приятелем. Только заместительница нашей начальницы всегда считала себя хитрее и умнее всех. Ничьих советов она никогда не слушала. Неизбежно устраивала «райскую жизнь» любому, кто имел наглость пытаться оспаривать её авторитет.
Я и не заметила, как заснула. Переутомление привело к тому, что даже сильная качка не помешала мне попытаться с толком использовать время в пути. Естественно, дорогу совсем не запомнила. Зато неплохо отдохнула. Незнакомый ночной гость в этот раз никак себя не проявил, но я отчего-то даже не сомневалась. Подаренный мне им саамский оберег нельзя снимать ни при каких обстоятельствах. Иначе от беды меня не уже никто сможет спасти.
От Сейдозера на небольшой погост, где жил пригласивший нас для исследований старейшина Церьха, нас довезли на оленьих упряжках. Для всех нас это был первый опыт. Поэтому мы во время завтрака бурно обсуждали произошедшее и делились впечатлениями. Осень в этом году выдалась удивительно тёплая и сухая. Поэтому, если мы поторопимся, то успеем выкопать все находки до того, как ударят морозы. Подробно изучить их вполне можно уже под тёплой крышей. Тогда капризы северного климата никак не смогут помешать нашим научным изысканиям.
Тамара с компанией шли своим ходом. Поэтому вторая часть нашей этнографическо-археологической экспедиции должна была присоединиться к нам вечером. Если, конечно, погода не испортится, и им не придётся пережидать ненастье в укромном месте.
На душе у меня с каждым улетевшим в прошлое мгновением становилось всё неспокойнее. Всё внутри сжималось в маленький испуганный комочек от той жути, что свивала свои незримые змеиные кольца. Вокруг были приветливые люди. Только почему-то всё это казалось сильно притянутым за уши.
Совсем ещё молоденькая саамка, младшая внучка старейшины, всё порывалась поговорить со мной без свидетелей. Только её дед каждый раз придумывал для девушки всё новые занятия. Поэтому поговорить нам так и не удалось. Потом увидела, как мать отсылает её за мороженой морошкой и клюквой. Решила напроситься в попутчицы:
— Мои родные очень хвалили эту северную ягоду, прихваченную морозцем. Могу ли я пойти с вами, Кайе? Очень уж хочется побаловать маму и старшую сестру полезным для здоровья и вкусным подарком.
Старейшина снова попытался вмешаться. Словно считал, что она по наивности и душевной доброте расскажет мне что-то такое, о чём никому постороннему знать не полагалось:
— Внученька, собери ещё пару берестяных туесков для нашей гостьи. Будь добра.
Голос старого саама был ласков, но в тёмно-карих глазах девушки промелькнул почти животный ужас. Что-то во всём этом было очень сильно не так. Только разбираться сейчас, значит поставить совсем ещё юную саамку под удар. Поэтому я отступилась, только попросила у её деда:
— На поверхности сейда есть древние руны. Могу я сфотографировать их? Моя начальница просила привезти ей снимки и по возможности сделать точный перевод.
— Мой сын отвезёт вас на лодке, Виктория. Заодно присмотрит, чтобы никакой беды не случилось. Места у нас дикие. Можно нарваться на голодного волка, медведя-шатуна или подстреленную охотником росомаху. Вы можете не просто получить увечье, а погибнуть.
Саам средних лет покорно посадил меня в лодку и отвёз по реке на Сейдозеро. Пока я фотографировала и копировала руны с камня в специальный походный альбом, он чистил дробовик, проверял снасти и хитро на меня посматривал. Точно ведал какую-то тайну. Только знала, что он мне точно ничего не расскажет. К обеду мужчина привёз меня обратно. Потом я вместе с остальными учёными отправилась на раскоп.
Монотонная работа выматывала силы и душу так, что все до единой мысли дружно покинули мою голову. Когда нескончаемый «рабочий день» при свете галогеновых фонарей закончился, я хотела совсем простых вещей. Поесть. Смыть с тела пыль и грязь в бане, которую растопили для нас саамские женщины. После чего заползти под одеяло и больше ни о чём не беспокоиться.
С тревогой за столом не обнаружила Тамару и её спутников.
— Простите, а вторая часть нашей экспедиции разве ещё не вернулась?
— Видимо, что-то задержало их в пути. Завтра я пошлю моего старшего сына с отрядом бывалых охотников, чтобы поискали пропажу. Нойд Самылко с ними. Никакой беды не должно случиться. Его мощь хранит окрестные земли от бед, но иногда болезнь или несчастный случай способны принести много вреда.
Ответ меня совершенно не удовлетворил. Тут ко мне подошла младшая внучка хозяина дома и передала с рук на руки два больших туеска с местным способом замороженной ягодой.
— Положите подарок в морозилку. Только не прячьте в полиэтиленовый пакет. Иначе вкус неизбежно испортится. Как и в металлическую миску.
Я вежливо поблагодарила за подарок, быстро поела. Потом отнесла в холодильник в своей комнате вкусный и полезный подарок. В морозилке было достаточно свободно, чтобы до отъезда сберечь ягоду. Удивилась, что девушка украдкой с сочувствием смотрела то на меня, то на других «гостей с Большой земли». Кайе явно что-то знала, но боялась не только деда, но и сумасшедшего нойда.
Почувствовала ни с чем несравнимое облегчение, когда избавилась от пота и грязи в местной бане и переоделась в чистую смену белья. Потом вернулась к себе в комнату и тщательно заперла дверь. Устала в первый день на раскопе так, что заснула, и никакие сны не помешали мне выспаться и набраться сил. Как оказалось, они мне потом пригодились.
Утром проснулась от непривычного шума. В моё окно с недовольным видом билась огромная полярная сова. В душе шевельнулась подсказка. Я открыла фрамугу и впустила птицу внутрь. Откуда-то знала, что незваная гостья не причинит мне ни малейшего вреда.
Она умоляюще посматривала на меня огромными медными глазами. Я откуда-то поняла, что где-то срочно нужна моя помощь. Так и спустилась во двор с живым украшением на левом плече. Когда старейшина попытался отогнать хищницу, она грозно посмотрела на него и щёлкнула клювом.
Я вступилась за свою новую подругу:
— Оставьте её в покое. Она мне совершенно не мешает, — и отправилась завтракать.
Удивительно, но сегодня нас потчевали кусочками тающей во рту оленины, тушёной с картофелем. Такое сочетание русской и саамской кухни явно пришлось по вкусу всем. Сова периодически вылавливала из моей миски лакомые, очень сочные кусочки и покидать меня явно не собиралась. Я так и не нашла здравого объяснения, чем вызвала такую симпатию у дикой птицы, выросшей в Кольской тундре.
Удивительно, но мне даже позволялось гладить жёсткие перья, а вот любой другой нахал сразу вызывал у моей необычной компаньонки приступ праведного гнева и агрессивную реакцию. Жена старейшины добавила
