человечья! — Катька осеклась и закашлялась, из глаз брызнули слёзы. — Почему мне так не везёт! Почему я вечно во всё влипаю?
Игнат обнял её покрепче, зашептал что-то утешительное, а в ответ она приподняла заплаканное лицо, подставив полураскрытые губы.
В голове помутилось, дыхание сбилось как у мальчишки. Губы Катьки были такими мягкими, такими сладкими и податливыми…
Неизвестно, сколько бы продлился поцелуй, да только шрам выстрелил болью — словно крошечный молоточек с силой прошёлся по нему. А следом шикнуло в ухо знакомым уже баском:
— Проснися, дурень! Глядеть гадко!
Не
