– Как «дома»? – ахнула Тик-Тик. – Как «исчезли»? Дома – в смысле там, где родился? А как ты туда попал, нам же нельзя ходильничать… Тебе разрешили, да? Весь твой город исчез, да?
Лекс рассказал, что был он всего-то в своей могиле, на родном Пущинском кладбище. И исчезли не люди – люди как раз наличествовали, хоронили кого-то и тэ-дэ, как обычно. Исчезли его друзья, мертвяки.
– Даже здорожа я не нашел, представляешь?
– Его могли вызвать в Небесную Канцелярию, – неуверенно предположила Тик-Тик. – А остальные что, реально все сгинули?
– Кроме Алинки.
– А, это твоя подружка, про которую ты соврал, что она кукла! И что она говорит?
– Она молчит. Похоже, и впрямь превращается в куклу, – вздохнул Лекс. – Или раззыбится скоро и сгинет.
Тик-Тик задумалась, склонив голову набок. Верхний крючок на блузке – поньк! – не выдержал.
– Ой, прости, прости, – Тик-Тик смущенно прикрыла руками высвободившиеся из плена части тела. – Ничего не могу поделать, оно само растет, когда я чем-то обеспокоена. А одежда не увеличивается.
Лекс никак не прокомментировал это признание, и Тик-Тик продолжила:
– У меня еще ничего, только верх пухнет. А у нас у одной девушки слабое место – жопа. Чуть что – брюки по швам трескаются, вообще стыдоба.
Лекс припомнил, что как-то раз видел в студенческой столовой тетку с аномально выраженной грушевидной фигурой. Между тем обеспокоенность Тик-Тик, видимо, сошла на нет – в самом прямом смысле «видимо»: блузка теперь была ей впору.
– Может быть, я потом запишусь на курс по моделированию своего трупо-тела, – чирикала Тик-Тик, увлекая Лекса вдаль по коридору. – Говорят, это не очень сложно, но первокурсников туда берут с неохотой. И ты знаешь…
– Куда ты меня тащишь?
– В библиотеку.
– Зачем?
– Узнать, были ли случаи массового сгинивания остатушек с кладбищ.
– Остатушек?!
– Так в старину ласково называли всех нас – всех, кто после смерти остался как бы жить. То есть нежить. Мы на «основах жизни» учили. Которые я как раз уже благополучно сдала!
– А.
Библиотека Подпущинского университета похожа одновременно и на библиотеку, и на запасник музея, поскольку кроме огромного количества «биб», то есть книг, по большей части старинных, тут хранятся и «лио», и «тек». Лио в переводе с латыни – «белить». Так называется очищенная, как бы выбеленная информация, источник, который потом сотни раз перевирается, попадая в книги и газеты. Ни Лекс, ни Тик-Тик понятия не имели о том, кто и как добывал лио, а о том, что представляет собой «тек», вообще и близко не ведали. Какака заявил, что им всем до тека, как до профессорской мантии. Лет через тысячу может быть. Проехали, забили, забыли! Ладно, забыли…
Лекс и Тик-Тик не умели пользоваться ящиками с лио, да и нужные книги подыскивали с трудом. К счастью, в библиотеке обитали хранители, к которым всегда можно было обратиться. Пройдя высоченные двери с тремя парами ручек – в метре от пола, на уровне двух с половиной метров и ближе к потолку, – Лекс и Тик-Тик оказались в зале размером с футбольное поле. В целом тут царил хаос. Описать его легче легкого. Представьте себе среднестатистическую старинную библиотеку, строгость и чопорность которой наводит на кого тоску, на кого почтительную дрожь. Теперь удалите на минуту потолок и свалите с него сотни коробок, брошюр, фолиантов, манускриптов, свитков, глянцевых журналов и отдельных листов бумаги – черновиков и беловиков. Пройдитесь по всему этому потоком ветра… Готово!
– В прошлый раз я откопала хранителя вон между теми шкафами, под кучей папирусов, – шепнула Тик-Тик.
– А я нашел его вон там, на лестнице, у третьего яруса, – Лекс указал в прямо противоположном направлении.
– Чем могу помочь?
Хранитель волшебным образом вырос за их спинами. Он был тощ, сух и зелен и походил на молодой обезвоженный огурец.
– С одного кладбища недавно разом исчезли все нелюди, – начала Тик-Тик. – Даже местный здорож. Мы ищем книгу, в которой описано нечто похожее.
– Отдел фантастики расположен двумя этажами ниже, – сухо ответствовал «огурец». – Могу проводить вас к лифтам.
– Это не фантастика, это на самом деле, – возразил Лекс. – Мы хотели бы найти описания и объяснения аналогичных случаев.
– Такого не бывает, – отрезал «огурец». – Это фантастика. Низкопробная. Впрочем, вся фантастика не заслуживает внимания тех, кто всерьез собирается заниматься наукой.
И он решительно направился прочь.
– Клянусь! – с жаром крикнул ему вслед Лекс. – Я сам видел!
«Огурец» обернулся:
– Тут, в отделе реальной истории, вы не найдете ни одного подобного случая. Ни единого. Мне ли не знать. Простите, у меня дела.
И ушел, бормоча:
– Что только не придумают эти первокурсники! Молокососы…
Обескураженные «молокососы» проводили его взглядом, вздохнули и вышли вон. Искать ответ в отделе фантастики не имело никакого смысла.
– Послушай, – осторожно произнесла Тик-Тик. – А ты уверен, что они именно исчезли? Может, они сидят себе тихонько в чьей-нибудь уютной могиле, пиво с креветками пьют…
– Почему пиво? Откуда креветки? – удивился Лекс.
– Ну не знаю. Сдублили – и пьют. Как вариант.
– Да я трижды там был. Два раза до Нового года и вот недавно. Они даже мои подарки не тронули. И записка на месте. Ты что, тоже мне не веришь?
Тик-Тик верила.
– Тебе хорошо бы найти кого-нибудь, кто имеет право свободного выхода. Такие наверняка есть, преподы со старших курсов должны его иметь. Убедить их и пойти вместе.
Студентам разрешалось выходить на поверхность и гулять по Пущино. Также каждый мог отправиться к родной могиле, на кладбище, на котором был похоронен. Случались и командировки, и обмены учащимися между универами. Также бывали регулярные стажировки и одобренные вылазки – в Москву, в Питер, да много куда. Пущинское кладбище в список доступных для посещения мест не входило.
– Для начала тебе надо убедиться в том, что они не переместились, действительно, в другое место – мало ли, может, у них появилось что-то более удобное, чем склеп, – продолжила Тик-Тик.
– Да какое может быть удобнее, откуда вдруг?
– О, сразу видно, что вы не проходите историю кладбищ! – рассмеялась Тик-Тик. – Ты даже не представляешь, что может быть под землей! Целые подземные города, катакомбы – да что угодно! А тут места обжитые, старина в чистом виде. Да и кладбище меняется, растет. Еще вчера там могло ничего особенного не быть, а сегодня – опс! – и откопали. Да и возникнуть могло.
– Да, возникнуть могло, – с ходу согласился Лекс. – Вот этим-то мы на метафизике как раз и занимаемся – процессами возникновения объектов в нашем, загробном, так сказать, мире. Короче, ты права! Прежде чем паниковать, мне следует полностью обследовать всю территорию.
Неделя у Лекса была свободная, следующий пул лекций стартовал нескоро, а сейчас первокурсникам оставили время на самообразование и развлечения.
– Самообразуюсь позже, – решил Лекс. – А сейчас сгоняю в лабораторию за одним приборчиком – и на кладбище.
– Давай.
Идея с приборчиком обломалась – оказывается, имущество универа нельзя выносить за пределы учебной части без особого на то разрешения. Так что Лекс отправился домой налегке.
Не прошел он и ста метров по подземному коридору, как сзади раздалось:
– Эй, погоди!
Это была… Тик-Тик!
– Погоди, я с тобой!
Лекс аж глаза протер:
– Как ты вышла?
В ответ Тик-Тик победно помахала бумажкой:
– Разрешение оформила! В деканате! На курсовую!
– На какую еще курсовую?!
– Ну, у нас в планах на второй курс работа, простенькая. Написать про особенности захоронений, обычаи людей по упокоению усопших, кто как провожает в последний путь, какие памятники ставят и всякое такое. Можно выбрать любое кладбище. Обычно свое же и выбирают, так проще. А я заскочила, спрашиваю: можно другое? Они мне: смотря какое. Я им: Пущинское! Они мне: зачем? Я им: нужно! Они мне: ладно, загляните в конце мая. Я им: мне срочно! Они мне: зачем? Я им…
