— С тех пор несчастные случаи свелись к минимуму, — добавил Игнациус. — Когда я приношу ему достаточное количество добычи, он почти не выходит на охоту.
— Я считал, ты полностью обезопасил территорию, — вздернул брови Оберон.
— Есть туннели, про которые даже я не знаю. Я же тут один дракон. Хочешь больше надежности, найми дополнительных помощников.
— У нас бюджет тоже урезан, Игги. Но сейчас он на месте?
Игнациус втянул носом воздух.
— В общем — да.
Он провел нас по очередному лестничному пролету. Ступени были высечены в горной породе. Теперь в глазах Игнациуса вспыхивали серебристые и серые прожилки. А навстречу нам поднимался запах — смесь подгоревших тостов, меди и чего-то сладковатого. Кроме того, я заметила, что по мере нашего продвижения в недра земли Игнациус начал изменяться. Постепенно его спина сгорбилась, верхняя часть туловища низко склонялась к полу, и в конце концов он стал передвигаться на четвереньках. Оксфордскую сорочку пробил чешуйчатый хребет. Сквозь дыры в рубашке просвечивала блестящая кожа. Когда я поравнялась с ним, то увидела, что лицо Игнациуса превратилось в удлиненную драконью морду. Но красные глаза и расширенные ноздри остались прежними, как и голос, убеждавший нас поторопиться.
— Его что-то возбудило, — сообщил Игнациус, снимая с последней двери три тяжеленных засова. — Лучше поскорее выяснить причину.
И будто в подтверждение его слов раздался жуткий рев. У меня сложилось впечатление, что прямо на нас мчится поезд метро. «Интересно, — подумала я, — сколько раз я слышала этот вой, чувствовала под ногами вибрацию, принимая все за издержки нью-йоркской подземки?»
— Ты уверен, что мы его не побеспокоим? — прошептала я Оберону.
— Если Драйк не в духе, — отозвался он, — надо ему помочь. Он очень… чувствителен.
Я с ним внутренне не согласилась, но переступила порог. Мы оказались в громадной пещере — гораздо просторней, чем заброшенный зал «Сити-Холл». Стены покрывали изразцы-«елочки», инкрустированные различными сплавами и драгоценными камнями. Высота сводов составляла не меньше двух этажей. А в самом центре развалилось громадное существо, и оно занимало свое жилище почти целиком. Одна красноватая чешуйка размером равнялась дверце «Хаммера», а глядящий на меня багровый глаз был диаметром с канализационный люк. Но больше всего меня напугало другое. Монстр являлся многократно увеличенной копией «Челюстей» — дракона, которого я создала по мотивам моих ночных кошмаров.
— А-а-а-а-ах, — выдохнул он, и его горячее дыхание ударило мне в лицо. — Гарет Джеймс. Мечтал… — Он умолк и свесил наружу длинный раздвоенный язык. — …С тобой познакомиться.
Затем пару раз подряд коротко фыркнул — наверное, смеялся.
— Как же так? — пролепетала я, обернувшись к Оберону. Но мои спутники предусмотрительно отстали от меня на несколько футов.
— Инспектор Драйк знает все, — улыбнулся король фейри. — Он — хранитель информации.
— Знание — сила, — проревел дракон. — Ты принес мне что-нибудь?
Игнациус бросил Драйку принесенный им мешок, и дракон принялся в нем рыться. Монеты, ювелирные украшения, часы рассыпались по полу. Я разглядела роскошный «Ролекс» и сверкающие обручальные кольца. Но Драйк проигнорировал их. Он выудил из груды сокровищ айфон, конфискованный Игнациусом у Дженны Лоренс. Сжав телефон шестифутовой лапой, дракон уставился на дисплей.
— Посты Снуп Догга[80] в Твиттере сносят мне крышу, — хмыкнул он, набрал какой-то текст кончиком хвоста и недовольно прорычал: — Курс евро опять подскочил. Сейчас все помчатся скидывать баксы. До чего же алчные эти торговцы валютой. Куда до них дракону.
Затем Драйк ловко вскрыл одним когтем айфон, словно тот был раковиной двустворчатого моллюска, и извлек монтажную плату. Обозрев потолок над своей головой, он извергнул язык пламени на металлическую пластину. Когда та раскалилась докрасна, он прижал к нему плату. Внимательно осмотрев своды, я поняла, что потолок испещрен монтажными платами вперемежку с драгоценными камнями, монетами и украшениями. Причудливый филигранный рисунок слегка поблескивал.
— Что он делает? — поинтересовалась я у Игнациуса.
— Суперкомпьютер, — со вздохом произнес он.
— А контроллеры не раздобыл? — проревел Драйк.
— Пока нет, господин, но я вызвал к себе двоих сотрудников компании «Apple» по обвинению в хакерстве. Предложу им заплатить штрафы терабайтами.
— Хе-хе! — обрадовался дракон. — Ты не забудь передать ребятам, что мы их используем!
Он прикоснулся кончиком когтя к одной из медных линий, и вся система засветилась. Искры побежали по сводчатому потолку, ринулись вниз по колоннам и расползлись по полу. Нас окутала пульсирующая алая паутина. В воздухе замерцали изображения и цифры. Они сменялись с огромной скоростью.
— Традиционно драконы охраняют золото, — произнес Оберон, — а Драйк с самого рассвета информационной эры заботится о данных.
— Знание — сила, — повторил Драйк. — Но порой бывает иначе. К примеру, этой осенью вы, люди, таких дел натворили… никакая логика, никакие закономерности не сработают.
И дракон буквально «нырнул» в сеть. Монтажная плата замигала еще быстрее, и данные слились в голубоватую дымку. Я застыла на месте: в пещере на краткую долю секунды не осталось ничего, кроме ослепительно-белого света — некоей концентрации хаоса. Потом система начала методично выбрасывать изображения и цифры, хотя уже более вяло. Почти устало. Драйк ухмыльнулся.
— Тенденция, чтоб ее, — проворчал он. — И отрубается без предупреждения. Ладно, — проговорил он, уставившись на меня красным глазом, — спрашивай, что хочешь.
— Где Ди? — выпалила я.
Драйк поднял лапу и выудил из сети струю яркого света. В воздухе возникла картинка: Ди сидел в красном кресле у камина. Обстановка в точности такая же, как в его логове и в фальшивой студии ТСМ, вплоть до серебряной шкатулки на столике и портрета печальной дамы из восемнадцатого века.
— А больше ничего нет? — жалобно спросила я.
— Но я лишь передаю данные, — ответил Драйк, склонив огромную голову к изображению. — Здесь могут быть раскиданы подсказки. А что делать дальше — решай сама.
Я внимательно наблюдала за Ди. Позади него в камине плясало пламя, но сам он не шевелился.
— Это постановочный кадр?
— Наверняка, — согласился Оберон. — Воспринимай увиденное, как сообщение от Ди. Кодовые слова — «меня нет на месте». Но Драйк прав. Давай, поищем какой-нибудь знак.
Я максимально сконцентрировалась. Сначала «просканировала» все кирпичи, из которых был сложен камин, потом перешла к картине. Женщина грустно смотрела на меня миндалевидными глазами. Я не сомневалась, что уже видела на себе этот взгляд. Но где и когда? Однако я прочитала на медной табличке, прикрепленной к раме, имя: «МАДАМ ДЮФЕ». Возможно, я обнаружила скрытую подсказку к местонахождению колдуна? Я снова вернулась к портрету. Краткий миг узнавания — и изображение растаяло в воздухе.
— Хватит! — взревел Драйк. — Я информацию даром не раздаю. Что ты мне предложишь взамен?
— Я? — прошептала я, оглядываясь на Оберона и Игнациуса, но те попятились к двери. — Вряд ли я могу вас чем-то повеселить.
Дракон вытянул шею, и его нос оказался совсем рядом с моим лицом. Меня чуть не стошнило от запаха жженных волос в его дыхании, когда он принюхивался, но я не дрогнула.
— М-м-м-м… А мне сдается, что у тебя отыщется парочка очень вкусных воспоминаний. Лакомые кусочки! Если ты позволишь мне их немножечко подогреть…
— Не забывай, Драйк, она — потомок Сторожевой Башни, — вмешался Оберон. — Мы в ней нуждаемся.
— Если так, то ей нечего бояться, — рыкнул дракон. — Ну как, Гарет Джеймс? Отправимся в прошлое вместе?
— Оберон? — чуть слышно проговорила я. — Путешествие… опасно?
Игнациус издал звук наподобие сдавленного смешка. После долгой паузы Оберон вздохнул.
— Важно помнить, что огонь выявляет правду — но не всю.
— Огонь? — переспросила я, но в ответ услышала глухой стук задвигаемых засовов. Я обернулась, а моих провожатых и в помине не было. Вдруг подул раскаленный пустынный ветер. Я крутанулась на месте и увидела, что Драйк встал на задние лапы и наклонил голову. Щеки и живот дракона раздулись. Меня втягивал в глубь пещеры его мощный вдох, а сейчас он готовился выдохнуть.
Пламя ударило по моему телу с такой силой, что меня отбросило назад и я стукнулась спиной о стену. Я хотела закричать, но в рот тут же попал огонь. Я почувствовала, как он сжигает слизистую оболочку трахеи и обугливает мои легкие изнутри, а в следующее мгновение он проник в мою кровь. Чудовищный жар пронесся через сердце, как степной пожар по сухой траве, и в мгновение ока добрался по сосудам до подушечек моих пальцев. Сильнейшая боль охватила мой головной мозг, проникла во все нервные клетки и синапсы и взорвала их крошечными взрывпакетами. Каждый взрыв озарял воспоминание… Мне три года, я раскачиваюсь на качелях в парке. Мамина рука крепко поддерживает меня, подталкивает вверх, и я взлетаю к верхушкам деревьев… Мне шесть лет, я сижу на крыльце и ем мороженое… Мне двенадцать, и я просыпаюсь от кошмара и хочу позвать маму, но понимаю, что я уже взрослая. Разрозненные обрывки мелькали, как стекляшки в калейдоскопе, и я потеряла им счет. Мне шестнадцать, и я курю сигарету в баре в Ист-Вилидже… Мне семнадцать, и я стою на смотровой площадке Эмпайр Стейт Билдинг вместе с Бекки… Мне двадцать шесть, и я умоляю Уилла Хьюза испить моей крови. Пламя на миг задержалось… и помчалось дальше. Мне четыре года, и я просыпаюсь в теплой лужице у себя в кровати… Мне восемь, и я разбила дорогую вазу фирмы «Лалик»,[81] подаренную отцом матери в день годовщины свадьбы. Я тщательно прячу осколки… Мне восемь, и я лгу маме о случившемся, а она очень погрустнела и осунулась от разочарования… Вчерашняя ночь, я лежу в объятиях Уилла Хьюза на острове Говернорс. «Мне не стыдно!» Кто это сказал? Я?
