– Каков актёр, а, – едва слышно прошептал детектив, вышагивая рядом со мною. Мы шли по галерее, холодной, точно она располагалась на улице, а не в доме. – Парами она отравилась, видите ли… Тревор Лоринг получил хорошее наследство после смерти своей жены. А жена, кстати, возражала против занятий алхимией. И несколько раз пыталась увезти детей к вдовой тётке, в Альбу.
Неприятные мысли об убийстве и последующем бегстве в провинцию промелькнули у меня в голове, но я тут же их отогнала. Не стоило пока размышлять об этом.
– Очень любопытно, но меня беспокоит другое, – так же тихо ответила я. – Шкура, Эллис. Думаете, та самая?
– Как сказать, – озорно ухмыльнулся детектив. – Виржиния, там, на стене, действительно были крепления… Два хилых штырька. Они не могли выдержать даже лёгонький пейзажик, вроде той ерунды, что висит у вас в кофейне. Не то что медвежью шкуру. Лоринг не видел крепления, не помнил, насколько они большие, однако заговорил о краже шкуры. Зачем, вот в чём вопрос… Вот вы как считаете?
Скрипнула дверь; мы наконец-то пересекли бесконечную галерею и добрались до относительно тёплого помещения. Сперва порог переступил мистер Лоринг, затем Клэр, Лиам, Мадлен с мальчиками… Потом пришёл и черёд нас с Эллисом.
Я холодно посмотрела на детектива.
– Хорошее время для игры в загадки. Мы вот-вот…
– И всё же? – усмехнулся Эллис, медля на пороге.
– Отводит подозрения? – предположила я, быстро взглянув на мистера Лоринга: заметил он нашу задержку или нет?
Но, кажется, у нас было ещё несколько секунд – Клэр громко и витиевато восхитился очередным витражом. И чем, интересно, подкупил беспардонный детектив моего дядю? Сомневаюсь, что дело в бескорыстном стремлении помочь расследованию…
– Отвести подозрения? Может быть, – задумчиво откликнулся Эллис, также наблюдая за беседой Клэра и мистера Лоринга. – Или он знает, кто настоящий преступник, но не может его разоблачить сам. В любом случае, это приглашение к игре. Как, Виржиния? Примем его?
– Похоже, мы уже в игре, хотим того или нет, – пожала я плечами.
Эллис одобрительно улыбнулся и украдкой пожал мне руку – видимо, то был единственно правильный ответ.
Правое крыло второго этажа обогревалось с помощью новомодной системы котлов и труб. Выглядело это не слишком красиво, особенно на фоне древних стен из камня, однако результат поражал воображение. Из промозглого древнего замка мы словно попали в тропический сад. Вместо узких извилистых коридоров, как в левом крыле – анфилада из трёх залов, пусть и не слишком просторных, зато с высокими потолками, на которых сохранились фрагменты старинной росписи. В промежутках между дверями в боковые комнаты стояли кадки с лимонами и апельсинами – в самом первом зале я насчитала их с дюжину. В красивых ящиках, подвешенных к стенам, буйно разрослись папоротники. По обе стороны от арки входа высились постаменты, с которых каскадом ниспадали яркие цветы петуний. В одном зале – лиловые, в другом – алые, в третьем – нежно-розовые… От душной, влажной жары кожа тут же покрылась испариной. Я сама не заметила, как принялась обмахиваться веером.
– Мне самому жара не по нраву, – сказал мистер Лоринг, словно оправдываясь. – Но у дочерей здоровье слабое. Доктор посоветовал устроить зимний сад… Справляемся, как можем.
Я не нашлась с ответом и отделалась банальностью:
– По-видимому, содержать такое великолепие стоит немалых трудов?
– Пожалуй. Однако заниматься в провинции зимой больше и нечем, – пожал плечами Лоринг. – Разумеется, у меня есть лаборатория, Кэрол и Рэйчел вышивают, читают, музицируют. Но всё равно времени остаётся слишком много.
– Вот оно – колдовское влияние провинции, – вздохнул Клэр, как мне показалось, с долей иронии. – Городская жизнь с её пороками и соблазнами ускоряет течение времени, оставляя жалкие крохи свободных минут для семьи и близких.
– Как трогательно, – почти беззвучно пробормотал Эллис. – Сейчас разрыдаюсь.
Но Лоринг, хотя он шёл на несколько шагов впереди нас, явно расслышал последнюю часть фразы и с интересом обернулся:
– Простите, вы что-то сказали, мистер Норманн? Насчёт рыданий?
– Да-да, – не моргнув глазом, согласился Эллис, опасливо посмотрел на Клэра и добавил: – Я сказал… сказал… – Детектив цепким взглядом обвёл комнату – раз, другой, и всё это в течение секунды, не более. А потом он что-то заметил, и губы у него дрогнули в намёке на улыбку. – Я сказал, что окрестные мыши, наверно, рыдают от горя, не рискуя приближаться к вашему дому. Какой роскошный зверь у вас здесь живёт!
Эллис бесцеремонно ткнул пальцем в сторону петуний. Любопытный Кеннет шагнул к ним и присел на корточки, заглядывая под цветочный каскад. Заросли многозначительно зашевелились…А дальше всё произошло так быстро, что я даже испугаться не успела.
Из-за плотной занавеси из тонких стеблей и алых лепестков выскочило что-то огромное, белое, пушистое, когтистое, хищное – и бросилось прямо к Кеннету.
Он испуганно ойкнул и плюхнулся на пол…
…безнадёжно опаздывающий Чарли с ботинком в руке кинулся наперерез опасности…
…с угловатой грацией уличного мальчишки Лиам выскочил перед обоими братьями, пинком отправил «чудище» в полёт – и застыл, чинно скрестив руки на груди и потупив взгляд, этакая куколка в серо-голубом костюмчике:
– Простите, я нечаянно.
«Чудище», оказавшееся необыкновенно крупной зеленоглазой кошкой цвета первого снега, обиженно заворчало и спряталось между двумя цветочными кадками. Я, право, не знала, смеяться или плакать; Эллис определённо сделал выбор в пользу первого, а Мадлен начала подозрительно озираться в поисках других страшных «зверей».
– Напротив, мне стоит извиниться, – опустил голову мистер Лоринг. Виноватым он, впрочем, не выглядел. – Не бойтесь, право. Эту кошку зовут Жверинда. Она немного одичала в зимнем саду, но кормим мы её хорошо. Полагаю, она просто хотела поиграть.
Честно признаться, до слов «кормим её хорошо» я кошку не боялась совершенно. Но теперь невольно задумалась, что будет, если Жверинду всё же забудут оделить завтраком или ужином.
– Наверно, это питомица ваших дочерей? – елейно поинтересовался Клэр, глядя на пушистую красавицу с нескрываемой неприязнью.
– Нет, покойной супруги.
– Ах, так… И какие ещё питомцы бродят по особняку?
– Никакие, – с улыбкой покачал головой алхимик. – Правда, в следующей комнате стоит большая клетка с канарейками, но опасаться их не станет даже самый пугливый ребёнок.
Клэр не ответил ничего, лишь дёрнул плечом – и это могло означать что угодно. Мы же наконец через высокую арку прошли в последний зал, служивший, очевидно, и столовой. Как и полагается почётной гостье, я шла теперь рядом с самим мистером Лорингом, следом – Мадлен и Эллис, а уже потом дети. Беседа вновь возвратилась в бессмысленно-светское русло. Вот-вот нам предстояло наконец познакомиться с дочерьми алхимика, о которых отец Адам был не самого лестного мнения, и приступить к трапезе. Однако до того как обратить внимание на убранство столовой и компаньонов по предстоящему обеду, я успела повернуть голову и заметить, как Клэр благодарно погладил Лиама по щеке.
Выглядел мальчик при этом так, словно мимо него проползла гигантская оклендская гадюка, одетая как джентльмен, приветственно подняла цилиндр хвостом и пожелала доброго утра.
– Папа, Жверинда сбежала, и я не знаю, где она… – зазвенел девичий голосок, но тут его обладательница, очевидно, заметила, что мистер Лоринг не один, и умолкла. – Простите… Добрый день, – добавила она скованно.
Я с искренним интересом оглядела двух девушек, стоящих у края стола – без сомнений, дочерей славного семейства Лоринг.
Нельзя было не признать, что они пошли в отца, целиком и полностью.
Одна из них, та, что заговорила первой, надела яркое платье в жёлто-оранжевую клетку – не то чтобы совсем безвкусное, даже миленькое, пожалуй, но явно не подходящее для семейного обеда. Все те черты, которые придавали своеобразный шарм мистеру Лорингу, её изрядно портили. Густые, широковатые брови, нос с лёгкой горбинкой, квадратный подбородок – всё это скорее подходило мужчине, чем совсем ещё юной девушке. Но полные, яркие губы и ясные голубые глаза с зеленоватым ободком выправляли общее впечатление, создавая безусловно женственный, пусть и диковатый образ.
Вторая мисс Лоринг по бромлинским меркам также не являлась красавицей. Она выглядела чуть старше и была повыше ростом. Более тонкие черты лица и округлые плечи приближали её к столичному идеалу по сравнению с сестрою, точно неведомый художник, отточив мастерство на грубоватых набросках первой девушки, взялся рисовать вторую с большим старанием. Даже наряд старшая сестра выбрала скромнее – синевато-зелёная юбка и блуза в тон, расписанная голубыми цветами.
