— Раф, совсем спятил? Вали в комнату!
Рафик грязно выругался и схватил меня за плечо:
— Идем!
Я дернулась, но послушно потопала за ним. Однако, когда он втолкнул меня в очередную комнату, поняла, что оказалась чересчур наивна. Кирюхой там и не пахло. Зато от неубранной кровати возле окна воняло грязным бельем.
— Где Кира? — как заевшая пластинка, снова спросила я.
Спросила, чтобы хоть что-нибудь сказать, отогнать гадкие предчувствия. В подтверждение моих опасений Рафик сгреб меня в охапку и начал лапать.
— Отвали!
Я брыкалась, выворачиваясь из его рук, но он настойчиво теснил меня к кровати.
— Отпусти меня! — Я уворачивалась от колбасной пасти. — Я заяву в полицию напишу!
— Валяй! — обрадовался Рафик. — Иваныч ею подотрется!
Резким движением он опрокинул меня на кровать и навалился сверху. И тут распахнулась дверь. Рафик поднял голову, готовый обматерить вошедшую Лину, но слова застряли у него в глотке. Потому что следом за бледной Линой показался Валера. А через мгновение к виску Рафика прижалось дуло пистолета.
Оказалось, что десять минут, отведенные Валере, уже истекли, и он явился мне на помощь. Я спихнула с себя Рафика и вскочила. Лина, которую Валера вежливо, но тоже под дулом пистолета попросил привести ко мне, испуганно опустилась на край кровати.
— Твари! — Я отплевывалась, избавляясь от мерзкого привкуса колбасы, и одергивала одежду, прогоняя ощущение гадких прикосновений. — Одна ограбить пыталась! Другой изнасиловать! Где мой Кирюха?!
— Ну?! — Валера многозначительно повел пистолетом.
— Т-т-там, — Лина указала дальше по коридору.
— Ключ от этой комнаты есть?
Оставив красного, взъерошенного Рафика на кровати, Валерка запер дверь снаружи и велел Лине вести нас к Кирюхе.
— Кто тут живет? Чьи комнаты? — спросил он, когда мы двинулись вперед.
— Эти — наши, дальше — алкоголики местные живут. Они тихие, не высовываются, — пролепетала Лина и открыла следующую дверь. — Вот ваш мальчик. С ним все в порядке.
Оттолкнув ее, я бросилась внутрь. Валера с Линой остались у двери. В комнате стояла широченная кровать, застеленная бордовым плюшевым пледом. Куча цветных одеял валялась сверху. На этой кровати могло одновременно разместиться пять человек, и далеко не самых худых, поэтому Кирюху я заметила не сразу. Выдал его надсадный, свистящий кашель из-под вороха одеял.
— Кир, — потрясла я этот ворох, — вставай!
В ответ донеслось невнятное бурчание и снова кашель. Я беспомощно оглянулась на Валеру, но тот контролировал коридор и не видел моей растерянности. Зато Лина видела — она украдкой показала мне средний палец.
Я откинула одеяло: Кирюха лежал ничком, уткнувшись лицом в плюшевый ворс. Полностью одетый, даже кеды не удосужился снять. А рядом с ним, нежно обнимая подушку, лежала голая девица.
— Какого хрена? — Прикрывая лицо растопыренной пятерней, она села в кровати.
— Облава! Вали отсюда, — мрачно сказала я.
Девица завертела всклокоченной головой. Увидела Лину и потянула на себя край пестрого одеяла.
— Правда, что ли?
Лина покачала головой, но девка все же сползла с кровати и начала одеваться. А я с трудом перевернула Кирюху на спину. Он открыл глаза и, щурясь от яркого света, закрылся предплечьем.
— Сонька, уйди, — донеслось из-под локтя.
— Кир, пойдем домой! Пожалуйста! — жалобно протянула я и в отчаянии уселась рядом.
— У меня больше нет дома.
Я уставилась на маленькую татуированную ласточку на его запястье.
— Всё у тебя есть! Идем!
— Дом — это нора, в которую приползаешь зализывать раны, а не змеиное гнездо, где тебя жалят. У меня больше нет норы…
— Кир, ты под кайфом, что ли? Пьяный? — Я принюхалась, хотя и так было понятно, что угадала.
От моего прикосновения он дернулся, будто я поднесла оголенный провод к его коже. Накатила горькая волна разочарования. Мало того, что обиделся неизвестно на что, свалил из дома, пропал без объяснений, так еще и не желает со мной разговаривать! Я снова начала тормошить его. Но Кирюха зарылся в ворох одеял и больше не реагировал на мои просьбы. Лина из коридора с насмешкой следила за нашей возней. А уже одетая всклокоченная девица — с противоположного края кровати. Тогда я оставила Кирюху и метнулась к Валере.
— Мне его не вытащить, а сам он не хочет!
Оставляя на полу грязные отпечатки гигантских берцев, Валера подошел к кровати. Не выпуская пистолет, одной рукой взвалил Кирюху на плечо. Но хитрая Лина воспользовалась тем, что мы ослабили бдительность, и сбежала. И когда мы с Валерой шли ко входной двери, чтобы покинуть проклятое логово, из первой комнаты нам наперерез вывалились Салим и рябой парень.
— Ты, нах, кто такой?! — Салим преградил нам путь.
— Полковник ФСБ!
Одним движением руки Валера аккуратно отодвинул его и пропустил меня вперед. От волнения мое сердце рвалось из горла, но я трясущимися руками открыла замок и выскользнула на лестницу.
— Э, Кукла! — прогремел сзади раскатистый рык Салима. — За Жмуром должок!
На морозе Кирюха пришел в себя. Он завозился на Валеркином плече, забрыкался, и тот поставил его на землю. Мы спрятались за небольшим кирпичным домиком: то ли гаражом, то ли хозяйственной постройкой. Кирюха одернул куртку и пятерней пригладил спутанные волосы. Уже стемнело, и фиолетовая тень скрывала его лицо.
— Курить есть?
На меня он не смотрел. Хмыкнув, я вытащила пачку. Не глядя, Кирюха взял сигарету, прикурил и тяжело привалился к серой стене. Я снова ухмыльнулась и перевела взгляд на Валеру.
— Откуда у тебя пистолет, Джеймс Бонд?
— Это не мой, — засмущался он, — Нинкиного бати.
— Иваныча?! — От удивления у меня округлились глаза. — А не боишься, что узна́ет?
— Не. Он на рыбалку уехал, с ночевкой. Палатку взял, водки две бутылки… меня звал, но Нинок не пустила. Не узна́ет!
Я с сомнением покачала головой.
— Давайте поспешим, — предложил Валера, — вдруг матч еще не закончился?
Он переминался с ноги на ногу, и было заметно, что ему очень хочется узнать, кто же выиграет. Но и бросить нас не позволяет данное невесте обещание.
— Иди, Валер, — сказала я, — спасибо тебе огромное! Дальше мы сами.
— Уверена?
Я кивнула, и он обрадованно поспешил прочь, оставляя в снегу ребристые отпечатки ботинок.
— Нинке привет! И на свадьбу нас позовите! — крикнула я.
Валерка оглянулся, заулыбался и на ходу помахал нам рукой. Кирюха подождал, когда он скроется, и повернулся ко мне. Вокруг глаз у него залегли темные круги. Или это была тень от спутанной челки?
— Значит, ты теперь с Савельевым? — он выдохнул вопрос вместе с сигаретным дымом.
Я пожала плечами.
— Вроде как да.
Кирюха запрокинул голову и, ударившись затылком о кирпичную кладку, застонал.
— Тошнит? Башка болит?
— Да, тошнит! Прям блевать охота!
— Ну давай. Я отвернусь. В первый раз, что ли?
— Глупая ты, Сонька!
Тут я поняла, о чем он говорит.
— Разве плохо, что у меня есть парень?
Кирюха скривился.
— Кир, со мной такого никогда раньше не было! Он такой, такой…
Я набрала в грудь воздуха, чтобы как можно красочнее объяснить, насколько замечателен и неповторим мой избранник, но Кирюха отлепился от стены и, ничего не говоря, пошел дальше.
— Погоди, — растерялась я. — Ты куда?
Он остановился шагах в десяти и оглянулся. Стоял, чуть покачиваясь, и грустно смотрел на меня.
— Чего ты хочешь, Соня? Ты счастлива? Я рад за тебя.
— Я хочу, чтобы все вокруг были счастливы! Юлька страдает по тебе, я знаю.
— Сонька, отстань от меня!
Я подошла к нему и коснулась рукава его куртки.
— Юлька хорошая, и я хочу, чтобы вы были вместе.
— А чего ты еще хочешь? Чтобы своя комната и не мешался никто? Так ты говорила?
— Ну да… — Я не понимала, к чему он клонит.
— Значит, я все правильно сделал!
