не собирался так быстро выпускать из своих лап заезжего гастролера!
Рейсы были отменены, аэропорт стоял в оцепенении с полной эвакуацией людей, чего не видел еще ни разу в своей жизни. Десять работников Скорой Серафима насчитала только около оцепления, преградившей ей путь, смотреть вперед не было и смысла: если их здесь так много, то там и подавно!
– Анфиса, – набрала Серафима номер подруги, чтобы спросить, где Викентий, и посоветоваться с ним, и, не успев ничего сказать дальше, услышала в ответ:
– Мы с Виком мчим к тебе! Он сказал, что ты точно будешь там и…
Трубку взял Викентий и продолжил:
– Дорогая моя, пожалуйста, стой на месте, ладно? Не ввязывайся без меня, пожалуйста! Там серьезные люди! Они прокачены и накачены наркотой, это не твой профиль! Их там много! Они тебя сметут…
– Вик, где я и где «не ввязывайся»! – услышал голос напарницы Викентий и завис.
– А ты с кем спала сегодня, дорогая моя? – подключившись к Серафиме, чтобы понять ее намерения и решить, с какой настойчивостью надо ее уговаривать, услышал в голосе Серафимы примеси чужой энергии Викентий.
Серафима нахмурилась. Нет, она, конечно, знала, что во время секса идет смешение энергий и выветривается чужая только в двух вариантах: или вместе с памятью об этом событии, или когда перебивается другим, но ее никто еще так в лоб не уличал в подобном!
Чувство стыда и вины перед Викентием накрыло ее, будто бы она ему что-то обещала и нарушила свое слово! Она поняла, что в такой критичной ситуации, как описал Викентий, она действительно не сможет работать одна, а с Викентием в паре не сможет теперь тем более!
– Я не пойду туда, ты прав, это не моя война! – грустно вздохнула Серафима. – Тут наших валом! Я понимаю, что жертвы будут, но… Я подожду тебя в отеле. Анфиску отпусти, не надо ей это всё видеть!
Викентий молчал, замолчала и Серафима. Как-то гадко стало на душе. «Словно…» – не продолжила для себя Серафима и отключилась.
Через минут пять с начала ее ступора Викентий прислал сообщение: «Если ты решила уйти, дождись меня в Питере. Надеюсь, что вернусь!»
Серафима отправилась в отель, где дождалась Анфису, которая, приехав, рассказала, что горстка террористов-смертников объявила о минировании и взяла какое-то количество заложников…
«Викентий сказал, что из Скорой там человек сто, не меньше. Все как на подбор железные!» – щебетала Анфиса, восхищенная встречей с таким легендарным человеком тет-а-тет и пересказывая всё, что происходило в пути между ними.
Слушать новости в телевизоре не хотелось, потому что было ясно, что правды там не услышать и не вычленить!
Подруги забурились в бар, и обе напились!
Утром вернулся Викентий, принимавший участие в событиях и выжатый как пустой лимон, что было предельно ясно по его состоянию. Работая без статуса работника Скорой и не получая за это никаких энергетических вознаграждений, он валился с ног, будто подбитый летчик.
– Вывели всех заложников, обезвредили террористов, ни одного пострадавшего! Понятное дело, телевизор отрапортовал о неполадках в системе безопасности аэропорта, которую быстро восстановили, – только и смог выговорить Викентий и рухнул на кровать.
– Ты знаешь, что с ним делать? – поинтересовалась Анфиса, отведя подругу чуть в сторону.
– Если бы не мой косяк этой ночью, то можно было бы тупо поделиться энергией через секс, но он даже не воспримет сейчас легкого прикосновения от меня, пойдет антагонизм, который будет только отнимать силы. Теперь только покой, качественный сон и еда, и комедии неделю подряд. Посидишь с ним?
Анфиса понимающе кивнула и даже не стала спрашивать: куда пошла подруга.
Серафима вышла из отеля и побрела куда глаза глядят, пытаясь восстановиться! Она не думала о последствиях в квартире Никиты, да и не собиралась быть верной Викентию или спать с Никитой. Просто жила моментом. Десять, Карл! Десять лет на минимуме положительных эмоций с моральным уродом давали о себе знать, хотелось свободы и не хотелось в крепкие руки хоть и безумно крутого и офигенного мужчины, но и цепи своих собственных ограничений себя! И как бы она ни уговаривала себя, что ни Викентий не хочет серьезных отношений с ней, ни она с ним, но теперь ясно понимала, что легко и без обязательств в их случае не получится!
Серафима давно не жила в душевных терзаниях, всегда было все предельно ясно: вот долг, вот работа, вот я, идеально ее исполняющая, а теперь получалось не пойми что.
Ноги принесли к дому Никиты, она позвонила и упала в кресло в гостиной:
– Есть в этом доме хоть какое-то место, не пропитанное духом твоей мама?
Никита давно очухался и спокойно произнес, не задавая банального «зачем и почему»:
– Да, в моем кабинете!
– Веди! – скомандовала Серафима, дошла и, рухнув в кресло для пациентов, закрыла глаза.
– Хочешь поговорить? – приготовив чай и заботливо закрыв дверь в кабинет, чтобы квартира не напоминала Серафиме о маме, спросил Никита. – Тебя терзает то, что ты натворила вчерашней ночью, да? Можешь не думать о том, кто я и что между нами было. Просто говори. Я готов слушать. Я принял, что нам не быть вместе, и, в принципе, рад тому, что между нами произошло, без обязательств и продолжения. Просто говори! От твоей речи и мне станет проще и легче…
Серафима улыбнулась:
– Ник, ты чудо! Хочется залезть в твое будущее и рассказать тебе, что там всё чудесно!
– Но ты не можешь этого сказать, потому что там не чудесно? – печально нахмурившись, спросил Никита.
– Но я просто не буду этого делать! В память о том, что произошло ночью между нами, ты заслуживаешь того, чтобы не знать, что там впереди! Можно я просто посплю у тебя? Я вчера напилась вдребедень! И спала всего часа полтора в кресле отеля… Мне бы отоспаться...
Утро встретило тревожностью. Не хотелось работать! Серафима еще ни разу такого не чувствовала с момента своего прихода в Скорую. Что это было? Перегруз от нахлынувшей энергии? Отходняк от выпитого? Или все-таки ее предательство Викентия?
«Но я ведь ничего ему не обещала! – пыталась капризничать Серафима. – С чего я что-то ему должна?»
Никита ушел на работу, заботливо оставив
