меня вновь постигло разочарование: текст был закодирован, как и остальная часть книги. Мелким почерком, однако, слева Картер также нацарапал:
"См. Принна об опасностях "Приманивания дхолов" и "Оккультное обнаружение золота".
Оккультное обнаружение золота…
Теперь я почувствовал, что действительно нашёл ключ к загадке!
Очевидно, дядя Картера был оккультистом — во всяком случае, дилетантом — и использовал определённые так называемые "искусства" в поисках спрятанных сокровищ. И, возможно, в конце концов, он не был таким уж дилетантом, поскольку, судя по всему, доказательства говорят о том, что он не знал средней меры успеха.
"См. Принна на… "Оккультное обнаружение золота".
Принн…? Конечно, это было имя, которое я видел на корешке другой книги — да, она тоже стояла на полке в доме старого дяди Артура!
У меня возникло искушение немедленно снова подойти к полкам, но вместо этого я заставил себя ещё раз взглянуть на третий абзац. Он казался полной и абсолютной тарабарщиной, но что-то в сочетании гласных и гортанных звуков заставляло меня пялиться на текст, и мой язык непроизвольно шевелился во рту. Я обнаружил, что читаю вслух, напрягаясь, чтобы выдавить чужеродные звуки из задней части моего горла и с кончика моего языка…
Казалось, земля стала уходить из-под моих ног!
Весь дом задрожал!
Послышался стон — от смещения почвы, от нагрузки на деревянные стены? — и ужасный крик Картера сверху…
Картер кричал так, словно взвод десантников спускался по той гнилой лестнице. Он был бледен как простыня, несмотря на лицо в грязи, когда ворвался в переднюю комнату. К тому времени стоны и сотрясения прекратились, как будто дом зашевелился во сне и теперь снова замер. Я не сдвинулся со своего места у стола.
Картер на мгновение замер в дверях, а затем, казалось, почти перелетел через комнату ко мне, его глаза расширились от шока и ужаса.
— Что, чёрт возьми, это было? — выкрикнул он.
Ответ казался мне довольно очевидным.
— Старый дом начал изгонять призраков, — объяснил я.
— Призраки?! — Глаза Картера расширились ещё больше. Это был неудачный выбор слов с моей стороны. Но…
— Да, призраки. Ты уничтожил этот проклятый дом. Ты поломал стены, сломал половицы и всё такое. Неудивительно, что дом начинает разрушаться сам по себе.
— Проседает? — Картера трясло, но бледность его лица постепенно уменьшалась.
Я пожал плечами.
— А что же ещё? Конечно, это было оседание грунта. Да ведь этот дом уже наполовину изъеден плесенью! Итак… это объясняет шум, на который ты жаловался. "Вероятно, старый дом оседает", — говорил ты и был прав.
Картер подошёл и схватил меня за плечо.
— А вонь?
Как я мог не заметить её, не знаю, но теперь, когда Картер упомянул о ней…
Этот запах отличался от гнилостного запаха разложения, которым сопровождалось моё обнаружение этих мерзких нитей спагетти. Это был запах… смерти? Я не был уверен, во всяком случае, такой запах. Но этот запах был живым! Едкий запах ритма, мощи, силы; чего-то, ожидающего, затаив дыхание и напрягая мышцы; вонь чужеродного предвкушения, подмышка людоеда…
Казалось, он поднимается из щелей в половицах, из ободранных стен, из самого воздуха. Он был повсюду, но с каждой секундой становился всё слабее.
Я встал — признаюсь, немного неуверенно.
Мы посмотрели друг на друга.
Дом погрузился в раздумья.
Что-то застонало, но тихо, удаляясь…
— Уходим! — сказал Картер, снова задрожав. — Достаточно, по крайней мере, на сегодня. Мы вернёмся при свете дня. И с этого момента мы будем возвращаться только при дневном свете. Ты всё ещё в деле?
О, да, так оно и было. Во-первых, нужно было учитывать мои десять процентов, а во-вторых, я хотел узнать больше об оккультном обнаружении золота. Картер — каким бы деревенщиной он ни был, несмотря на все его раскопки и поиски, — даже не взглянул на книги своего дяди, в этом я был уверен. Но мне показалось, что ответ, вероятно, лежит прямо там: на книжных полках старого Артура Картера. И я найду его…
* * *
Когда Картер отвёз меня домой на своей машине, я сказал ему:
— Завтра суббота. Утром я занят, но к полудню должен освободиться. Я встречу тебя у дома между двенадцатью и часом.
— Хорошо, — ответил он, его позвоночник начал немного выпрямляться теперь, когда мы были достаточно далеко от того проклятого места. — Если я буду усердно работать, я, вероятно, смогу закончить осмотр той комнаты наверху и вычеркнуть её из своего списка.
— И что потом? — поинтересовался я. — А как насчёт чердака?
— А? Картер взглянул на меня. — Ты можешь подняться туда, если хочешь, но это тупик. Пара огромных осиных гнёзд в двух углах, где крыша доходит до карниза, но остальное пространство пусто, как жестянка слепого нищего…
* * *
Ещё через десять минут мы были недалеко от моего дома на Холлоуэй-роуд. Я жил в конце аллеи, предназначенной только для пешеходов, и поэтому Картер высадил меня на главной дороге у светофора, на котором только что загорелся красный сигнал. Время близилось к полуночи, и те немногие люди, что были на улице, в основном направлялись по своим домам. Поток машин почти закончился и, конечно, пабы были давно закрыты.
Я дошёл до конца аллеи, и когда я смотрел, как большой автомобиль Картера удаляется по дороге и скрывается из виду, мои мысли вернулись к тому третьему абзацу или песнопению на странице 79 "Песнопений Дхолов". Их буквы в странных сопоставлениях теперь казались прочно зафиксированными в моём сознании. Завернув за угол у ювелирного магазина, я обнаружил, что эти странные "слова" сами собой вертелись у меня на языке, так что я бормотал или напевал их в такт своему шагу, когда спешил домой.
Именно тогда я обратил внимание на очень странную экспозицию за квадратными стальными ставнями и зеркальным стеклом витрины ювелира: тот факт, что при использовании какой-то формы освещения под полками отдельные изделия излучали голубоватое сияние. Каждое украшение из золота или серебра, казалось, купалось в собственном бассейне голубого огня.
Эффект был настолько поразительным, что я хотел остановиться и вернуться назад, но я уже прошёл мимо витрины и скрылся в тени аллеи; и к тому времени было ещё кое-что, что привлекло моё внимание. Конечно, могло быть и так, что какой-то мусор был подготовлен к вывозу за исключением того, что я знал, что по субботам мусор не собирают.
Кроме того, это был не запах отбросов.
И я думаю, что именно тогда я начал чувствовать что-то от страха
