Перл видела много трансляций с вечеринки Люсьена Моро, и иногда его дом показывали снаружи. Нужно просто дойти до той части Спрингфилда, где стоят большие старые особняки. Она был уверена, что узнает дом, как только его увидит. Эта идея придала ей сил, и Перл направилась туда, где огни сияли ярче всего.
– Эй, – раздался голос, и Перл обернулась. Девушка в старом летнем платье, с кудрявыми светлыми волосами, стояла, прислонившись к стене. На плече у нее висела сумка. Она курила и дым от ее сигареты пах чем-то острым и пряным. – Ищешь, где поселиться?
– Не совсем, – застенчиво ответила Перл. – Я ищу свою сестру и…
– У меня есть друг, который много кого знает, – сказала девушка, подходя ближе. – На улицах тут опасно, мы ходим большой группой. Мы все сбежали из дома. Так же, как ты, да? Пойдем со мной.
Вообще-то Перл не считала, что сбежала из дома. Она точно знала, куда и зачем едет. И она не будет тут одинока. Кроме того, в девушке было что-то жуткое. Она говорила так, будто повторяла заученный текст.
– Спасибо, – сказала Перл. – Но я ищу сестру…
– Ты понравишься моим друзьям, – девушка не обращала внимания на ее слова и улыбалась слишком широко, чтобы ее улыбка была искренней. – Пойдем, поужинаешь с нами. Ты ведь голодна, верно?
– Нет, я…
Перл тихо вскрикнула, когда девушка схватила ее за руку, впившись пальцами в кожу.
– Ладно же, не хочешь по-хорошему… – она потащила Перл в переулок. – Все равно пойдешь со мной.
Перл попыталась вырваться, отцепить пальцы девушки от своей руки, но та вытащила из сумки большой кухонный нож.
– Я сказала, разговоры по-хорошему окончены.
Перл закричала, люди у мусорного бака подняли глаза, но никто не двинулся с места.
– Перестань, – девушка приставила нож к груди Перл. – Не будь ребенком!
– Что со мной будет? – дрожащим голосом тихо спросила Перл.
Девушка не ответила. Она смотрела на что-то за спиной Перл расширенными от ужаса глазами. Потом выпустила ее руку и побежала. То, что напугало эту девушку, должно было быть очень, очень плохим. От страха у Перл закружилась голова; ей показалось, что она упадет в обморок, если обернется. Она зажмурилась. Потом, набрав побольше воздуха, резко развернулась и открыла глаза, готовясь закричать.
Обнажив в улыбке острые клыки, Эйдан шел к ней по растрескавшемуся асфальту. Его челка падала на глаза, мерцавшие рубиновым светом.
– Я как раз искал тебя, – сказал он.
За его спиной показался еще один вампир.
В городе мертвых не знают ни трудов, ни любви.
В городе мертвых спят, пока время пролетает мимо.
Ричард Юджин Бертон
Держа арбалет перед собой, Тана кралась к дому через лужайку. Звуки вечеринки смолкли, и дом казался пустым, но окна из дымчатого стекла светились в темноте. Поднимаясь к боковой двери на длинной веранде, девушка заметила камеру, обращенную во двор. Огонек светился красным, камера была выключена, но Тана все равно постаралась не попасть в поле ее зрения. Сделав глубокий вдох, она повернула ручку на двери и проскользнула внутрь.
Наверное, все охотники на вампиров начинали так – почти без снаряжения, но с серьезной причиной начать охоту. Она подумала о Перл, которая шла сейчас по грязным улицам Холодного города, и решила, что это отличная причина, и она будет держаться за нее изо всех сил.
Когда Перл было десять лет, она с маниакальным упорством смотрела шоу про охотников на вампиров, и ей снились такие кошмары, что она просыпалась по ночам с криками. Люсьеном она увлеклась позже. Наверное, он не казался ей опасным, ведь он был заперт за высокими воротами Холодного города и видела она его только на экране компьютера. Нажми на паузу, и он застынет. Включи видео опять, и он улыбнется. И посмотрит так, будто видит тебя насквозь, до самых глубин твоей истерзанной беззащитной души.
Всех нас притягивает то, чего мы боимся. Притягивает возможность защититься от этого, пробравшись внутрь, полюбив это, став его частью. Но настоящий Люсьен был причиной гибели этого мира, смерти ее друзей на ферме Лэнса, и он готовился отдать Габриэля какой-то древней чудовищной твари. И сделать так, чтобы он перестал быть опасным, можно было, только убив его.
Тана медленно шла по пустым комнатам, в которых двигались только камеры, висящие высоко на обитых шелком стенах. Повсюду мигали красные огоньки.
Наконец она услышала голоса, эхом разносившиеся по коридорам. Они слышались из огромного бального зала со стеклянным потолком. Она подобралась ближе, притаилась за двойными дверями и осторожно заглянула внутрь.
Трое слуг Люсьена в черных одеждах устанавливали посреди зала большой стол и два стула. Перед столом стоял обнаженный по пояс Габриэль. Его ноги и руки были прикованы тяжелыми цепями к серебряным стойкам. Грудь пересекали длинные синевато-красные отметины. Потеки темной крови запеклись на животе.
Все должно выглядеть очень, очень натурально.
Люсьен, одетый в белое, с зачесанными назад золотыми волосами, расхаживал взад и вперед по залу.
– С чего это вдруг ты решил освободить пленников?! – неожиданно закричал он.
Габриэль посмотрел на него со странным выражением лица:
– Я никого не освобождал, о чем очень сожалею. А освободив себя, я обрел лишь новые цепи.
– Ты и охранника не убивал!.. Видимо, это сделала твоя девчонка. Где она сейчас? – Люсьен рассеянно вытер окровавленную руку о брюки.
– Представляешь, Паук подсылал ко мне убийц! Подумать только! Чокнутых недавно обращенных недоумков не старше десяти лет. И все из-за шоу! Он считает, что я позорю всех нас, показывая себя людям. Можно подумать, все вампиры – граждане какой-то кровавой страны, а он – министр пропаганды. Ну что ж, теперь все увидят, как я исправил его маленькую недоработку.
– Ты имеешь в виду меня? – тихо спросил Габриэль. – Это я его недоработка?
Люсьен удивленно поднял на него глаза, как будто забыл о его присутствии.
– Нет. Моя, – сказал он, помолчав. – Я тебя создал, ты мой. Моя недоработка.
Тана не поняла, что он имел в виду, но все это было жутко. Она прижалась к двери. Сердце бешено колотилось в груди, она пыталась взять себя в руки.
Любой план похож на карточный домик – измени одну деталь или тронь одну карту, и все рассыплется. Предположим, Тана застрелит Люсьена. Что дальше? Люди Люсьена попытаются ее поймать. Габриэль попытается освободиться от цепей и, может быть, у них получится спастись. Или кто-то один сумеет спастись. Или они оба никогда не выберутся отсюда.
«Пути обратно нет, – напомнила Тана себе. – Важно только то, что ты сделаешь перед смертью».
Ее пальцы дрогнули на курке арбалета.
– Они здесь, – сказал один из слуг Люсьена. – Corps des Tènébres Паука прибыли.
Руки Таны стали тверже, а текущая по венам вампирская кровь сделала арбалет легче. Она вспомнила, как играла с Полиной в дротики, как училась целиться.
– Включите камеры! – крикнул Люсьен, поднимая руку, словно дирижировал оркестром. По всему залу гасли красные лампочки и вспыхивали зеленые. – Я хочу, чтобы мир это видел!
Тана представила себе, куда войдет стрела, увидела это в своем воображении. Теперь нужно только встать поуверенней и прицелиться. Выстрелить. А потом развернуться и бежать. Не задерживаться, чтобы посмотреть, попала ли она в цель. Не задерживаться, чтобы посмотреть, упал Люсьен или нет, и уж точно не задерживаться, чтобы посмотреть, попала ли деревянная стрела ему в сердце и умирает ли он. Не радоваться, что она стерла самоуверенное выражение с его лица. Встать. Прицелиться. Выстрелить. Бежать.
Она посмотрела на Габриэля. На запястье, куда она его укусила, еще оставалась запекшаяся кровь. Он повернул голову так, что она могла видеть только его профиль – скулы, растрепанные волосы и опущенные красные глаза. Он висел на цепях, опутывающих его руки и ноги. Может быть, она его спасет. Может быть.
Это был ее шанс.
Она набрала в грудь воздуха, выскочила из-за двери, пробежала вперед и выстрелила.
Стрела вылетела из арбалета. Тана успела заметить, как Габриэль поднимает голову и его глаза удивленно расширяются. Успела заметить, как, злобно оскалившись, Люсьен поворачивается к ней. Охранники метнулись к ней, но она забыла все, что говорила себе, и застыла, ожидая, пока стрела попадет в цель.
Люсьен вскинул руку, пытаясь поймать ее в воздухе, но не успел. Стрела прошла сквозь ткань и вонзилась в грудь. Клыкастый рот раскрылся в почти комическом удивлении. Люсьен сделал несколько неуверенных шагов назад и упал на одно колено. Темная кровь пропитала белую рубашку.
Тана едва не расхохоталась.
Одетые в черное охранники были уже рядом. Она повернулась и побежала босиком по полированному паркету. Сердце бешено стучало в груди. Она слышала, как ее настигают охранники, слышала, как шелестят их одежды, как будто занавески хлопают на сильном ветру. Оказавшись у двери, она собиралась выбить ее плечом, но в этот момент чья-то рука схватила ее за платье и дернула назад.
