сознание.
Я схватила телефон, чтобы позвать на помощь. Но тут мне в голову пришла мысль: как все это будет выглядеть со стороны? Полиция, может, и поверит, что я просто гуляла по заповеднику и фотографировала… Но мои родители? А Кейси?
Они не поверят ни за что.
Я сделала несколько шагов назад, пытаясь не поскользнуться на покрытых мхом камнях. В моем сердце, словно змея из корзины заклинателя, поднимался страх.
Я просто не могла снова столкнуться с полицией. Не могла провести еще один день, избегая встревоженных взглядов родителей. Не могла врать, пытаясь дать объяснения, которых все от меня требовали.
Конечно, кто-то должен был спасти Кендру, и я собиралась об этом позаботиться. Но только меня рядом с ней в этот момент никто не увидит.
Если бы я не была собой (о, как бы я хотела быть среднестатистической девочкой, живущей в среднестатистическом городе со своими среднестатистическими проблемами!), если бы я смотрела на свою исковерканную жизнь со стороны, мне бы в голову пришли очевидные вопросы. Зачем хранить столько секретов? Почему бы не обратиться к кому-нибудь за помощью?
После кошмара, которым обернулась вся история с Солнечным клубом, Картер спросил меня, почему я ничего не рассказывала ни ему, ни родителям, вообще хоть кому-нибудь. Ведь вместе люди становятся сильнее, разве не так?
На самом деле все немного сложнее.
Я не в первый раз катаюсь на этих американских горках. Я уже имела дело с призраками. И когда речь идет о жаждущем крови духе, принцип «одна голова хорошо, а две лучше» не работает. Это не как в мультиках про Скуби-Ду. Неважно, сколько людей на твоей стороне. С призраком нельзя сражаться в прямом смысле этого слова, поэтому нет смысла приводить армию друзей в боевую готовность.
Чем больше людей знает о том, что происходит, тем больше шансов, что кто-то пострадает.
Так что да, я могла бы пойти к родителям. Но разве они помогли бы мне разобраться с этой проблемой? Помогли бы добраться до сути происходящего?
Нет. Они бы позвонили агенту Хэйзан, которая работает на правительство и уже два раза помогала нам заметать следы после встреч с привидениями. И еще до обеда затолкали бы нас с Кейси в машину и отвезли в какой-нибудь безымянный городишко в Северной Дакоте.
Но это ничего не решило бы.
За месяцы, которые я была вынуждена провести, наблюдая за призраками, я поняла одну вещь: если ты замечаешь их, они замечают тебя. Если ты узнаешь о существовании духа, он узнает о твоем существовании.
А если дух узнает о твоем существовании, шансы на то, что у тебя начнутся проблемы сверхъестественного характера, значительно повышаются. От таких проблем нельзя уехать на машине. Они приводят к страданиям, несчастьям… а иногда и к смерти.
Особенно если призрак ненавидит тебя так сильно, как Лидия ненавидела меня.
Вечером того же дня, когда мы с семьей поедали праздничный ужин, состоявший из доставленной на дом пиццы, в новостях сказали, что Кендру нашли и на вертолете доставили в ближайшую больницу. Она не могла ничего рассказать, потому что была в коме.
О ее местонахождении узнали благодаря анонимному звонку, поступившему из старого телефонного автомата, который находился в заброшенном придорожном кафе.
— Все это ужасно странно, — сказала мама. — Но я так рада, что ее нашли!
Я тоже была рада…
Рада, что ее нашли. Рада, что она осталась жива. А еще я была рада, что она не могла говорить.
Я знала: если потащусь за сестрой на новогоднюю вечеринку ее популярной подруги, упаду по шкале ничтожности ниже некуда. Но все равно пошла.
Шагнув вслед за Кейси в огромную парадную дверь огромного особняка семьи Лэрд, я старалась высоко держать голову. Сестру сразу же окружила стайка чирикающих девчонок и потянула ее в сторону огромного дивана (который вполне вписывался в габариты дома). Славный, преданный Китон, болтавший с кем-то на другом конце комнаты, заметил Кейси, оборвал беседу и побежал навстречу к ней.
Я уселась на стул, стоявший в углу недалеко от столика с закусками, сняла с плеча свою немодную, не подходящую для вечеринок сумочку и перешла в режим «Алексис здесь не нравится». Начинала общаться с людьми, только если они сами ко мне обращались. Крутила в руках чашку с пуншем. Наблюдала, как пальцы приобретают все более и более оранжевый цвет от сырных палочек, которые снова и снова отправляла в рот.
На меня упала чья-то тень, и я подняла взгляд. Первое, что бросилось мне в глаза, — это волосы: темнокаштановые, чуть ниже плеча. Потом я заметила кожу: идеально-золотистого цвета даже посреди зимы. Затем глаза: темные и мудрые, хотя, возможно, немного усталые.
— Меган, — произнесла я.
Моя лучшая подруга, которую я видела с октября от силы четыре раза, посмотрела на меня так, как будто не поверила своим глазам. Потом она сделала неуверенный шаг назад, и я заметила, что она до сих пор прихрамывает на левую ногу.
Ведь из-за меня у нее теперь серьезные проблемы с коленом.
— Ого, у тебя новый цвет волос, — проговорила она. — Я тебя не узнала.
Я попыталась улыбнуться. Не получилось.
— Когда ты покрасилась? — спросила она. — Что это все значит?
Мне стало как-то неловко, и я дотронулась до своих волос. Раньше, когда они были розовыми, они ни капли не смущали Меган. А сейчас мои белые пряди, похоже, приводили ее в ужас. Она смотрела на меня так, как будто я призналась, что у меня к груди привязана бомба.
— Да на самом деле ничего, — ответила я. — Пару недель назад мама отвезла меня в салон, и, когда парикмахер высветлила мне волосы, я сказала, чтобы она так их и оставила.
Меган поджала губы как-то неодобрительно.
— Мне просто… нравится. — Я знала, как неубедительно это звучало. Если честно, белый цвет волос казался мне каким-то пустым, ничем не заполненным… Что хорошо отражало суть моей нынешней жизни. Если бы я снова покрасилась в розовый, то чувствовала бы себя неестественно, словно в маскарадном костюме.
Но я не могла рассказать все это Меган, когда она смотрела на меня почти как на незнакомку.
— Ну… как у тебя дела? Получала мои эсэмэски?
Она оглянулась, как будто боялась, что на нас смотрят люди. Но никто не смотрел.
— Да. Извини. Я была занята.
Как новая школа?
— Она уже не новая. Я хожу туда два месяца.
Да, но, когда я звонила ей, чтобы узнать, как
