Вампир сдвинулся с места, поднимая цепь. Звенья жутковато зазвенели, этот звук напомнил Тане фильмы ужасов про средневековые подземелья.
Он поднял все еще скованные руки.
Эйдан попытался что-то сказать сквозь кляп, и Тана сумела распознать сарказм.
– Вон там рулон мусорных мешков, которые были на окне, – сказала она, указав на кучу брошенных вампирами вещей. – Может быть, если мы обмотаем тебя, ты окажешься в безопасности, даже если одеяло соскользнет. Закрепим их скотчем. Если, конечно, ты не против того, чтобы выглядеть глупо.
Вампир улыбнулся, не открывая рта.
Тана передала мешки и скотч Эйдану. Усевшись на корточки, тот начал сооружать на Габриэле что-то вроде полиэтиленовых доспехов. Тана была права – вампир выглядел глупо даже без одеяла.
– Будьте осторожны, – сказал Габриэль, – ведь если со мной что-то случится…
– Мы будем осторожны, – ответила она. – Не беспокойся.
– Тана, послушай, вы должны быть очень осторожны со мной, – повторил он.
Он впервые назвал ее по имени. Произнесенное со странным акцентом, оно показалось ей чужим.
– Мы не дадим тебе сгореть, – сказала Тана, обшаривая карманы брошенных курток и сумочки в надежде, что хоть кто-то из ее друзей захватил с собой нож. – Хотя ты вампир и, наверное, заслуживаешь этого.
«Прости меня, – говорила она про себя каждому, роясь в их вещах. – Прости, Корни. Прости, Маркус. Прости, Рейчел. Прости, Джон. Простите, я жива, а вы умерли. Простите, что я заснула. Простите, что я вас не спасла. Простите, что теперь я беру ваши вещи. Простите меня. Простите меня. Простите».
Ножей не было. Она нашла только шнурок с символами разных религий мира, включая украшенный стразами глаз дьявола, и пузырек со святой водой, в котором плавал кусочек ветки с шипами.
В любом случае защита лишней не бывает, так что Тана взяла воду и шнурок, засунув их к себе в сумочку. Потом она взяла сотовый Рейчел Мельтцер, набрала 911 и бросила его на кровать.
За дверью заскрипел пол.
– Мышка-мышка, – раздался голос через замочную скважину, – разве ты не знаешь, что чем больше сопротивляешься, тем больше это нравится коту?
Эйдан всхлипнул сквозь кляп. Тана почувствовала, как ее накрывает волна страха, всепоглощающего животного ужаса. Там, с другой стороны, были существа, способные думать и говорить, и они хотят убить ее и съесть. Несколько секунд она не могла двинуться с места.
Затем, преодолев страх, Тана повернулась к окну, где первые лучи заката превращали деревья в золотые изваяния. Ночь приближалась.
– Пора идти, – сказала она Эйдану. Тот еще не закончил обматывать Габриэля пакетами так плотно, как ей хотелось бы. Тана подняла монтировку и ударила ею по стеклу, разбив и раму. Осколки осыпались на пол мерцающей кучей.
– Уходим! – закричала она. – Сейчас! Эйдан, идем. Помоги Габриэлю.
Из телефона на кровати раздался далекий металлический голос оператора.
– В чем ваша проблема? Здравствуйте, это 911. В чем ваша проблема?
– Вампиры! – крикнула Тана, бросая в окно ботинки и монтировку.
Эйдан помог Габриэлю, завернутому как мумия, подняться на ноги, и они двинулись к окну. Тана не знала, достаточно ли мешков для защиты, но выбора уже не было. Ее трясло от желания отказаться от сложных планов спасения и просто выбраться на газон и броситься прочь.
– Эйдан, ты первый, – сказала Тана, прерывая бег своих мыслей и пытаясь подавить страх. – Кому-то придется поддержать Габриэля.
Эйдан кивнул, перекинул ноги через подоконник и оглянулся, как будто пытаясь что-то решить. Затем он спрыгнул, тяжело приземлившись на крышу «форда».
За спиной Таны раздался треск дерева, будто в дверь ударили чем-то тяжелым.
– Нет, – тихо проговорил она. – Нет, нет.
– Бросьте меня, – сказал Габриэль.
Что-то опять ударило в дверь, и комод рухнул на кровать. Заставляя себя не оглядываться, Тана подтолкнула завернутого в мешки вампира к окну.
– Заткнись, а то я так и сделаю, – сказала она. – Теперь сядь, перекинь ноги на другую сторону и прыгай.
Габриэль полез в окно, Тана придерживала вампира, а Эйдан снаружи ловил его за ноги. Она сделала глубокий вдох и, надеясь, что мешки, скотч и одеяло выдержат, отпустила.
Эйдан помог Габриэлю приземлиться на багажник.
Дверь комнаты раскололась надвое.
«Не останавливайся, – сказала себе Тана. – Не оглядывайся».
Но не смогла сдержаться.
На пороге стояли двое: мужчина и женщина. Лица у них были круглые и розовые, распухшие от выпитой крови. Рыжие пятна покрывали рты и острые зубы, одежда почернела и задубела от крови. Они не были похожи на стильных красивых вампиров, которых показывали по телевизору; они пришли из кошмарных снов и теперь направлялись к ней, пробираясь между брошенными куртками, отшатываясь от бледных пятен света.
Тана полезла в окно. Руки тряслись так, что она едва сумела ухватиться за подоконник. Она бросилась вперед. На ее щиколотке сомкнулись пальцы, потянули назад, в комнату. Она пнула того, кто ее держал. Зубы оцарапали ее ногу, но она вырвалась. Позади раздался высокий пронзительный крик боли. Тана вывалилась на газон, промахнувшись мимо машины. Она упала на землю, приземлившись на спину, удар вышиб весь воздух из легких. Перекатилась на бок, глядя на газон, на котором сверкали осколки стекла, словно кто-то расшвырял пригоршню алмазов.
– Господи! – закричал Эйдан, запустив пальцы в волосы. – Ты бы видела, как у него вспыхнула рука. Он чуть не поймал тебя.
Она, пошатываясь, встала на ноги. Свежая царапина на ноге горела огнем. Ее снова начало трясти.
– Думаю, он меня задел.
– Что? – Эйдан шагнул к ней, но Тана покачала головой.
– Не сейчас, – сказала она. Машина была рядом. Они почти спаслись. – Помоги мне с багажником!
Закутанный в одеяло Габриэль казался трупом, от которого собиралась избавиться пара убийц. Свернувшись, он лежал на боку, спиной к солнцу. Тана и Эйдан вместе подняли его и потянули с машины. Но, как они ни старались быть осторожными, Тана споткнулась и дернула не в ту сторону. Мешки разорвались, ткань распахнулась. Тана упала на траву, успев заметить бок и руку, чернеющие на солнце. Свет, казалось, пожирал плоть. Прежде чем она успела что-то предпринять, вампир перекатился на бок, прижимаясь открытым боком к земле и пряча его от солнца.
– Габриэль? – окликнула его Тана, поднимаясь на ноги и оборачивая вампира одеялами.
Тот попытался встать.
Шатаясь от усталости, они без особых церемоний втолкнули Габриэля в багажник. Эйдан захлопнул крышку с улыбочкой хорошего парня, который собирается сделать что-то плохое. Кляп, вытащенный изо рта, он держал в руке.
– Эйдан, – сказала она, отступая на шаг. В ее голосе слышались одновременно раздражение и страх. – Эйдан, у нас нет времени. Забирайся в багажник вместе с ним. Я не смогу вести машину, зная, что ты хочешь на меня напасть.
– Ты себя видела? – спросил он странным, мечтательным голосом. – Ты вся в крови.
Она опустила глаза и поняла, что он прав. Ее руки и ноги были покрыты царапинами, из которых сочилась кровь. На тыльной стороне ладони, которой она вытерла лицо, тоже было красное пятно. Видимо, порезалась об осколки.
– Нам надо ехать, Эйдан.
– Я не сяду в багажник с вампиром, – сказал он, глядя на нее голодными, с расширенными зрачками, глазами. – Видишь, я себя контролирую. У тебя идет кровь, но я все равно себя контролирую.
– Ладно, – сказала она, делая вид, что верит. – Садись.
Он пошел к пассажирскому сиденью, а Тана подняла монтировку и ботинки. Она знала, что надо сделать – ударить его по затылку и надеяться, что он потеряет сознание. Но она не могла. Только не рядом с домом, полным мертвецов, только не будучи уверенной, переживет ли он удар. И не сейчас, когда ее трясет так, будто она вот-вот развалится.
– Нет, с другой стороны, – сказала она Эйдану. – За руль.
Он повернулся к ней, непонимающе нахмурив брови.
– Я хочу, чтобы ты сосредоточился на чем-то помимо желания укусить меня. Я буду наблюдать за тобой. – Тана подняла монтировку. – И мы поедем туда, куда я скажу. Понял?
– Я же вел себя хорошо, – возразил он.
– Садись! – рявкнула она, и это почему-то сработало. Со вздохом он обошел машину спереди. Тана села на место пассажира и отдала ему ключи, угрожающе подняв монтировку. Та казалась надежной и оттягивала руку приятной тяжестью; от нее слегка пахло машинным маслом. Эйдан бросил взгляд, оценивая выражение лица Таны, и повернул ключ зажигания.
– Поехали, – тихо сказала она. – Ну, давай, давай.
«Форд» пересек газон и выехал на дорогу. В зеркале заднего вида дом казался совершенно обычным, за исключением разбитого окна и дрожащей на ветру, как одинокое привидение, занавески.
