Единственное что смущало так это то, что видение было довольно правдоподобным — его карий цвет глаз довольно трудно спутать с сиреневым. Махнув на предрассудки рукой, Джек все же не решился оставаться на этаже и, довольствуясь частично наполненной бутылкой, как можно быстрее ретировался вниз и занялся приготовлением кофе, чтоб занять свою голову и отвлечься.
Пронзительно засвистела кофеварка, дескать, пить подано, мон синьор, заставив вздрогнуть. Машинально взяв чашечку и отхлебнув, он поймал себя на мысли, что думает об отражении незнакомой женщины, таящей в чертах нечто притягательное.
— Ха, вы по ночам байки сочиняете? — Ухмыльнулся Бен Нортон, поглядывая на часы и пережевывая бутерброд.
За окном радостно щебетали пичуги. Джек решил пойти сразу пойти на вторую работу, ну а так как стройка в такую рань еще была закрыта, то он в ожидании мимолетно рассказал сменщику о ночном происшествии почти во всех подробностях, за исключением того, что чуть не угробил статуэтку и ожидал реакции слушателя, получив в ответ легкий зевок.
— Клянусь, что так все и было! — Чистосердечно возмутился ночной хранитель музея.
— Право, это все несколько необычно звучит, а учитывая идущий от вас перегар — тем более! — Старичок протер очки, намекая, что они запотели от дыхания Джека, от чего последний скромно опустил глаза.
— Как же мне доказать?
— Зачем доказывать? Лучше идите спать! Здание старое, наличие привидения само собой подразумевается… — Ехидно сказал пожилой мужчина, поудобнее устраиваясь в кресле, и тут же смягчился, — Скажу по секрету — не вы тут один призраков видели.
Перетянутое кожей кресло было предметом гордости Бена. Он довольно долго воевал с Кроу, прежде чем позволить его взять под свои нужды из пустующего кабинета на втором этаже. Большое, вальяжное с высокой спинкой, в нем запросто можно было утонуть, а как удобно разгадывать кроссворды! В итоге Ричард развел руками и согласился, при условии, что Нортон сам перетащит предмет спора.
Наконец Бен занял удобное положение, и можно было продолжать беседу:
— В музее водятся привидения?
— Работал тут лет двадцать-тридцать назад человек один ночным охранником, примерно вашего возврата. Исключительно в карты играл, скажу я вам. Тоже про женщину рассказывал, мол, ходит вся такая в белом платье, как невеста, по музею.
— И что с ним случилось?
— Да ничего не случилось. Работу предложили хорошую, вот и уволился. Собственно он перекантоваться и приходил — времена тяжелые были, безработица.
— А поподробней не расскажете, что он говорил?
— Говорил, бухгалтером его приняли… Ах, вы про привидение? Да насколько знаю — вроде ничего. — Старик задумался. — Ах, да, в последние дни он увлекся историей музея. Про довоенные времена особенно интересовался.
— Что же в истории музея интересного?
— Да ничего особенного. Поместье принадлежало одному знатному роду. Последний владелец отдал его под музей. Собственно он и не знал, что с ним делать — жена умерла от интересной болезни в Париже, а дочь сбежала, видимо узнав это, к настоящему родителю.
— Хм… Действительно, ничего впечатляющего.
— Ну а я что вам говорил? — Ухмыльнулся Бен, на этот раз торжествующе.
В словах Бена чувствовалось зерно разума — много прожил, многое повидал. Джек допил кофе, мрачно взглянул на часы и, попрощавшись, поплелся на стройку. После бессонной ночи ноги с непривычки не слушались, и он направился на автобусную остановку, мысленно плюнув на терзавшие его душу слова Сьюзан.
"Привидение", мягко сказать, оборзело: женщина появлялась в самых неожиданных местах, заставляя Джека нервничать, травмируя и так расшатанную психику. Причем ежедневно, или точнее "еженочно". Не смотря на это, она была довольно привлекательна: раскосый разрез тоскливых сиреневых глаз буквально отрывал внимание от точеной стройной фигурки, спрятанной под воздушным белым сарафаном. Всё было бы довольно мило, если бы не внезапные появления из-за спины и наличие умения разговаривать.
Один раз Джек почти лоб в лоб столкнулся с ее изучающим взглядом, выходя из туалета и застегивая на ходу ширинку. Подавив приступ паники, он, будучи джентльменом, как юнец густо покраснел и, бормоча извинения, вернулся обратно в туалет, захлопнув дверь так, что фантома как ветром сдуло. Видимо женщина тоже смутилась, а возможно и обиделась, так как не радовала глаз своим присутствием целых полтора часа.
Сьюзан, мгновенно заметив изменения в поведении супруга, стала подозревать оного в измене, ища поводы для придирок и строя новые козни, словно решила сжить Джека со свету, а подруга помогала ей, находясь в ополчении. Последней фразой, добившей его боевой дух, было сказанное с пеной изо рта:
— Иди туда, где ночевал!
Собственный дом, который он купил на свои кровные, стал для новоявленного бомжа неприступной крепостью, заставляя ютиться в гараже, продуваемом всеми ветрами. Что такое домашняя пища быстро забылось, благодаря спасительной вывеске забегаловки "Китайская еда", хотя Джек неплохо готовил и сам.
— Как там у классиков? "Ах, эта еда блаженна-а-ая, свящее-е-енная еда-а-а"… — Цитировал "незадачливый" муж, обильно поливая кетчупом то, название чего он собственно и выговорить не мог. "Киши-миши" или что-то наподобие того. Факт в том, что едят это палочками, впрочем, этикет в данном случае был неуместен, и он орудовал вилкой.
— Потерянный человек! — В шутку отвечал старина Брик, попивая с ним в гараже пиво, делая эту фразу коронной, и употребляя при каждом удобном случае, втайне завидуя Джеку. — Ну, что, еще по одной?
Брик сбегал к нему в гараж от своей ворчливой старухи, именуя гараж ни как иначе, как "Штаб-квартира", хотя сам он был за долгие годы уже капитально одомашнен, и не мог себе представить, что такое закинуть носки в стиральную машину. Историям про женщину в музее он, конечно же, не поверил, обладая скептическим и рациональным складом ума.
Фантом вообще вел себя в последнее время странно: появляясь, убегал куда-то в сторону небольшой библиотеки, расположенной на первом этаже музея, растворяясь по дороге; пытался что-то сказать, судя по шевелению сладких губ. Джек свыкся соседством с загадочной принцессой в белом, что даже порой начинал скучать, когда та долго не появлялась, проводя в этом случае обход. Сам он обходы перестал делать давно — кто по доброй воле сунется в гости к привидению, пусть и очаровательному?
Рассуждая об этом в полудреме, Джек проснулся от непривычного порыва ветра. Железные двери-створки гаража были раскрыты настежь, на улице жарило полуденное солнце. Привыкнув к дневному свету, он заметил приставленное к виску дуло пистолета, купленного для самозащиты еще при переезде сюда от ее родителей — район в те времена славился криминальными замашками. В глазах Сьюзан, стоявшей в халате на голое тело у изголовья его подобия кровати и целившийся в него, он прочитал безумие.
— Убирайся от сюда! — Только и прошипела она.
Джеку, мгновенно проснувшемуся от такого "сюрприза", дважды повторять не пришлось, и он выскользнул из гаража, благо спал он одетым, захватив кулек со сменкой охранника. Из-за постоянного недосыпания он пришел со стройки слишком уставшим, чтобы раздеться. Оставалось только догадываться, откуда у Сьюз взялись ключи. Например, она могла заказать со слепка копию. Выкинув из головы бессмысленные, так как его уже выгнали, а потому пустые и ненужные мысли, Джек направился прямиком в музей, рассчитывая на понимание и сочувствие.
Свернув в переулок, Джек расположился неподалеку от мусорного бака, из которого на мгновение высунулась удивленная морда кошки и нырнула обратно, вильнув ободранным хвостом. Он взял валявшийся неподалеку деревянный ящик, накрыл его газеткой, и, усевшись, не спеша стал переодеваться.
Толпа школьников застала Джека прямо у входа, и, боясь быть сметенным оголтелой молодежью, он освободил им путь, резко шагнув в сторону. Те, чуть не выдрав из косяка двери, вломились внутрь, заставляя преподавателя лишь заискивающе развести руками.
Бен Нортон, с умным видом грызя карандаш, сражался с очередным кроссвордом, сидя в возлюбленном кресле, именно "в". На столе стояла ароматная кружечка кофе. Подняв на Джека вопрошающий взгляд, но не выказывая удивления, спросил:
— Земноводное, шесть букв. Знаешь?
— Хм, вряд ли. А меня вот из дома выгнали… — и Джек объяснил, не откладывая в долгий ящик, почему пришел так рано. С каждым словом брови Бена поползли выше и выше, пока не дошли до крайней точки. Пожилой человек явно не собирался комментировать произошедшее, пологая, что герой истории вполне взрослый человек и сам знает, что ему делать. Хотя и посоветовать было нечего: единственный подходящий совет, который приходил на ум — нацепить жене смирительную рубашку.
