– Ева, издеваешься, да? – скривилась мама. – Я ему кто была, чтобы вещи требовать? Да и что там искать-то? Сбежал, и всё тут. Как узнал, что беременная, так на следующий день и сбежал. Никогда его, сволочь, не прощу!
41
– Мама, ты серьёзно? – ахнула Ева, вытаращив глаза. – Ты что, действительно ничего так и не поняла, за столько лет? Господи, я всю жизнь жила с мыслью, что мой отец – скотина, что он меня бросил! Мама! Ведь это же очевидно, как дважды два! Не бросал он тебя, не сбегал!
– Ага, и где же он тогда? – мама тоже вышла из себя, бурно всплеснула руками. – Не подскажешь?
– Да случилось с ним что-то! – убеждённо заявила Ева. – Это же и ребёнку понятно.
– Случилось, да?! – мама продолжала гнуть свою линию, всё больше выходя из себя.
Как, собственно, всегда и было – стоило Еве заговорить об отце, мама моментально начинала закипать.
– Сразу как узнал, что скоро папашей станет, так и случилось! Что-то до этого у него всё в порядке было… Пока всё легко было, и забот никаких. А тут резко приключилось, да?!
– Мама, мама… – Ева с укором покачала головой. – Ты же его любила! Как можно так не доверять человеку, которого любишь?
– А ты вот смотрю – доверяешь своему! – поджала губы мама. – Посмотрю я на тебя потом, через полгодика, когда в подоле принесёшь, а его и след простынет!
– Мама! Не смей так про него! – скрипнула зубами Вита. – Не надо на меня это всё перекладывать! Мы, вообще, о другом сейчас. Ты сама подумай – он же тебя на руках носил, пылинки сдувал, а потом раз и исчез. Зачем ему такой цирк был нужен? И… даже если предположить, что он не мог в лицо тебе сказать, что я ему не нужна... Ну, промычал бы что-то вежливое, да попрощался поскорее. Но ты же сама говоришь – светился от счастья! А потом вдруг раз – и бросил.
– Откуда я знаю, что у него там, в голове, было… – тень сомнения уже промелькнула в глазах, но мама не желала отпускать то, во что верила столько лет. – Запудрил мне, дуре, мозги!
– Ладно, мама, если ты в его любовь настолько не верила, то будем не о чувствах, а о фактах… – парировала Ева. – Допустим, от тебя он мог сбежать и спрятаться. Но… гостиница! Это же сразу всё понятно. Зачем бы он оттуда так внезапно уехал? Захотел выселиться – собрался спокойно и уехал.
Пока Ева размышляла, мама смотрела на неё недоверчиво, но, кажется, уже начиная вникать в смысл объяснений.
– Мама, – как ребёнку разжевала Ева, – вещи его в номере остались. Тут детективом не надо быть… Это значит, что он просто не вернулся туда. Проводил тебя до дома, возвращался обратно и не дошёл. Что-то случилось. Может, на него кто-то напал, ограбил, убил… Не дай бог, конечно! Не знаю, что могло произойти. Но у меня никаких сомнений – он не собирался тебя бросать, и от меня он не отказывался, и не сбегал позорно! Он просто не смог к нам вернуться, потому что с ним случилась беда. А ты… всю жизнь его за это проклинаешь…
Мама глядела растерянно, хмурилась, думала.
А Ева посмотрела ей в глаза, покачала головой, добавила с печальным укором:
– Ох, мама, мама! Я хочу его найти. Сейчас, благо, технологии это позволяют. Скажи, ты что-то ещё про него знаешь? Фамилия, отчество, возраст… Про друзей или родных что-то…
– Нет, совсем ничего… – угрюмо отозвалась мама. – Даже фамилию не спрашивала. Думала – вот в загс позовёт, тогда и спрошу. Знаю, что дом у него был в Милане. А фотография у меня была одна, так я её порвала и выбросила в сердцах…
– Да уж! Задачка, – вздохнула Ева. А потом упрямо добавила: – Но я всё равно его найду. Если он жив. А если уже нет его. Так хоть узнаю, что с ним случилось.
42
– Иди ко мне!
В темноте почти ничего не видно, но Ева тотчас почувствовала прикосновение рук Эриха. Стоило ей закончить свой краткий пересказ разговора с мамой, как он без лишних слов обнял, притянул к себе и коснулся губами лба, словно ребёнка целуя, или жар проверяя. Сразу стало легче. Иногда всё, что нужно душе, чтобы обнял кто-то близкий.
– У каждого своя правда, Ева, – со вздохом тихо шепнул в волосы.
– Но истина всегда одна, – возразила она.
– Не обижайся на маму! – его ладонь поглаживала по волосам, и Ева чувствовала, как стихает этот бешеный ураган злости внутри, словно котёнок, пригревшийся под рукой любимого хозяина. – Ты хочешь перевернуть её мир… А ей проще продолжать верить в то, во что она привыкла верить, чем признать, что она ошиблась тогда. Сложно признать собственное заблуждение длиною в жизнь.
– Но ты-то на моей стороне? – Ева подняла голову, пытаясь разглядеть его в темноте. – Ты же понимаешь, что я права?
– Конечно, я на твоей стороне, – Ева по голосу слышала, что он усмехнулся. – Я был бы на твоей стороне, даже если бы ты была не права. Я всегда буду на твоей стороне. В любви по-другому не может быть. Так ведь? Но, в данном случае, дело не в нас. Ты права. Рассуждая логически, я бы тоже пришёл к таким выводам. Что-то явно заставило твоего отца, так поспешно покинуть вас. Либо с ним что-то случилось. Не хочу пугать, но если он за столько лет так и не объявился, то… Ты же сама всё понимаешь.
Ева ответила тяжёлым вздохом.
– Либо он был вынужден исчезнуть, чтобы не подвергать Вас опасности, – уже ободряюще продолжил Эрих. – Помнишь, что говорил Огненноликий? О том, что он тебя спрятал, что почти никто не знает, что ты его дочь. С этими стихийными духами вечно всё так мудрёно… Но, исходя из его туманных фраз, я бы скорее сделал вывод, что твой отец не погиб, а исчез, чтобы случайно не навести на ваш след.
– И даже не потрудился сказать «прощай»? – насупилась Ева.
– А вдруг это «прощай» могло стоить тебе жизни? Я бы так рисковать не стал.
Эрих замолчал на миг, словно раздумывая, стоит ли продолжать.
– Ева, это к вопросу о правилах Дружины, и недавнем запрете на отношения и привязанности. Я ведь тоже это не просто так выдумал. Я знаю, чем можно заплатить за желание иметь дом, семью, близких. В той твоей шутке, что я нарочно искал себе подружку-фейри, возможно, есть доля истины. Нет, разумеется, я не специально. Но, такие, как мы, должны быть с такими, как мы. Понимаешь? Ты уже мне мало в чём уступаешь. А когда твои способности ещё вырастут, я буду уверен, что ты в безопасности. Мы – хорошая пара. Мы дополняем друг друга, мы можем делать то, что делаем, не опасаясь за жизнь любимого человека. Да, мне всё ещё страшно за тебя, и я стараюсь по возможности, не допускать тебя до опасных заданий. Но факт есть факт. Ты фейри, ты сильная, ты можешь себя защитить. И я этому очень рад. Рад, что у меня есть возможность быть с тобой, любить тебя и не ждать каждый час расплаты за это короткое счастье. С обычными людьми так не получится. Твой отец наверняка понимал, что его связь с твоей матерью может стоить ей жизни. И если он почуял опасность, пусть даже минимальную, пусть даже намёк на неё, он мог исчезнуть вот так! И я его понимаю. Это лучше, чем привести врагов к любимой женщине и найти в итоге её бездыханное тело.
Ева вздрогнула, снова попыталась заглянуть в лицо, но ночь скрывала всё.
– Ты так это сейчас сказал…
– Я тебе уже говорил это, Ева. Похорон в моей жизни хватало. Первые пару-тройку сотен лет, я всё ещё пытался жить обычной жизнью. Да, у меня уже были некоторые необычные способности, и я время от времени сталкивался с разными существами и даже дрался с ними, но всё ещё пытался существовать так, как жили все вокруг. То, что со мной случилось, неплохо вправило мне мозги. Я взялся за ум, бросил свой разгульный образ жизни. Я умел только драться, потому колесил по свету и подряжался в наёмники. Но мне хотелось осесть, иметь землю, дом, семью. Но все эти попытки очень скверно заканчивались. Я терял всех. Всегда. Снова и снова.
43
Ева уже поняла по его голосу, что сейчас он выдаст очередную историю из своей жизни, от которой у нормальных людей застыла бы в жилах кровь, и ждала, затаившись.
