знают, бедняги, что уже многие годы сами являются жертвами стократно горшей пирофобии.
— Это правда, — признала Мария, вглядываясь в железные ребра электрического радиатора под стеной. — У меня вообще такое впечатление, что все эти меры предосторожности, которых мы здесь придерживаемся, на самом деле совершенно излишни и даже нелепы. Вот, например, глядя на эти мертвые трубы радиатора, разливающие темные волны тепла, я грущу по нашим старым добрым печам. Так сладостно было беседовать под треск огня в свете красных отблесков, игравших на стенах.
— Ты права, Маня. И мне сейчас пришло в голову то же самое. Однако еще не поздно все изменить. Завтра я прикажу сложить печи; у нас будет огонь, запах смолистой живицы и ракеты искр.
— Виват! — воскликнул сияющий Юзик. — У нас будут печи! Будет огонь! Золотой, красный, желтый, любимый огонь! О, как это прекрасно и хорошо, папочка!
В первые дни декабря виллу уже обогревали по-старому — с помощью кафельных печей, а в салоне, в большом старопольском камине полыхал веселый огонь
После этого решительного перелома в прежней тактике последовали дальнейшие изменения. Роецкий, осмелев от безнаказанности, совсем обнаглел. В течение декабря они перестали столоваться в ресторанах, возвращаясь к ancien regime домашней кухни. Марианна к огромной своей радости вновь взяла на себя гастрономические функции.
— Так оно куда лучше, милостивые господа, — заявила она, в первый раз в этом доме внося в столовую обед собственного приготовления. — Слыханное ли дело — брать обеды и ужины из трактира? Дома прекрасная кухня, посуда сверкает на стенах, как бриллианты, — а мы все таскаем из ресторации эти гадости, будто у нас некому стряпать. Оскорбление божье.
____________
* Старый порядок (фр.).
- 360 -
Мятежная реакция быстро прогрессировала. Наряду с электрическим светом по вечерам начали пользоваться старыми «заслуженными» керосиновыми лампами. Мария даже отдавала им решительно предпочтение, когда читала ноты и шила, поскольку «электричество» вредно влияло на ее зрение. Появились и уже давно не виденные свечи. Словом, старосветское освещение и отопление в «Пожарове» одержали решительную победу над новомодными выдумками прогресса в этой области.
В долгие зимние вечера вся семья собиралась в салоне возле камина, который стал средоточием домашней жизни. Красный очаг, пылающий жаром поленьев и щепок, оказывал на них непреодолимое влияние, притягивал к себе таинственной соблазнительностью стихии. Часами сидели они в молчании, всматриваясь в кровавое жерло, заслушавшись потрескиванием искр и шепотом сгорающей древесины. Очарование огня особенно сильно действовало на пана Анджея и на Юзика; они наперегонки подкармливали очаг, часто без всякой надобности подбрасывая в него поленья.
— Папочка, — признался какой-то вечер малец, — я хотел бы иметь в своей комнате такой большой-пребольшой костер, какие пастухи осенью раскладывают на полях... Мама, — обратился он через минуту к Марии, которая играла какую-то бурную рапсодию, не отрывая взгляда от жаркого пламени. — Правда, что огонь — это хорошая, очень хорошая вещь?
— Правда, сынок, — ответила она, вслушиваясь в огненную мелодию. И, словно интерпретируя восторженность ребенка перед грозной стихией, запела арию из «Трубадура».
— Con fuoco! —подхватил Роецкий, вторя ей красивым баритоном. — Con fuoco! Piu di fuoco.
— Stride la vampa...'
Фанатичный культ огня выражался у Юзика в детских, присущих его возрасту формах. Несколько раз родители замечали, как он белым днем, явно бесцельно зажигал свечи и часами играл с их пламенем. В другой раз, войдя в спальню, пан Анджей обнаружил на столе пылающую кипу раз-
____________
* Жарче! Жарче! Больше огня. Огонь трещит... (ит.).
- 362 -
ных бумаг и газет, а рядом с ней Юзика, с восторгом в глазах наблюдавшего за процессом горения.
Через несколько дней во время уборки комнаты Марианна с негодованием вытащила из-под кровати какой-то полуобугленный предмет, завернутый в коврик. Следствие, проведенное Марией, показало, что этой таинственной головешкой была старая шахматная доска пана Анджея, которую Юзик украдкой приговорил к жертвенному сожжению.
Мальчик дрожал от страха перед отцовским гневом и забился куда-то в мышиную нору однако к всеобщему изумлению Роецкий принял известие об этом преступном деянии с какой-то странной снисходительностью, не сделав сыну ни малейшего упрека.
Вообще на почве симпатии к огню между отцом и сыном произошло какое-то удивительное уравнивание: архивариус в этом отношении стоял на одном уровне с ребенком, «понимал» страсть Юзика и даже — странное дело — завидовал, что сын может удовлетворять ее в такой легкодоступной форме. Вскоре он умудрился перещеголять его.
Где-то в середине января ему пришла в голову мысль устроить «игры с огнем». Пока жена проводила с Юзиком урок игры на фортепьяно в салоне, Роецкий решил устроить им «сюрприз». Тихо, не привлекая к себе внимания, он прокрался с фляжкой спирта в спальню и там вылил все ее содержимое на одну из подушек; а потом поджег...
Вспыхнул сильный огонь, который в мгновение ока охватил постель, а пан Анджей, довольный таким эффектом, позвал из соседней комнаты музицировавших. Мария издала возглас удивления и, судорожно вцепившись в руку сына, принялась неотрывно вглядываться в огненные языки, которые уже жадно тянулись к занавеске. Первым очнулся от оцепенения хозяин дома, который до сих пор, скрестив руки на груди, следил за разгулом стихии. С каким-то ужасным смехом он бросился укрощать огонь; сорвал с соседней кровати тяжелое турецкое покрывало и матрас и с яростью швырнул их на клубящееся пламя. Атака удалась: моментально задохнувшиеся бледно-лазурные змеи куда-то исчезли, скользнули под постель. Однако Роецкий
- 363 -
не дал пожару ввести себя в заблуждение. С самозабвением профессионального пожарного он пошел в повторное наступление, давя космы бледно-голубого огня, которые предательски ползали внизу. До того как укрощенная стихия сумела восстановить силы, последовала третья и последняя атака: на этот раз водой из ведер, которые очень вовремя подала Марианна. Огонь потушили. Пан Анджей с нервно сжатыми кулаками некоторое время стоял молча, изучая сожженную постель и наполовину обугленную кровать. Внезапно он как-то странно и смущенно рассмеялся:
— Ха-ха! У нас в «Пожарове» был «пожар»! Да, Маня? И мы погасили его собственноручно, без посторонней помощи — этими голыми руками. Мы раздавили эту красную гидру, — добавил он тише спустя мгновение. Ха-ха-ха. Что, Юзик? Тебе понравилось, да?
И будто ничего не произошло, все трое сели ужинать. Поздно вечером, уходя отдыхать в сильно поврежденную спальню, Мария шепнула мужу на ухо:
— А все же, Андрусь, огонь — это прекрасная стихия...
С тех пор «сюрпризы» происходили в «Пожарове» все
