(Что, согласно толкованию, означает «Древние»). Они старше Титанов и, по слухам, знают то, чего не знают даже боги. Сейчас я собираюсь совершить последнее полезное дело для Трои и для тебя, любимая Андромаха. С этими словами Гектор вышел из комнаты, Андромаха долго смотрела ему вслед из дверного проёма.
Через час Гектор вышел из тайного туннеля, ещё не обнаруженного ахейскими разведчиками. Он договорился с проводником, который сейчас вышел из тени на свет луны. Бесшумно следуя за ним, Гектор вскоре обнаружил, что спотыкается в темноте. Ему мало помогал зыбкий свет от коптящего факела, который нёс сгорбленный гном в одежде. Миниатюрная фигура вела Гектора по скалистым тропам, которых он никогда прежде не видел, хотя, будучи принцем Трои, считал, что он знает каждый фут территории своего царства. Он молился, чтобы это не оказалось ловушкой. Гектор знал, что его смерть неминуема, но надеялся прожить чуть дольше, чтобы встретиться с Ахиллесом и умереть славной смертью. Его проводник не издавал ни одного вразумительного звука.
В конце концов, тени разного роста остановились перед тем, что казалось просто расщелиной между валунами. Это оказалось устье пещеры, через которое могучий Гектор едва мог протиснуться. Когда он миновал щель, гном был уже далеко впереди на узкой тропинке, ведущей вниз. В этой пещере не было факельного освещения, но по мере того, как Гектор карабкался и прыгал, он понял, что на самом деле там имелись гладкие каналы, протоптанные бесчисленными ногами, но они проходили по отвесным стенам. Гектор старался не думать о том, какие обитатели могут пользоваться этими тропами. Он был рад, что его молчаливый проводник продвинулся так далеко вперёд, учитывая, что тот вёл себя в пещере как дома. Гектор не стал интересоваться, как этому парню удаётся так быстро идти.
Когда туннель закончился, Гектору открылся огромный грот, потолок которого находился слишком далеко для глаз. Огромное чёрное озеро заполняло весь грот. Далеко в тихой воде возвышался небольшой остров. Проводника Гектора нигде не было видно, но на скальном выступе появились две новые фигуры. Одна стояла вертикально, её факел ничего не освещал под нависающим капюшоном. Другая фигура сидела на камне или на корточках — это трудно было определить из-за того, что он или она также была в длинном балахоне. Её лицо тоже скрывала тень. Стоящая фигура произнесла одно слово, которое так отчётливо проникло во мрак, что Гектору показалось, что оно было сказано прямо ему в ухо кем-то, стоящим в укрытии рядом с ним, поэтому он повернулся, чтобы убедиться, что находится на берегу один.
— Спрашивай.
Принц склонил колено и голову и заговорил:
— Оракул Кроноса, я хочу узнать тайну этого утра: кто победит в битве? Что будет с побеждёнными?
Теперь заговорила сидящая фигура, если это действительно была речь. То, что она произнесла, не было похоже ни на один из языков, известных Гектору, совершившему множество путешествий в другие страны. Голос был гортанным и булькающим, больше похожим на полоскание рта, чем на речь. Каков бы ни был смысл этого высказывания, оно не могло принести Гектору никакой пользы. Но тут стоящая фигура заговорила, и Гектор всё понял. Это было похоже на оракула Аполлона в Дельфах: провидица говорила на неизвестных языках, а сопровождающий её жрец переводил её слова на диалекты смертных.
«Тот, кто молится Р'льеху,
Погибнет, но победит в этот день».
Когда сын Приама поднял голову, чтобы посмотреть на оракула, обе фигуры исчезли, хотя ни раньше, ни теперь он не видел никакой лодки, подплывающей к крошечному островку. Гектор не мог подавить дрожь, но его душа была освобождена от бремени. Его город и его близкие должны пережить его смерть. Гектор правильно поступил, решив посетить оракула, он оказался даже мудрее, чем сам о себе думал.
Гектор плакал вместе со своей женой, обнимая её в последний раз. Но когда он шагнул в строй своих храбрых троянских солдат, его настроение улучшилось. Он понял, что испытывает восторг. Как будто знание своей судьбы заранее лишило его беспокойства и неуверенности. Он чувствовал себя свободным и мог сражаться изо всех сил ради самого сражения. В самом деле, разве не чувствовал то же самое в глубине души каждый настоящий воин, ведь в итоге все должны пасть под мечом какого-нибудь врага. Любой из них может оказаться посланцем Аида, пришедшим за ним. Никакое мастерство не может спасти человека от смерти. И если бы сегодня этот Ахиллес оказался с косой Аида, что с того? Да, Гектор будет делать выпады и размахивать руками с полной отдачей до тех пор, пока судьбой ему предназначено играть свою роль.
Его люди, казалось, ожидали чего-то важного. Некоторые хлопали Гектора по спине с восхищением и нежностью, не обращая внимания на его царскую серьёзность ради этого момента, который сделал их похожими, братьями по клинку. Гектор мог прочитать в глазах многих, что они знают будущее так же хорошо, как и он, и уже начинают скорбеть. Со своей стороны, наступающие аргивяне воспряли духом, распевая задорные боевые песни, зная, что их полубог-чемпион всё-таки жив, и вдвойне уверенные в его неуязвимости. Трудно было победить таких людей, которые, казалось, уже ликовали от победы, которую у них не могли отнять никакие грядущие события.
Танец смерти в обеих армиях начался, как и всегда, с неэффективного обмена стрелами, хотя их становилось всё меньше по мере истощения запасов. Поднятые вверх щиты сдерживали удары стрел, издающих звук, похожий на сильный дождь по крыше. Литые копья наносили больше урона, но к этому времени их тоже стало не хватать, и большинство из них берегли для гущи боя, где можно было более точно прицелиться. Тем не менее, метание копий делало их более громоздкими в тесных условиях, где мечи было легче носить и использовать. Армии-близнецы столкнулись, как соперничающие облака. Сплочённые массы на мгновение сцепились, прежде чем маленькие ручейки людей начали прокладывать извилистые каналы сквозь живую стену врага, пока проникновение не превратилось в разрушение, а твёрдые континенты людей не распались на множество островков из рубящих и колющих мечников. Воинам казалось, что у них галлюцинации, так как оранжевые и красные пятна затуманивали их зрение, но эти пятна были вполне реальными брызгами крови и сплетёнными решётками из колющих бронзовых мечей.
Картина снова изменилась, когда бойня превратилась в неровный круг, центр которого занимала пара мужчин, настолько похожих по росту и телосложению, что они могли бы быть Кастором и Поллуксом; только считалось, что те
