быстро завернула в узкий проулок. — Сама понимаешь — мне светиться некстати!
Пробежав мимо вагончика с надписью «Бакалея» да парой обшарпанных столиков рядом, они миновали небольшой заросший пустырь и оказались в другом конце городка. Здесь на неприметной улочке оставалось лишь несколько домов, самый дальний из которых и был Катькиной целью.
Дом выглядел довольно симпатично. На резных наличниках сохранился непонятный орнамент, на коньке крыши торчала деревянная фигура совы. Грязные, но целые окна слепо смотрели во двор, дверь была плотно затворена.
От невысокого расшатанного штакетника тропинка вела прямо к крыльцу. Вдоль неё густо разросся бурьян. На небольшой веранде валялись какие-то тряпки, разбитый горшок, перевёрнутое ведро, торчал прутьями вверх облезлый веник. И здесь же, справа от двери помещалась желанная прялка.
— Вон она. Хороша, правда? — Катька уже взялась за калитку, но тут же отдёрнула руку и присела. Прямо перед ней на вытоптанной земле цепочкой вытянулась дорожка из чёрного порошка.
— Ты видишь эту дрянь? — она склонилась низко-низко. — Ну точно она постаралась! Та бабка, что ко мне приставала. Рехнулась, бедная, на старости лет.
— Похоже на соль. — Яся внимательно разглядывала крупинчатые кристаллики. — Только почему цвет такой? Чёрный?
— Потому что Четверговая.
— Четверговая? Это как? — не поняла Яся.
— Её перед Пасхой на Чистый четверг в печи запекают. А потом в церкви освящают. Это защита. Оберег.
Яся не успела поинтересоваться, откуда у подруги такие познания, как позади кто-то прокашлялся и спросил негромко:
— Вы потеряли что-то? Помощь не нужна?
Через дорогу, опершись о заборчик, курил крепко сбитый мужик. Упакованный в камуфляж и байкерские ботинки, он совсем не вписывался в окружающий пейзаж. Вдоль бритого черепа причудливой вязью тянулась искусная татуировка. Издали Яся не смогла разобрать, что это был за узор.
— Да мы просто так, гуляем. — Катька откинула с лица капюшон и улыбнулась незнакомцу. И Яся с лёгкой завистью отметила, как мужик тут же зацепился за подругу взглядом.
Черноволосая яркая Катька нравилась абсолютно всем. На её фоне беленькая светлоглазая Яся смотрелась бесцветной простушкой. Она давно привыкла к этому и смирилась. А вот сейчас отчего-то расстроилась.
— Подскажите девушкам, здесь подают кофий? — взмахнула длинными ресницами Катька. — Мы не местные, ничего не знаем.
— В магазинчике перед сквером можете попросить чая в пакетиках. И съесть вполне съедобную плюшку. — мужик продолжал рассматривать Катьку.
— Спасибо за наводку, — мило сморщилась та и неожиданно пожаловалась. — Мы не успели позавтракать. Спешили на местную барахолку.
— И как — нашли что-нибудь интересное?
— Не-а. — с лёгкостью соврала Катька. — Ничего стоящего не встретили. Только время потеряли. Обычно мне больше везёт.
Мужик равнодушно кивнул и перевел взгляд на небо — из-за леса медленно наползали тучи, обещая скорый дождь. Отлипать от забора он явно не собирался, и Яся первой потянула Катьку в сторону, оставаться дольше возле заброшки было ни к чему.
— Пошли уже! При нём ты не сможешь забрать свою прялку!
— А он ничего, да? — игриво подмигнула Катька. — Крутой. Брутальный. Только потухший какой-то, без искорки. Мне с такими скучно.
— Не знаю. Не приглядывалась. — Яся не собиралась признаваться, что незнакомец ей понравился.
— Вот и зря, Ясёк. Тебе давно пора завести новый роман.
— От старого бы восстановиться, — пробормотала Яся чуть слышно. — Новый я не потяну.
Ещё недавно она грезила отпуском с любимым, а вместо этого потащилась с подругой посмотреть на маленькие белорусские городки. Ясе срочно потребовалось переменить обстановку, отвлечься от болезненного и неожиданного разрыва, инициатором которого была не она.
— Ничего, Ясёк, прорвёмся, — Катька остановилась перед вагончиком. — Давай по чайку и поедем. Сегодня просто не мой день.
В зарешеченное окошечко выглянула круглолицая тётка, поинтересовалась сварливо — чего надо?
Подруги попросили чая без сахара и к нему парочку круассанов.
— Такие не держим, — тётка выдала каждой по румяной плюшке на тарелочке и выставила чай в бумажных стаканчиках, пожелав приятного аппетита.
— Сервис на уровне! — Катька откусила от плюшки и зажмурилась. — Как вкусно-о-о! Вот уж не ожидала.
Яся попробовать местную выпечку не успела — помешала гроза.
Небо вдруг раскололось ослепительной вспышкой, и следом хлынул дождь.
Мир исчез.
За отвесной стеной воды ничего нельзя было разглядеть.
А ещё со всех сторон били молнии! Стрелами пронзая пространство, они влипали в землю с противным шорохом. Струи дождя лупили по голове, заливали глаза, норовили опрокинуть, повалить.
— Сюда-а-а… — голос Катьки едва пробился сквозь шум. Она уже неслась в сторону заброшенного дома. Яся послушно побежала за ней, молясь про себя, чтобы не задело молнией.
Влетев в распахнутую ветром калитку, она едва не упала, а следующий порыв подтолкнул её в спину — прямо к ступеням, на которых уже примостилась Катька.
— Грозу та бабка наслала! Отвечаю! — забормотала она, трясясь от холода. — Увидела меня в окошко и узнала. Оберег я из-за неё прицепила. И забыла в машине, растяпа!
— Что ты такое говоришь! — запыхавшаяся Яся рухнула рядом с подругой. Сердце колотилось о рёбра, она никак не могла отдышаться. — Как бы у бабки получилось наслать грозу?
— Запросто. Ты не знаешь… в подобных местах встречаются особенные… Я помоталась по деревням, видела не раз. Противные такие старухи. Хитрющие. А взгляд — цепкий.
— У них на лбу что ли написано — ведьмы? — попыталась пошутить Яся и вздрогнула от очередной ослепительной вспышки.
Дверь позади заскрипела, а потом оттуда позвали негромко:
— Поднимайтеся сюда, девчоночки, молнии вона как жарят!
Согнутая в дугу старуха улыбалась им в открывшуюся щель.
Её появление напугало Ясю — всё из-за разговора о ведьмах. Но Катька старухе обрадовалась и с благодарностью приняла приглашение.
В тёмном коридорчике завис дым, пахло гарью и чем-то залежавшимся, приторно-сладковатым.
— Кашу упустила, — посетовала старуха. — Оставила на печи да задремала. Для домовых варила. А так-то есть некому.
Обронив эту странную фразу, она побрела в глубину комнат.
— Проветрить нужно, — Катька двинулась следом за бабкой и позвала застывшую на пороге Ясю. — Не стой столбом, Ясёчек. Иди сюда.
В давно небелёной печи потрескивал огонь. Закопчённый пустой чугунок валялся рядом с небрежно сложенными полешками. На столе грустила пожелтевшая герань, земля в горшке скукожилась от сухости. Ни чайника, ни прочей утвари Яся не заметила. Только крошки от хлеба на липкой столешнице указывали на то, что здесь иногда ели.
— Ты садися, не стой… — старуха проковыляла к окну. — Баба Петруна я. Будем знакомы.
— Ярослава. — кивнула Яся и пристроилась на краешке табурета. — А это моя подруга. Катерина.
— Очень приятно! — Катька улыбнулась хозяйке. — У вас симпатичный дом.
— Шеша давеча ухал. — невпопад ответила та. — Вот перемены и пошли.
— Башку ему свернуть чтоб молчал, — прогудело откуда-то из-под
