— И… что потом?
— Потом? Спустя несколько часов в замок воротился наш Правитель. Увидев меня, плачущую на ступенях, он очень огорчился. А я… Я рассказала ему все, как есть. Мне уже было без разницы, счастья на горизонте не было. Даже если бы Магистр выпустил меня на поверхность, Присцилла из мести все равно извела бы меня или моего жениха. В общем, Злот выслушал меня, не перебивая, и, ни слова не говоря, куда–то опять ушел. Спустя полчаса он привел к входу в подземелье моего жениха и предложил нам обоим подумать над ситуацией. Правитель сказал, что ему нравится моя честность. Он рад, что я не совершила преступление, и он даже готов отпустить меня из плена подземелья. Но там, на поверхности, мы не будем семьей и окажемся беззащитными перед гневом завистливой соседки. Злот предложил нам обоим переехать жить к нему в замок и служить ему здесь верою и правдой. Мы согласились.
— Вы решили жить в подземелье?
— Да. Наш Правитель очень добрый и справедливый господин. И он хороший человек, Вы это сами отметили. У меня родился ребенок, как Злот и предположил изначально — мальчик. Мои родители, узнав о появлении внука, попросили Правителя о возможности быть с нами рядом, переехать сюда. И Злот им не отказал. Здесь, в подземелье, много работы. Старые слуги мало–помалу обучили нас ведению хозяйства. А теперь Магистр назначил меня старшей. Все–таки почти двадцать пять лет верности своему господину. И я даже командую здесь другими слугами.
— И твоя семья тут живет и работает?
— Да. У меня трое взрослых сыновей и маленькая дочурка. И пусть мы не бываем на поверхности, нам приходится платить эту цену за свое благополучие. Вряд ли госпожа Присцилла оставит когда–нибудь идею разрушить Ледяную Звезду.
— Это точно, — Катерина утвердительно кивнула головой. — Она и меня об этом упрашивала.
— Ах, батюшки! И Вас тоже, госпожа?
— Ну, да. Пела, как весь Ардалион будет мне благодарен. Леокадия, а ведь я ей почти верила. Она была очень убедительна. И от крестьян Теппы только и слышно: «Присцилла — Правительница белых земель. Самая добрая и светлая». Вот уж не предполагала, что Магистр белого сектора может оказаться коварной женщиной.
— У нас, в Ардалионе, действительно, черные и белые земли, и так уж повелось веками — идет борьба черной и белой магии. Но на самом деле, госпожа Екатерина, мир не черный и не белый. В нем куда больше цветов и оттенков. Присцилла, как многие другие Правители и Магистры Ардалиона, рвется к власти. И в своем жадном стремлении она не брезгует никакими способами. Именно поэтому нельзя по цвету земли судить о душе человека. И давайте, госпожа Екатерина, закончим подглядывать за нашим Правителем. Некрасиво это… Ледяная Звезда, спасибо. Достаточно показа!
Изображение с ледяной поверхности исчезло. Но уходить отсюда все так же не хотелось.
— Леокадия, а разрушив Звезду, и впрямь можно уничтожить заклинание над входом в подземелье?
— Нет, госпожа. Это лишь выдумка Присциллы. Волшебный лед не разрушить. Он защищен магией Высшего Советника — отца Злота. А любой, кто пытается это сделать, умирает на месте!
— Умирает? — с сомнением переспросила Катерина. — И ты видела, как это бывает?
— К сожалению, госпожа. Вы мне не верите? — Леокадия неодобрительно проворчала что–то себе под нос, а затем позвала Катерину следовать за ней. Она чувствовала себя обязанной — сделать все от нее зависящее, чтобы уберечь гостью от непоправимой ошибки.
Женщины покинули галерею волшебных камней. Леокадия открепила от стены один зажженный факел и, не оборачиваясь, уверенным шагом повела Катерину темным извилистым коридором в ту часть замка, где гостье бывать еще не доводилось.
Коридор всю дорогу уходил под наклон, и, как затем объяснила экономка, сделав круг, они только что вышли на новый уровень подземной горы — расположенный еще ниже, чем сокровищница Злота. Здесь все было промерзлым. Света тоже не было.
— Ни до чего не дотрагивайтесь, госпожа, — предупредила Леокадия. — И постарайтесь сильно не пугаться.
Прислужница сделала шаг в сторону, предоставляя Екатерине возможность оглядеть весь зал. Здесь, в большой и темной пещере, в самых разных позах стояли, сидели и лежали ледяные фигуры людей. Тела некоторых издавали слабое голубое свечение. Иные же и вовсе выглядели как живые, разве что не шевелились, не моргали и не разговаривали.
— Что это? — шепотом произнесла Катерина. — Кто все эти люди? Откуда?
— Это кладбище подземелья, госпожа. Сопроводительница душ умерших не может спуститься сюда за этими несчастными. И их души под воздействием заклинания вынуждены томиться в своих заледенелых телах целую вечность.
— Вечность?
— Да. Нет такого заклинания, которым можно было бы вернуть их к жизни. Они хотели уничтожить волшебный лед Великих Магов. Но в итоге — сами превратились в ледовые изваяния.
— Как жутко, — вновь прошептала Катерина, осторожно ступая следом за Леокадией и осматривая в свете факела застывшие тела. — А ведь такие молодые. И значительная часть из них — женщины.
— Это правда. Прекрасные женщины, которые пожелали воспользоваться своей красотой и чарами обольщения для того, чтобы разрушить могущество Правителя. Любовь и коварство часто идут рука об руку. Некоторым из этих красавиц уже исполнилось больше тысячи лет. Они пытались околдовать и обмануть отца Злота — Высшего Советника Климентия. Иные фигуры помоложе. Они стали жертвами зависти Присциллы, или кого–нибудь из других соседей.
— Они надеялись пленить Злота своей красотой? И… Он влюблялся в них?
— При мне–то нет. Правитель не верит ни одной женщине. Но не верит он, я так думаю, именно потому, что не раз уже обжигался.
— Мм… Так вот почему Злот был равнодушен к моим чарам!
— Он неравнодушен к Вам, госпожа. Поэтому я и прошу Вас: не разбивайте ему его сердце.
Завтрак прошел в молчании. Катерина обдумывала все сказанное ей экономкой. Как часто люди не замечают доброго и светлого в своем окружении! Зато часто обвиняют кого–нибудь в своих неудачах и неприятностях. Вот взять, к примеру, подданных Злота. Люди с радостью готовы обсуждать его отшельнический образ жизни, осуждать принятые им Указы или уличать в холодности и в черствости к подданным. И никто из них даже не задумывается, какой тяжкий груз волочет их Правитель уже не одно столетие. Оберегать Ледяную Звезду от завистливых и жаждущих власти Магистров. Поддерживать закон Равновесия в Ардалионе, сохраняя тайну снега. Причем он прячет эту тайну от всех. Даже от своей любопытной сестры. А ведь Злот так ненавидит холод и сырость! Но он вынужден терпеть их у себя в доме, следить за состоянием подземных ледников, чтобы на поверхности Империи всегда было солнечно и тепло. А как сложно в таких условиях найти себе верного друга или подругу, если каждый второй, если не первый, из его окружения пытается его обмануть. Я уж не говорю о поиске настоящего чувства!». Екатерина вздохнула. Она осознала, что скучает по Злоту. Теперь, когда она понимает его так хорошо, когда все о нем знает, они могли бы о многом поговорить. И Катерина хотела этого общения. Ждала прихода Магистра всей душой.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Сердечные муки
— Госпожа Диана? Какая неожиданная встреча! — обрадовался Мирон и подошел ближе, предлагая свои услуги, чтобы занести вещи женщины в гостиничную комнату. — Вот уж не ждал, что мы с Вами вдруг станем соседями.
— Господин Мирон? А что Вы делаете в этой гостинице? — Диана подозрительно смерила взглядом известного всему Ардалиону ловеласа.
— Я? Я тут живу, — Мирон указал рукой на стену. — Аккурат, в соседней комнате. Поручение Верховного Судьи надо исполнять. Вот я и прячусь от Злота, так как обещал ему на глаза не попадаться. И в то же время слежу за ним. Окна наших с Вами, Диана, комнат удачно выходят на строительную площадку ткацкой фабрики. Злот уже несколько дней, от зари до зари, пропадает именно там. А Вы что здесь делаете, моя дорогая? Тоже собрались перебраться к объекту наблюдения поближе?
— Обучать танцам мне больше некого, и Георгина дала мне расчет. А наблюдение за Злотом, как Вы сами заметили, Климентий не отменял. Только я не думала, что это поручение будет таким сложным.
— Да бросьте, Диана! Ничего сложного в слежке за Злотом нет. И завтра к вечеру Вы сами в этом убедитесь. Устанете смотреть в окно, поверьте мне. Магистр с утра до ночи трудится как какой–то простолюдин. Таскает кирпичи, двигает бревна. Беседует с управляющими, общается с рабочими. После захода солнца поднимается в свои апартаменты. Он занял здесь в гостинице целый этаж. Несколько часов Злот уделяет сну, и вот он опять уже на ногах. Работает. И так — изо дня в день. Считайте сами — уже почти две недели.
