- А если…?
- Вы превратите его в «овощ», сэр.
- Сделайте что-нибудь, чтобы это прекратить, - досадливо кидает мой инквизитор.
Я смутно ощущаю, что голову мне поворачивают набок, раскрывают рот, чтобы не задохнулся. Укола не чувствую, но дрожь как-то резко прекращается.
- Это все еще его волны?
- Да, сэр, - отвечает медсестра полным скорби голосом.
Мучитель наклоняется надо мной, будто энтомолог над редкой бабочкой, долго молчит, потом роняет:
- Какой вы неугомонный, Райт. Придется действовать по старинке.
Раздается металлический звон. Мучитель отчего-то медлит, тянет нервы, наматывая на кулак, чтобы побольнее ударить. Ожидание становится настолько невыносимым, что мое горло непроизвольно выпускает стон. Тут же из бездны света появляется добросердечная медсестра, ласково смачивает губы ватным тампоном. Я отвлекаюсь на это действие, пытаюсь облизать стянутые коркой губы, на которых еще остались капельки влаги. И тем более неожиданным становится захват мучителя: он резко прижимает мою стопу к каталке и бьет по суставу большого пальца чем-то тупым и тяжелым. От резкой боли перехватывает дыхания, я хватаю воздух ртом, как рыба, но он застревает в горле, не проходит, я давлюсь им.
- Тише, тише, - мягкие руки убийственным контрастом поглаживают мне лоб и щеки, - дышите, мистер.
- Все еще нет?
- Нет, сэр.
Мучитель снова склоняется ко мне.
- Не хочу вас калечить, Райт. Не вынуждайте меня, на рудниках Заккара не очень-то приветствуют инвалидов.
Он склоняется так низко, что я чувствую на щеке теплое дыхание, могу видеть зеленоватые в крапинку радужки и расширенные зрачки монстра.
- Впрочем, одноглазый шахтер ничем не хуже двуглазого. Не правда ли, сестра?
Он чуть отстраняется, и будто в кошмарном сне я вижу нацеленный мне в глаз скальпель. Узкий в разрезе, тускло поблескивающий, смертоносный.
Тяжелый душный ужас сдавливает грудь. Меня парализует животный страх. Голос дрожит и будто вовсе не мой:
- Чего тебе надо?
- Чего надо? Так и не понял? Отрубись уже, сука! Я не с тобой разговариваю!
Он замахивается скальпелем, я касаюсь языком имплантата в зубе. Я хочу умереть. Умереть за секунду до удара. Исчезнуть и не почувствовать… меня качает. Я будто плыву на надувном матрасе по волнам, а лампы кружатся, кружатся…
- Есть! – восклицает медсестра. – Тета-волны. Мозговая активность в пределах нормы.
- Ну, наконец-то.
Я замираю. Я не чувствую боли. Не узнаю своего ровного, безмятежно-спокойного голоса.
- Кто вы? Откуда информация о проекте?
Неужели это я только что раскрывал рот, как выброшенный на берег дельфин, трясся от ужаса, пускал слюни после электрошока?
- Здравствуйте, подполковник, - насмешливо произносит мучитель, - бывший старший консультант по безопасности Его бывшего Императорского Величества. Глава бывшего отдела собственной безопасности Оримы. Кеннет Смит, к вашим услугам.
- Что вам нужно?
- Информацию о проекте, всю, которую вы имеете.
- Каковы гарантии?
- Жизнь.
- И свобода?
- Это как получится, - ухмыляется Смит.
- Хорошо. Слушайте. В декабре 64-го мы обнаружили неиспользовавшийся прежде портал второго перекрестка. Условно-пригодный для жизни мир. Уровень безопасности минус четыре. Наши ученые смогли установить морфологическую связь местных обитателей мира Z:17 с неземной формой жизни под названием «морфоид». Созданная позже экспериментальная группа испытала на себе воздействие условий обитания данного мира. Проект «Антиморф» был разработан отделом по борьбе с терроризмом, работа проводилась на полигоне Z:17 с целью создания у бойцов иммунитета к гипнотическим атакам противника.
- Кто координатор проекта?
- Я был в первой экспериментальной группе, на тот момент координатором являлся профессор Ольсен из университета психолингвистических технологий. В ходе эксперимента группа подверглась нападению и практически вся была истреблена. Ольсена отстранили, кто назначен новым координатором – мне не известно.
- Вы один выжили в том эксперименте?
- Да.
- Вам известно, чем закончились дальнейшие попытки?
Секундная заминка, взгляд Смита на монитор энцефалографа.
- Да. Я слышал, они увенчались успехом, но больше никакой информации о проекте «Антиморф» я не имею.
- Можете припомнить координаты мира?
Смит неотрывно глядит на монитор.
- Да, могу.
========== Главы 21-22 ==========
Глава 21
Все в этом мире познается через сравнение. Грешил на яркий свет – оказался в кромешной темноте. Измученные глаза, наконец, получили отдых, натянутые до предела нервы провисли, как перерезанные провода, только озноб не прекратился, но с этим смириться можно. И безымянная медсестра все-таки добрая, да: вкатила напоследок каких-то уколов, которые заставили притихнуть боль. Не поправлюсь, так хоть высплюсь в этой зарешеченной темноте.
Далекие шаги, какой-то шорох, трудное шумное дыхание – мое собственное… Вроде так устал, а уснуть не выходит. Странное осознание, догадка, после которой положено хлопнуть ладонью по лбу и крикнуть: «Эврика!», щемящая, замешанная на тоске радость и досада оттого, что поздно понял.
С трудом заставляю себя пошевелиться, лечь на правый – не раненный – бок. Меня водворили в крошечную одиночку молчаливые тюремщики, но приковывать не стали, видно, решили, что слишком слаб.
В темноте различаю знакомый силуэт. Черт, да я бы узнал тебя с закрытыми глазами.
- Этот урод сказал правду. Меня так и норовят использовать вслепую.
- Дан…
- Долго ты еще собирался вешать мне на уши лапшу?
Ты молчишь, покаянно повесив голову.
- Я… не хотел вмешиваться в твою жизнь. Мы всегда стремимся сделать, как лучше, а выходит…
- Не как лучше, - завершаю я фразу. - Корд, ты – мой брат. Я люблю тебя, и мне уже не десять. Перестань меня щадить.
Ты некоторое время молчишь, я замираю в ожидании, но это ожидание нечета тому, в пыточной. Тюремная камера в проклятой плавучей крепости наполняется сокровенным, каким-то уютным теплом, будто мы дома, просто выключили свет и сидим в темноте на диване в гостиной.
- Хорошо. Ты прав, я расскажу тебе все. Подпиской о неразглашении я больше не связан, а ты имеешь право знать. После заккарийской компании и инцидента с летающим госпиталем мне поступило предложение перейти в службу внешней безопасности РУ. Кампания «Антиморф» стала приоритетным направлением работы рэушников, и им требовались люди, имеющие хоть какой-то опыт контактов с нелюдью.
- А как же… Буцалло, Арбе, Ходхольм? Черная среда, Шерли, второй батальон, твои награды – все это фальсификация?
- Нет, конечно, - посмеиваешься ты, - ребят в группу «Антиморф» набирали из разных подразделений. Задействовали не часто. Кроме того, после Заккара Форка уже был под подозрением, его нельзя было оставить без пригляда. Нарланд, живо заинтересовавший генерала, мы разрабатывали два года. Штормзвейг изо всех сил препятствовал, правительство молчало, министерство обороны стремительно сворачивало все военные проекты. Мы смогли найти базу, внедрили всюду своих людей, мы почти накрыли всю сеть, но лефтхэнд сыграл иначе, чем мы ожидали. Признаться, я поражен масштабом их деятельности.
Как же у тебя все просто, брат! Ты стоишь здесь, рассказываешь, как по писаному про морфоидов, нарьягов, заккарийцев. Ты понимаешь, что мне плевать, словами Жано, с Эйфелевой башни на всю эту свору? Ты понимаешь, что разорвал мне душу на части?
- Скажи, Корд. Не для протокола, просто, по-братски. Ты ведь мог хотя бы намекнуть, что собираешься пройти тот гребаный портал и встретиться с Алвано?
- Не с Алвано, с осведомителем…
- Один черт! Я же считал себя твоим убийцей. Я же чуть в петлю не влез, меня из кожи выворачивало от чувства вины…
- Я знаю, - очень-очень тихо говоришь ты, - поверь.
