Это всего лишь я. Это я, Дрю.
Девчонка в зеркале улыбнулась. Неужели это моя улыбка? Странно, я ее совсем не ощущала.
Я осторожно опустила меч. Вернувшись к кровати, засунула его под пыльное покрывало вместе с папиным бумажником. Не надо, чтобы кто-нибудь про них знал. И не надо никому говорить, что я видела Кристофа. Но кое-кому я должна рассказать. Если Грейвс не очень увлечен новыми друзьями, если мне удастся застать его одного, он мог бы… Хотя что бы он мог?
Кстати, а честно ли будет вываливать все на него и просить помощи?
Да и никто не должен знать, что у меня теперь есть задание от Кристофа, — попытаться выяснить, кто в Школе настолько заинтересован в моей смерти, чтобы предать и Кристофа.
Да, я не очень хорошенькая и не самая сообразительная. Но упрямая. И крутая.
Пора уже показать себя.
Шум в столовой накатывал и отступал волнами. Улюлюканья, разговоры, смех — школа завтракала. Я тыкала вилкой омлет. Оладьи — еще некоторое время назад такие горячие и свежие — теперь сиротливо лежали на тарелке.
А я просто сидела. Уже смеркалось, уроки должны начаться через сорок пять минут. Мне ужасно хотелось снова пойти спать. Я никогда не любила ходить в школу, но обычно мне не терпелось хоть что-то делать, пусть даже посещать тупые коррективные занятия.
Теперь же моя решительность подвергалась серьезному испытанию: надо было встать, одеться, заплести косу, пойти в столовую. Плечо еще ныло после танго с Кристофом, но не так сильно, как могло бы. Да, ванны творят чудеса.
На стол легла чья-то тень. Я невольно вздрогнула. Но это оказался всего лишь юный волк-блондин с темными глазами на нежном лице. Он был бледен и так крепко сжимал поднос, что у него побелели костяшки пальцев. Казалось, он вот-вот что-нибудь сломает или разобьет — просто по нервозности.
Как я его понимаю…
Он что-то сказал — у него зашевелились губы, — но я ничего не расслышала. В столовой и так было шумно, да еще стена пара, из которой появлялась еда, шипела и свистела, заглушая все остальные звуки.
— Что? — переспросила я, с грохотом уронив вилку на поднос. Вервольф вздрогнул и съежился. Худой, кость тонкая, узкие бедра — нетипично для оборотня. Но подвернутые рукава голубого свитера толстой вязки обнажали тугие мышцы предплечья.
— Дибс, — хрипло повторил он. — Меня зовут Дибс.
Я захлопнула рот. Разных я видела по всей Америке, но этот что-то уж совсем забитый. Во мне всколыхнулась совесть, и я отодвинула стоящий рядом стул.
— А меня Дрю. Привет.
Просияв, как будто я подарила ему выигрышный лотерейный билет, он уселся рядом. Его поднос был полон сырого мяса. Говяжьи отбивные, свешивающиеся с краев тарелки, два стейка на кости и еще что-то. Я сглотнула и потянулась за кофе.
— Привет. — Он поскреб ногу через джинсы и улыбнулся, сверкнув белыми зубами. Светлые волосы отливали маслянистым глянцем. Наверное, он нравится девочкам — уж очень похож на испуганного большеглазого олененка. — Ээ… Привет.
Я засунула в рот кусок омлета, стараясь не смотреть на его поднос.
— Так в чем дело?
— В смысле? — сконфузился он.
— Со мной никто не хочет разговаривать. А тебе зачем?
На самом деле я была рада компании, тем более, что Грейвс куда-то запропастился. Не раз побывав в шкуре новенькой, я твердо знаю: не надо доверять первому же парню, который к тебе подвалит. По крайней мере, стоит выяснить, чего он хочет от нового человека.
Да, тогда в Дакоте первым ко мне подошел Грейвс. Я даже не знала, что и думать. Наверное, просто везение. Мое. Потому что ему-то как раз совсем не повезло — его укусили, и вот он здесь.
— Мне показалось, тебе одиноко. — Он наклонился к тарелке, едва касаясь мяса своими длинными тонкими пальцами. — Просто тут поспорили, что я к тебе не подойду, поскольку я Нижний. Но иногда и Верхнего надо поставить на место.
— Нижний? Верхний? Господи…
— Ну, так получилось. Я урожденный оборотень, меня никто не кусал. — Он опустил глаза. — Не знаешь? Грейвс сказал, что ты много знаешь, но не все.
— Вот как? — Я втолкнула в себя очередной кусок омлета. Дибс заметно осмелел. — Что еще сказал Грейвс?
— Он вызовет на поединок всякого, кто сядет к тебе за столик. Он дал это понять еще в самый первый день и доказал, что он Верхний. Он и спит на верхней койке.
Дибс оскалился, но выражение его лица оставалось очень нежным. Выбрав, наконец, стейк, он с легкостью вонзил в него зубы.
Интересненько.
— А ты нет?
Я возила зубцами вилки остатки сиропа по тарелке.
— Кроватей много, но не каждый волк спит все время в одной и той же. Там все сложно.
Он снова откусил большой кусок мяса. Оно хлюпнуло, меня замутило.
Терпи, Дрю.
Но тут я вспомнила зубы вервольфа, раздиравшие Грейвсу плечо, и от этой мысли, кажется, стала вся зеленая. Не самый удачный цвет.
— Эй, щенок! — Это прокричал один из дампиров — друзей Ирвинга, — стройный темноволосый парень в красной рубашке и джинсах. Он проскользнул мимо нас с наводящей жуть грацией. — Поставь миску на пол! — И изысканно хмыкнул.
Дибс еще ниже наклонился к тарелке, а внутри меня снова стал разрастаться комок ярости. Я резко отодвинулась от стола вместе со стулом, ноги напряглись, но тут рука Дибса неожиданно крепко сжала мне запястье.
— Не обращай внимания, — прошептал он. — Это все ерунда.
— Нет! — Я попыталась вырвать руку. — Это не ерунда.
По залу пробежал ропот. Повернув голову, я не упускала из виду дампира. Он уселся за стол Ирвинга — в самом привилегированном месте столовой — и расхохотался. Его друзья тоже смеялись. Моя коса била меня по спине, пока я пыталась вырваться из рук Дибса.
Марк. Из памяти вынырнуло имя дампира, а свободная рука сжалась в кулак. Я уверена, что его зовут Марк. Он вылитый Марк. Надо же.
— Ого. Тебе действительно не все равно. — Дибс рассмеялся тихим неровным смехом. — Забудь. Мне совершенно наплевать. Тебе же хуже будет, если полезешь к ним. Смирись.
Напряжение начало спадать, но не оставляло меня. Под майкой и толстовкой налились сталью плечи, аппетит пропал начисто.
— Не препирайся с ними. — Он медленно, палец за пальцем убирал свою руку с моей. — Особенно из-за волка. У тебя проблем не будет. Они будут у меня. Но не переживай, Верхние все уладят рано или поздно. Они все время начеку.
— Господи. — Я нервно выдохнула.
Меня всегда раздражало, что Кристоф относится к Грейвсу нарочито свысока, как к ущербному. Как к недостойному. И здесь то же — дампиры оккупировали верхушку пищевой цепи. Я-то думала, что будет иначе, что в Истинном мире нет тупых школьных штучек и интриг. Но тут все то же самое. Невыносимо. Неужели от этого никуда не деться?.. Но начинать новую жизнь с драки как-то неправильно. Надо взять себя в руки.
Дибс с волнением наблюдал за мной, сдвинув золотистые брови, отчего между ними залегла вертикальная складка. Сейчас он походил на того милого ретривера, которого я однажды видела в кемпинге под Пенсаколой. Сходство довершалось манерой наклонять голову, умудряясь при этом жевать.
Почесать за ушком?
Я сглотнула, с отвращением оттолкнув от себя эту мысль. Я не такая, как они — высокомерные, холеные мальчики-дампиры. Вечно была белой вороной.
Я стала тыкать вилкой в оладьи так, словно пыталась убить саму тупость.
— Они все такие? Ну, дампиры.
— Да. То есть кроме тебя. Грейвс сказал, что ты не такая. Он сказал, что ты…
— Привет, Дрю. — Грейвс шваркнул стулом и уселся рядом со мной. От его длинного черного плаща пахло холодным воздухом и сигаретным дымом — принес с улицы. Щеки раскраснелись — ему очень шло, — в ухе поблескивала серьга. Глаза тоже горели. — Дибс! Рад тебя видеть, братан.
Дибс резко захлопнул рот — странно, что не прикусил язык. Он с виноватым видом вновь принялся пережевывать мясо.
— Так значит, ты Верхний? Эротично. — Я снова ткнула вилкой в оладьи. — Просто обалдеть.
— Кто бы говорил. Ты-то вообще любишь связывания, малышка. — Грейвс метнул взгляд на Дибса и снова перевел на меня. — Что произошло?
Дибс пожал плечами и откусил следующий кусок.
Надменным, жестким тоном я изрекла:
— Один подлец-дампир очень любит насмешничать. — Я продолжала тыкать вилкой в тарелку. — Все, мне пора на занятие.
— Я с тобой — первый урок у нас вместе. Рад, что ты решила пойти.
Какое самодовольство! И улыбка размашистая, аж ямочка на левой щеке показалась. Уже ничего детского в лице. А на подбородке что? Неужели щетина? На волосах капли — видимо, на улице дождь. Ну, да. Он ходил курить, а потом вернулся…
Господи…
Обеими руками я ухватилась за край стола. Вилка со звоном упала на столешницу с рисунком «под дерево». Зубы сжались так, что челюстям стало больно. До этого на меня много раз накатывала ярость. Но то было детское негодование. А теперь какое-то новое ощущение поглотило меня целиком. В глазах замелькали красные искры, а правой рукой мне невероятно захотелось ударить Грейвса, чтобы сбить с его лица тупую улыбку. Только рукой? Нет! Все тело содрогалось от этого непреодолимого желания.
