class="p1">Ей вдруг стала неприятна эта гнетущая тишина, такая липкая и тревожная, обволакивающая своим страхом, проникающая щупальцами прямо внутрь, под кожу.
– Что же мне делать? – в растерянности подумала Лера.
Она с минуту постояла на пороге, а затем взяла ключи от машины, и решительно вышла из дома – она не пойдёт искать запропастившихся мужа и Дмитрия, они тут сами как-нибудь разберутся, Аму нужен её ребёнок, а не кто-то из них, и значит ей нужно бежать отсюда, как велела ей Серафима Клементьевна, бежать и спасать дочь, а там видно будет. Гена сможет за себя постоять, тем более с ним рядом такой специалист по паранормальным явлениям. Лера быстро спустилась с крыльца, добежала до ворот, машина стояла припаркованная у забора снаружи, толкнула калитку и…
Улица была полна людей. Дети и взрослые, они стояли, выстроившись шеренгой, взяв дом в плотное кольцо. Все они молчали и не шевелились, глаза их уставлены были на Леру с малышкой на руках, и глаза эти светились во тьме жёлтым светом с узким змеиным зрачком в центре. Впереди остальных стояла Галина и улыбалась. Жрецы Аму. Те, кто поставляют ему новых жертв, для еды, пока он находится в облике змея и для продолжения жизни, когда приходит ему время «окукливаться». Почти все жители этой деревни – это служители дьявольского отродья, живущего в лесу. И сейчас им нужна Ева. Лера отшатнулась назад, выронив из рук ключи, тут же, быстро наклонившись, она принялась судорожно шарить рукой в замёрзшей грязи, пытаясь на ощупь отыскать брелок. Галина не препятствовала ей, а лишь молча усмехаясь, стояла всё так же поодаль, остальные наблюдали, продолжая держать ровную стену окружения.
Диск луны, такой же жёлтый, как глаза жителей проклятой деревни, повис над домом, вынырнув из-за туч, и осветив всё кругом своим мертвенным светом, как огонёк свечи, поставленной за упокой. Лера смотрела на толпу, не зная, чего ожидать от собравшихся, но явно понимала одно – милости от них ей ждать не следовало. Она осторожно сделала шаг к машине, потом ещё один, и ещё. Галина продолжала стоять на месте. Лера почти уже дошла до автомобиля, ещё немного – она протянула руку к дверце, и в тот же миг ладонь её пронзила резкая боль. Галина запустила в неё как дротиком, чем-то, похожим на остро заточенную палочку. Лера вскрикнула и отдёрнула руку, ключи вновь упали на землю. На этот раз она не успела их поднять, Галина в одну секунду оказалась с нею рядом и схватила её за локоть.
Лера крепче прижала к себе дочку и быстрым ударом головы нанесла Галине удар в лицо. Так учил их когда-то преподаватель военной дисциплины в институте, бывший афганец.
– Жаль, руки заняты, – с тоской подумала Лера, и тут же мысли её судорожно заметались, – Что делать? Ключи где-то внизу, она их не видит, да и вряд ли все эти люди позволят ей сесть в машину. Надо бежать обратно в дом.
Тем временем Галина, повернув к ней своё лицо со стекающей по нему струйкой крови из носа, которую она и не пыталась утереть, отчего оно приобрело хищный вид, расхохоталась:
– А ты шальная! А я уж думала, что ты совсем тютя!
– Отвали от меня, гадина, – прошипела в ответ Лера, – Оставь в покое меня и мою дочь!
– Тебя оставлю, а вот девочка нам нужна, – Галина жадно глянула на малышку, – Отдай её добровольно, и мы тебя отпустим с миром, сможешь уехать отсюда, и даже продать свой дом и купить другое жилье. Или может, ты желаешь остаться с нами? – Галина обвела рукой людей, стоящих позади неё. – Так мы будем рады!
Она вновь расхохоталась.
– Пошла прочь, тварь! У тебя никогда не было детей и тебе не понять материнской любви, бездушная скотина, желаю, чтобы Аму сожрал тебя и подавился, чтобы вы сдохли оба разом!
– О, а наша голубка не так и любезна, как казалась с первого взгляда, ну, да я давно поняла, что ты та ещё хамка и грубиянка, только притворяешься смирной овечкой, лицемерка, – лелейно пропела Галина, и тут же скривила рот в злобной ухмылке, и зашипела по-змеиному, – Ну, ничего, скоро по-другому запоёшь, птичка.
Лера неожиданно наступила ногой на ключи и, обрадовавшись находке, тут же подняла их:
– Отпусти меня по-хорошему, – процедила она сквозь зубы, глядя прямо в жёлтые немигающие глаза Галины.
– А то что? – захохотала та, – Что ты сделаешь мне? Посмотри, сколько нас.
Она обвела всех рукой.
Лера тяжело дышала:
– Не знаю что, но знаю, что ради дочери я вам всем перегрызу глотки заживо, твари.
– Эх, ты, дура, – сделав печальное лицо, трагически произнесла Галина, – Совсем у тебя с мозгами-то туго. А ведь если бы ты поняла знаки и прислушалась к ним, то давно бы уже уехала отсюда, и спаслась. Но ты же просто глупая курица, ты не услышала ни предупреждений вашего домового, который пытался подсказать тебе и гнал тебя из дома, чуя беду, ну да я вовремя «помогла» тебе, научила, как его задобрить. Он и замолчал. Ты не убежала ни тогда, когда увидела Аму у леса, ни тогда, когда я подбросила вам ворону в сарай, проведя ритуал для замутнения вашего сознания. Я спокойно творила свои дела, а ты, как тупая курица сидела и ждала, когда будет совершена окончательная жертва и только кудахтала и кудахтала. Ты сама во всём виновата, и винить тебе теперь только себя. Отдай сюда ребёнка!
Галина попыталась вырвать Еву из рук Леры, но тут же взвизгнула и с шипением отпрыгнула прочь, как кошка:
– Рубаш-ш-ш-ка-а-а, снова эта проклятая рубашка! Сними её!
– Да сейчас, как же! – плюнула ей в лицо Лера, и, развернувшись, бросилась в дом. Галина с ненавистью глянула ей вслед, посмотрела на свою обожженную ладонь и скомандовала остальным:
– За ней! Аму нужен этот ребёнок.
Толпа двинулась во двор.
Лера уже успела заскочить в дом, опрометью она кинулась в одну из спален, закрыла дверь, положила Еву на кровать, и быстро придвинула комод к двери, как ей это удалось, она не задумывалась, комод был тяжёлым, но сейчас она не ощущала его веса.
– Окно, – мелькнула мысль.
Она посмотрела на шкаф, нужно было придвинуть его к проёму окна.
– Я смогу, – прошептала она.
Обхватив его обеими руками, она с силой толкнула его вперёд. Шкаф поддался. Лера собрала все силы, она тяжело дышала, но продолжала толкать шкаф к окошку, всё ближе и ближе. Наконец, тот плотно встал на положенное место. Лера наклонилась вперёд, чтобы отдышаться и перевести дух. В этот момент заплакала Ева.
– Моя девочка, моя малышка, – Лера схватила её на руки и прижала к груди, – Сейчас-сейчас, мама тебя накормит.
Она судорожным движением обнажила грудь и приложила девочку к соску. Та жадно припала к груди и принялась сосать, но спустя мгновение отпустила грудь, и вновь громко и жалобно заплакала.
– Что такое? – не поняла Лера.
Она нажала на грудь, но молока из неё не вышло ни капли.
– О нет, – простонала она, откинувшись назад, на стену, – Только этого сейчас не хватало, от стресса пропало молоко.
Ева продолжала плакать, а за стеной, в коридоре послышалось вдруг движение и медленные шаги множества ног, они приближались к двери, за которой сидела Лера с ребёнком на руках…
Шаги остановились у двери. Лера судорожно прижимала к себе малышку, которая громко и безутешно плакала:
– Девочка моя, потерпи, пожалуйста, скоро всё закончится и мама тебя накормит.
Она бросила быстрый взгляд широко распахнутых глаз на часы – уже почти два пополуночи. Значит, им надо продержаться ещё часа три, там уже будет рассвет, если, конечно, им повезёт, и день выдастся солнечным. Почему-то Лере казалось, что с приходом рассвета эти твари должны уйти, исчезнуть, ведь так всегда бывает в страшных фильмах, где мертвецы и вампиры отступают обратно в свои могилы с первыми лучами солнца. Но ведь то мертвецы, а эти-то вроде как живые пока.
Лера с с тоской посмотрела
