рамочки. Завидев вошедших, они отвлеклись от работы и расплылись в приветливых улыбках. У одной из работниц оказалось очень знакомое лицо. Присмотревшись, Аглая с удивлением узнала Клавдию Пантелеевну. Ее лицо, обрамленное ярким ситцевым платочком, выглядело куда благодушнее, чем вчера, в сочетании с «траурным» шарфиком. И не было в ее облике ничего настораживающего, и уж тем более – зловещего. Совсем ничего.
Дина легонько толкнула Аглаю локтем в бок и прошептала:
– Смотри, здесь наша хозяйка. Скажи ей, что договор в порядке.
Аглае жутко не хотелось ничего говорить о договоре, из-за которого она вчера устроила такую некрасивую сцену.
– Сама и скажи, если тебе так хочется, – буркнула она и только потом поняла, что все ее услышали. Ну и ладно!
Клавдия Пантелеевна еще шире заулыбалась, а затем отвернулась и застучала деревянной педалью. Ее руки задвигались над полотном. Льняные нити вздрогнули и начали сплетаться одна с другой.
– Подходите поближе, лучше видно будет. – Варвара, стоявшая позади, подтолкнула их, заставляя пройти дальше. – Только гляньте на это волшебство! Мне кажется, наблюдать за процессом создания ткани можно вечно!
Аглая нисколько не разделяла восторгов их провожатой. Ткачество показалось ей наискучнейшим занятием. Она даже собиралась признаться в этом во всеуслышание, но тут ее взгляд, скользивший по присутствующим в помещении женщинам, вдруг прирос к одной из них, точнее – к ее одежде, а еще точнее – к пуговицам на горловине рубахи, поверх которой был надет сарафан.
Издали было не очень хорошо видно, и Аглая приблизилась к станку, сделав вид, будто и в самом деле интересуется работой ткачихи. Однако смотрела она не на полотно, а на пуговицы, пытаясь разглядеть их получше.
Это были точно такие же пуговицы, как и та, что лежала в кармане джинсов Аглаи. Но ведь тогда выходило, что обладательница этих пуговиц однажды побывала в доме купца Латкина и заходила в гостиную на цокольном этаже! Может быть, она проникла туда как раз прошлой ночью! Хотя… все пуговицы на ее рубашке были на месте. Успела пришить? Или все-таки не она?
Аглая перевела взгляд на других женщин и едва сдержала разочарованный вздох: еще у двоих ткачих были такие же пуговицы! И точно так же среди них не нашлось ни одной оторванной. Выходит, найденная ночью пуговица вовсе не редкая. Возможно, местные мастера по дереву изготавливают похожие пуговицы в огромных количествах, так что бесполезно пытаться вычислить по застежкам непрошеного ночного посетителя.
Где-то в глубине дома хлопнула дверь. Заскрипели половицы, и послышались чьи-то шаги. В ткацкую вошла девушка, очень хрупкая, словно полупрозрачная: казалось, солнце, бьющее в окно, светило сквозь нее. В руках она держала круглую плетеную корзину, накрытую узорчатым полотенцем. Присутствие Аглаи и Дины явно смутило ее, она даже попятилась и уперлась в стену, не сводя с них испуганно-удивленного взгляда.
– Лукерья, ты чего застыла на пороге? – Клавдия Пантелеевна поднялась из-за станка и, отряхнув подол сарафана, подошла к девушке. – Обед принесла? Хорошо. Но не рановато ли? Остынет же.
– Не остынет, тетя Клава. Я в толстые полотенца котелок завернула, за час точно не остынет, – тихо, почти шепотом пролепетала девушка и покосилась на Аглаю так опасливо, будто видела вместо нее злую собаку, способную наброситься в любой момент.
Аглая улыбнулась как можно дружелюбнее, недоумевая про себя, чем могла напугать эту незнакомую девушку. Причем Дину Лукерья словно не замечала, и это казалось Аглае странным: отчего Лукерья на нее одну таращится? Может быть, перепутала Аглаю с кем-то из своих знакомых, когда-то причинивших ей зло? Но чтобы обознаться на таком близком расстоянии, надо иметь совсем уж никудышное зрение! Нет, здесь явно что-то другое.
Клавдия Пантелеевна, все еще стоявшая рядом с Лукерьей и скользившая придирчивым взглядом по ее одежде, вдруг произнесла недовольным тоном:
– Ты «костылёк» потеряла!
Лукерья вздрогнула, отвела взгляд от Аглаи и, вскинув тонкую, как веточка, руку, прикоснулась к вырезу рубахи, застегнутой на уже знакомые Аглае пуговицы. Верхняя пуговица отсутствовала, на ее месте у самой горловины свисали две красные ниточки.
– Ой!.. – Лукерья побледнела еще больше и прикрыла глаза с таким видом, будто стряслось нечто ужасное; голубоватые веки задрожали под напором скопившихся слез.
– Да пустяки, полно у нас в швейной таких пуговиц! Новую пришьет, делов-то! – вмешалась одна из ткачих.
– Не такие уж пустяки! – возразила ей Варвара. – Это очень дурная примета. «Костыльки» от бесов оберегают, а коли оторвался «костылек», да еще у самого ворота, то бес, поди, подселился в душу-то!
– Не наговаривай дурного, Варвара! Откуда у нас взяться бесам? Часовни да колокольни кругом, одежду носим с обережной вышивкой, ни один бес сюда и не сунется! Ну? Не так разве? Еще и гостей наших пугаешь, нехорошо это!
– А мы не верим в бесов! – задорно воскликнула Дина. – За нас не переживайте, мы не пугливые!
От этих слов у Аглаи отчего-то сжалось сердце, и захотелось прекратить разговор на бесовскую тему. Она дернула подругу за рукав:
– Нам пора.
– Ох, конечно! – спохватилась Варвара. – Вам же еще форму получать и объект принимать! Идемте в швейную, там склад готовой одежды у нас.
Дина кивнула и направилась к выходу вслед за Варварой. Прежде чем уйти, Аглая украдкой посмотрела на Лукерью и неожиданно для себя столкнулась с ней взглядом. Лукерья тотчас изменилась в лице, тонкие светлые брови взлетели на лоб, губы дрогнули, сжимаясь плотнее. И тут Аглаю осенила догадка: Лукерья испугалась ее, потому что это она была ночью в их доме! Она видела Аглаю, когда прошла мимо кухни. И потерянный «костылек» – тому доказательство. Лукерья боялась разоблачения! Как бы еще разузнать, зачем она приходила?
Глава 7. Куклы-«лихоманки»
В швейной, вопреки ожиданиям Аглаи и Дины не было никаких швейных машин. Женщины вручную сшивали детали одежды, используя приспособления в виде столбика на подставке, к которому крепился конец сшиваемого полотна, и это позволяло им одной рукой натягивать ткань, а в другой держать иголку с ниткой.
– Мы старались полностью реконструировать древнюю технологию изготовления одежды, – пояснила Варвара. – Приспособление для шитья называется «швейка», сделана она по принципу прялки, только без лопасти.
– Но ведь это же так долго и монотонно – сшивать все вручную! Никакого терпения не хватит! – поразилась Аглая.
– Поэтому одежда в те времена стоила очень дорого, особенно с вышивкой. Вышитые элементы делали съемными или срезали их с износившихся вещей, чтобы перенести на новые, – ответила Варвара. – Прежде чем убрать одежду в сундук на хранение, каждую рубашку или платок тщательно складывали, чтобы заломы ткани
