— Угу. А комната? Он удивился? Его порадовал наш сюрприз?
— Удивился очень, госпожа. Вне всякого сомнения, удивился.
— Вот так, Леокадия! А ты переживала, что он сразу отправится нас с тобой убивать. Мужчина всегда возвращается в тот дом, где уютно. Надо будет еще что–нибудь в этом замке переоборудовать и украсить.
— Может, не стоит так спешить? Пойдемте лучше завтракать!
— Нет, Леокадия. Сначала я посмотрю на Злота через Ледяную Звезду. Я хочу его видеть!
— Госпожа Екатерина! — экономка, как женщина строгих моральных принципов, возразила гостье. — Ледяная Звезда — есть символ могущества и власти нашего Правителя. Но никак не средство подглядывания за ним же. Шпионить за господином — неприемлемо!
— Но, Леокадия, я вовсе не собираюсь за ним шпионить! Я только одним глазочком на него взгляну! Я хочу убедиться, что у него все в порядке. Что он в хорошем настроении, что он… Ну, я лишь минуточку полюбуюсь им, и все! Леокадия, пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
— Вы сейчас похожи на Агату, когда она выпрашивает у кого–нибудь очередную игрушку, — прислужница уступила, соглашаясь на горячую просьбу. — Но только одну минуточку. Иначе я вынуждена буду сообщить об этом своему господину.
— Спасибо, Леокадия! Ты такая же добрая, как и Даниил! Слушай, я совсем забыла о Даньке. Это… Мой друг, из моего мира. Можно я и на него тоже взгляну? Узнать, что у него все благополучно. Ты разрешишь мне?
— Разрешаю.
Женщины направились в зал с волшебными камнями.
— Ледяная Звезда, покажи мне Даниила! — взмолилась Катерина с яркой надеждой — увидеть в ледяном покрытии своего Ангела — Хранителя. — Пожалуйста! … Звезда, что тебе стоит?
— Ничего не показывает, госпожа. Звезда распространяет магию на территорию нашей Империи. А Ваш друг из другого мира.
— Но он был здесь, Леокадия! В границах Ардалиона!
— Значит, он их уже покинул, госпожа. Либо же Ваш друг — Высший Советник Климентия. Ведь именно эти высшие существа не подвластны чарам Звезды и не проявляются здесь.
— Может быть, — Катерина загрустила, раздумывая, какая судьба теперь ждет ее верного друга и Хранителя. «Невидимый для обычных людей, он бесцельно летает сейчас по Ардалиону. Возможно, он сумеет найти выход отсюда и вернется в наш мир один. А может, разыщет старика Климентия, и тот даст ему, как Амалии и Митродоре, какое–нибудь тело и важные поручения. Даня, Даня. Я буду очень скучать без тебя». Катерина горько вздохнула и переключила свое внимание на Злота. — Ледяная Звезда, покажи мне, пожалуйста, Правителя этих земель, Магистра Злота.
На ледяной поверхности появилось изображение стройки. Множество людей работают над закладкой фундамента: копают траншеи, укладывают каменные блоки и бревна. Все в трудах и в заботах. Но самое главное, вот он — Злот. Чародей и Правитель, работающий наравне со своими подданными. «А ведь он меня притягивает! — моментом пронеслось в голове. — И почему раньше я этого не замечала?».
— Чему Вы улыбаетесь, госпожа? — осторожно поинтересовалась экономка, ни на секунду не спуская своих глаз с лица гостьи. От ее внимательного взора не могло ускользнуть, как отчаянное и тоскливое настроение Екатерины преобразилось при виде Магистра. Лицо женщины стало мягким, глаза заблестели, на губах заиграла улыбка.
— Сложно ответить, Леокадия. Улыбаюсь, потому что хочется улыбаться. Быть может, твой господин мне даже маленько нравится.
— В каком смысле — маленько нравится?
Екатерина и самостоятельно задалась этим вопросом.
— Злот мне как–то однажды сказал: «Не суди о предмете по его солнечной тени». А я, оказывается, все это время судила о нем по такому принципу. Люди вокруг меня говорили: «Злот страшен и опасен. Наш Правитель — монстр в человеческом обличьи». И я, волей–неволей, верила в эти страхи. А сейчас я понимаю, что внутренне — он совсем другой. И мне нравится Злот таким, какой он есть на самом деле. Он — хороший. Наверно, поэтому и улыбаюсь.
— Это правда. Мой господин очень хороший.
— Да… Леокадия, а ты давно служишь у Злота? — Катерина обернулась к экономке, и теперь настал ее черед интересоваться. — Как ты очутилась здесь, в подземелье?
— Ой, это очень древняя история, госпожа. Вряд ли Вам захочется ее слушать.
— Нет, мне очень хочется ее узнать! Леокадия, расскажи. Я даже с ремонтом к тебе не буду приставать сегодня. Ну?
Экономка задумчиво посмотрела на ледяной экран, где Правитель все так же усердно работал наравне со своими подданными, и немного загрустила, вспоминая прошлое:
— Родилась и жила я, госпожа, в деревушке, недалеко от Теппы. Когда мне исполнилось семнадцать лет, я влюбилась в такого же простого парня, как и я, крестьянина с земель госпожи Присциллы. Мы встречались с ним сколько–то, чувства наши крепли, мы собрались пожениться, создать семью. Это было правильным выбором, потому что я к тому же еще и забеременела. Родителям я, конечно, из страха ничего не рассказывала. Но в целом, они нормально относились к ухажеру, и препятствий к свиданиям не чинили. Тогда мне оставалось решить лишь одну проблему — подданство земель. Я проживала на черных землях Злота, а мой жених на белой территории Присциллы. И чтобы переехать к любимому, мне надо было получить два разрешения — у нашего Магистра, что он меня отпускает, и у Присциллы, что она принимает меня в ряды своих подданных. Ах, госпожа, как я боялась идти к Злоту!
— Боялась?
— Тряслась от ужаса. У меня зубы стучали, коленки дрожали, я заикалась даже. Мне казалось, что я непременно упаду в обморок. Ведь все, что мне твердили с самого детства, так это то, какой наш Правитель страшный и ужасный! — Леокадия с грустной улыбкой опять уставилась на ледяной экран. — Но делать–то нечего! Мое положение могло стать заметно окружающим, и медлить было нельзя. Старейшина нашей деревни выпросил у Правителя аудиенцию для меня. Я и не помню сейчас, как добиралась до Баграса, как нашла дворец Георгины, и вообще — какими словами объясняла свою просьбу Магистру. А он так посмотрел на меня внимательно и задал вопрос: «Леокадия, ты ждешь ребенка?». Представляете, госпожа? Как он догадался и почувствовал это? Внешне заметно не было. Я тогда покраснела, но призналась, что это правда. А господин Злот по–доброму так засмеялся и говорит мне: «Твой сын, Леокадия, еще не родился, а ты уже боишься его! Разве так можно? Детьми нужно гордиться, чего я тебе очень желаю. Вот тебе разрешение. Ступай».
— Злот выдал тебе разрешение на переезд?
— Да, госпожа! Какая я была счастливая! Я как на крыльях летела к госпоже Присцилле. Я была уверенна, что она примет меня к себе на земли и благословит нашу семью.
— И что же Присцилла? Дала согласие?
— Нет. Она пришла в такую ярость, когда узнала, что Злот меня отпустил со своих земель, она так кричала на меня, так ругалась. А в итоге сообщила, что мой Правитель слишком много плохого сделал для нее лично. И если я не помогу ей в решении некоторых затруднений, она не только никогда не примет меня к себе в подданные, но и сделает все возможное, чтобы я уже никогда не увидела своего жениха.
— Ого! У нее крышу снесло, что ли, в ту минуту?
— Не знаю, госпожа, что у нее снесло. Но можете понять мое состояние? Я‑то думала, что Присцилла добрая покровительница. Мне все внушали это с самого детства. А в итоге — вон как оказалось! У меня не было выбора, и я сказала ей, что исполню ее волю, какой бы она не была.
— И что она у тебя потребовала, Леокадия?
Экономка развела руками:
— Выкрасть или уничтожить Небесную Звезду Магистра Злота.
— Уничтожить Ледяную Звезду? — воскликнула Катерина, вспоминая, как почти о том же самом Правительница соседних земель увещевала и ее.
— Да, госпожа. Любой смертный беспрепятственно может спуститься в это подземелье. Но никто не идет, потому что вернуться на поверхность уже не сможет. И я не осмеливалась на такой эксперимент. Но госпожа Присцилла умеет быть настойчивой. Она разъяснила мне, что если Звезда Правителя будет уничтожена, то и заклятие над дверями его замка тоже рассеется, как дым. Я смогу выйти. И тогда, в благодарность за мою услугу, Присцилла примет меня в свое подданство и благословит наш брак.
— И ты согласилась?
— У меня не было выбора. Дождавшись часа, когда Правитель отправится в Баграс по делам, я переступила границу заклинания и вошла в подземелье. Спускаюсь по этим ступеням и переживаю: «Как же так? Мой господин был добр ко мне! Он благословил меня на семейный союз. А я, как последний воришка, крадусь сейчас в его доме. И что еще страшнее — намереваюсь разрушить символ его власти и могущества. Кто я буду после этого? Разве такие принципы жизни привили мне мои родители? Разве таким вещам я собиралась учить своего ребенка?». И настолько горько мне стало от этих мыслей, госпожа Екатерина, что я села прямо на ступени и расплакалась.
