– Разумеется, нет. Ну, так и я никому не должна, Поглядела бы ты себя со стороны! – вдруг рассмеялась Лена. – Если я так выгляжу, когда озлобляюсь, ясно, почему от меня народ шарахается с горьким писком. Хорошо, что ты у нас по части жмуриков, не то бежала б я уже топиться в унитазе.
– Рада, что ты признала наше родство, – лицо Лиды приняло обычное выражение доброжелательного внимания.
Лену посетила блудная мысль, что, случись Нюся её кровным ребёнком, ей было бы значительно сложней мириться с Нюсиным существованием. Всё-таки узнавание себя в другом человеке – удовольствие не для каждого, с зеркалом, и то стараешься лишний раз не пересекаться…. Раскурив сигарету, Лена оделила сестру почти тёплым взглядом.
– Я хочу сделать для тебя расстановку, – сказала Лида.
– Нет!
– Мне нужно поговорить с Анной. Прямой контакт заканчивается припадком, после которого я мало что помню.
– По-твоему, нам сильно поможет, если такая фигня случится со мной? Дико извиняюсь, но именно сейчас мне некогда лечиться от эпилепсии.
– Ты не поняла. В качестве заказчика расстановки ты всего лишь выберешь заместителей. Если у кого и возможны… необычные переживания, так это у них.
– А они об этом знают? – поинтересовалась Лена.
– Основная нагрузка всё равно ляжет на меня. – Лида поправила прядь. – Среди заместителей не должно быть людей с улицы. Обе мои помощницы и охранник примут участие, но надо ещё несколько человек, троих обычно не достаточно.
– Ромка сказал, у тебя специальная группа для работы со жмуриками, – опасливо улыбнулась Лена.
– У Ромы богатая фантазия. Ты уговоришь его прийти?
– После того, что ты ему устроила в прошлый раз? Смеёшься?!
– Я ничего не устраивала, – устало возразила Лида. – Роман получил опыт, в котором нуждался, даже если сам этого не признаёт.
– Ещё на один опыт я его вряд ли раскручу, но попробую – парень привязан к племянникам. Вот папа примчится, задрав штаны, развлечение как раз в его вкусе. Против моего папы ты не возражаешь?
– Вовсе нет! – оживилась Лида. – С удовольствием с ним познакомлюсь.
– И есть у меня одна сладкая парочка, так вышло, что один из них практически в курсе событий. Думаю, тоже придут.
– Будем считать, что этого хватит.
В кармане завибрировал телефон.
– Так, Рома поджёг дом, залил соседей, и его съела Фанта, – весело сказала Лена. – Да! Вам кого? Александра Порфировна? Лид, мне срочно надо идти.
– Подожди, мы не договорились о времени! Я бы хотела сегодня вечером. Пойми, дети…
– Они самые, – пробормотала Лена. – Всё равно сегодня всех не собрать. Завтра. Я позвоню вечером.
Лида протянула ей тетрадь, пухлую, с поблёкшими розовыми котиками на обложке.
– Почитай перед сном, поможет настроиться. Я вела эти записки десять лет назад во время поездки в Екимцево.
***
– Значит, теперь Нюся твоя? – спросил Рома.
Лена открыла рот, чтобы попытаться это опровергнуть, но передумала.
– Удочерю – станет моя. Галка готова рулон туалетной бумаги подписать, лишь бы Русланчик о Нюсе не узнал. «Пардон, любимый, в меня тут вселялись нечистые духи, и от общения с ними у меня родилась дочь азиатской наружности». Она ведь до самого возвращения в Москву считала, что Нюся ей примерещилась, а когда нашла свидетельство о рождении, вообразила, что в беспамятстве занесла ребёнка куда-нибудь на свалку. Представляешь, как она мне обрадовалась?! Всё-таки довольно нервно чувствовать себя детоубийцей.
Рома смотрел на неё ошарашенно.
– Как думаешь, почему такое произошло? Даже у психов и торчков есть инстинкты. На элементарном уровне. Должны быть. У животных, и то…
– Галка – не псих и не торчок, а я не собираюсь слушать всякую ерунду от человека, ежедневно выдувающего минимум пять банок пива, смотрящего мультики нон-стоп и обжирающегося мазью от диатеза. Не представляю, что это было, и не хочу пересказывать, что говорила сама Галка. Два года жизни у неё практически вычеркнуты из памяти. Дома мать возила её к какой-то местной бабке, помогла та, или Галка сама поправилась – сложно сказать. Может, зелёная мазь сработала, Галка полбанки себе тогда отложила. Но бабка, зараза, нанесла три короба дичи в Сашином стиле, а Галка верит. Думаю, поэтому и Нюсю видеть не хочет.
– Твою Галку стоит показать Иннокентию Германовичу, – вкрадчиво предложил Рома. – На всякий случай. Только не злись, но наследственность никто не отменял.
Лена покачала головой.
– Сейчас она нормальная, то есть нормальная для Галки.
– А Нюся нормальная для Нюси, – брякнул Рома и тут же об этом пожалел под взглядом Лены.
– Вот именно, – сказала она. – Мы оформим паршивые документы и будем жить дальше, остальное меня не касается, а тебя тем более. Пойду Нюсе сказку рассказывать. Кстати. Это – тряпка, ею вытирают стол, уяснил? Посуду помой.
***
«Моя».
– В замке на берегу моря жил был принц. Он мечтал поймать русалочку, расчленить и узнать, что внутри, ведь принц был учёным. Но русалочки ему не попадались. Он их на рыбу ловил, а русалочкам рыба и в море надоела…
Хихиканье в темноте.
– Мам, принц был глупый! Надо на шоколадку или конфету.
– Конфеты в море тают.
– Тогда на котлетку. Котлетка тает в море?
– Котлетка не тает.
– А сыр?
– Нет.
– Русалочки любят сыр?
– В море, знаешь ли, сырных заводов нет, так что вряд ли они его пробовали. Вот принц и придумал ловить на сыр…
– Мам, а почему ты не гуляешь ночью?
– Потому что сплю. Ночью люди спят, и тебе давно пора.
– Нет, мам, ты гуляла, и Фанта. А потом пришёл во-о-о… – губки расползлись в плаксивой гримасе.
Через полчаса с рёвом удалось совладать.
– Мам, пошли сегодня гулять? – с надеждой попросила Нюся, хлопая мокрыми ресницами. – Я не буду реветь! Дядя Ваня сказал, ты пойдёшь, если захочешь.
От напряжения у Лены свело ноги.
– Какой дядя Ваня?! – голос показался чужим, даже Нюся удивлённо покосилась из-под чёлки.
– Просто дядя, сидит у зелёной речки. У дяди Вани глазки как у меня. Мам, почему у меня глазки как у дяди Вани, а не как у тебя?
– Ты видишь дядю Ваню во сне?
– Мама, я во сне сплю, – снисходительно ответил ребёнок.
– Но сначала ты засыпаешь, а потом видишь дядю Ваню и зелёную речку?
Нюся нетерпеливо подпрыгнула в кроватке.
– Дядя Ваня настоящий! И речка! Мам, принц поймал русалочку?
Лена решила пойти другим путём.
– Что ты делаешь, чтобы увидеть дядю Ваню? Я тоже хочу с ним познакомиться.
– Ой, мама, пойдём! Закрой глазки…
Нюся перебралась к Лене на колени, прижалась, пальчики пробежали по Лениным векам нежно и настойчиво.
– Вот так. А теперь закрой вторые глазки. Чтобы стало совсем-совсем темно.
– Какие вторые?
– Какие внутри, – тоном большой девочки объяснила Нюся. – Мама, я уже гуляю, а ты нет. Закрой вторые глазки!
– Погоди, Нюсь, я про русалочку не дорассказала! – разговор начал серьёзно пугать Лену.
– Ну мам, давай и дяде Ване расскажем!
Лена повернула к себе Нюсино личико с крепко зажмуренными веками.
– Ты сейчас видишь дядю Ваню и зелёную речку? – шепнула она.
– Да. Мама, ты обещала, идём гулять!
Лене захотелось встряхнуть ребёнка, раскричаться. Вместо этого она примиряюще сказала:
– Что-то у меня не получается. Просто я привыкла, что у меня всего два глаза, и оба снаружи. Может, так и есть?
– Нет, не так! – капризно ответила Нюся, но, к Лениному облегчению, глаза открыла. – Мам, ты ещё попробуешь?
– Попробую, – обещала Лена. – Теперь слушай про русалочку.
Дверь в детскую она закрывала осторожно, точно за ней тикала бомба.
***
Фанта взрыла носом простыню, покрутилась на месте, тяжко вздыхая, устроилась в ногах. На кухне возился Рома, пытаясь вписать тело в рамки углового диванчика. «Это как надо запугать человека, чтобы он предпочёл сон буквой «зю» огромному матрасу у себя в мансарде?», – завистливо подумала Лена. Перед ней лежала тетрадь с котятами на обложке, исписанная округлым почерком отличницы – та самая, что Лидка пыталась ей всучить десять лет назад («Неужели тебя не интересует история нашей семьи? Я такое обнаружила…»). Ха! Лена с детства слушала семейные истории. Её собственная жизнь была сплошной семейной историей! Совесть неуверенно, но ощутимо кольнула Лену, примериваясь. Девчонке всего и нужно было с кем-то поболтать – с кем-то, кто понимает, а её послали грубой форме, только за то, что, видите ли, не так сидит, не так свистит. И слишком похожа на мамашу. Правда заключалась в том, что у Лены были бабушка c папой, а у Лидки – только мамаша, и ещё призрак прапрабабки Анны, если она считается. Ты скотина, Лена.
