Ирина Скидневская - Фэнтези-2005

Ехали долго — казармы нанорков располагались на самой окраине столицы. Хорошо еще, что Черную Карету с государственными гербами на каждой дверце беспрепятственно пропускали через все дорожные заставы.

— Выходи, — сухо велел Профессор Практикантке, когда Карета наконец остановилась у низкого кирпичного здания. Он ненавидел это место. Здесь нашли бесславный конец его тщеславные мечты о покорении мира, о премии имени Бертольда Шварца, о золотых скрижалях истории… Остались только кирпичная пыль и запах кислой капусты, которой в последние месяцы кормили нанорков.

— Как интересно, — щебетала Практикантка, спускаясь за ним по выщербленным ступеням. — А почему здесь так темно? Неужели не разрешают зажигать свечи?

— Разрешают, — буркнул Профессор. — Только зажигать нечего…

«Все разворовали, сволочи, — в бессильной злобе подумал он. — Может быть, у меня бы и получилось… даже без этого умника, не сумевшего продержаться без воды каких-то несчастных две недели… я ведь, в конце концов, тоже кое-что понимаю в магии! Но поди добейся здесь хоть какого-нибудь результата, когда воруют и свечи, и витаминные шарики, и даже вяленую собачатину!»

Скрипнула проржавевшая железная решетка, и Профессор со своей спутницей вошли в обширное, погруженное во мрак помещение, заполненное тихим тоскливым шорохом, похожим одновременно на шелест осенних листьев и вкрадчивый голос ночного прибоя. Практикантка остановилась на пороге, а Профессор прошел дальше, уселся на кучу битого кирпича и вынул из кармана сухарь.

— Идите ко мне, мои крошки, — позвал он с едва сдерживаемым отвращением. — Идите к папе!

Практикантка не верила своим глазам. Из темноты к Профессору осторожно приближались маленькие темные тени. Подходили, вставали рядом и безмолвно ждали, не проявляя ни нетерпения, ни любопытства.

— И ты тоже иди сюда! — крикнул Профессор, и Практикантка догадалась, что на этот раз он обращается к ней. Аккуратно переступая через скопившиеся на полу лужицы воды, подошла поближе. Несколько темных фигур повернулись и уставились на нее большими фосфоресцирующими глазами. Скособоченные, с тяжелыми печальными лицами, обрамленными густыми бородами, они напоминали внезапно состарившихся детей. Сходство усиливалось еще и тем, что самое высокое из существ доставало ей примерно до колена (правда, и ноги у Практикантки были замечательно длинными).

— Держи, — Профессор неожиданно ловко кинул ей сухарь. — Угости их, они будут довольны, вот увидишь!

Не вполне понимая, что происходит, Практикантка протянула сухарь ближайшей темной фигуре. Холодные пальцы коснулись ее руки, сухарь исчез.

— Кто это? — преодолевая поднимающийся из глубин души страх, спросила она. — Милый, кто они?

— Те, кого ты так хотела увидеть. Нанорки. Невидимые глазу сверхсолдаты.

Некоторое время в подвале царило молчание — только сверхсолдаты негромко похрустывали сухарями.

— Такими уж они вышли, — извиняющимся тоном продолжал Профессор. — Меньше не становятся, хоть тресни. Бойцы из них — как из дерьма пуля, как любит выражаться мой друг Генерал. Правда, в темноте видят хорошо, и еды им много не нужно…

— Не держи меня за дурочку, — хмыкнула Практикантка. — А как же твои знаменитые испытания? Моим друзьям не нравится, когда их пытаются водить за нос!

— Все обман, — устало махнул рукой Профессор. — Ну, ты же знаешь, как все везде делается…

— Значит, нет никаких нанорков? Нет никакого асимметричного ответа?

Профессор тяжело вздохнул:

— Ну, почему же нет. Вот он, перед тобой. Только боюсь, он получился слишком уж асимметричным…

Практикантка цокнула языком. Стряхнула с ладони прилипшие к ней ржаные крошки, пробормотала что-то неразборчивое и выбежала из подвала, толкнув железную решетку.

— Значит, все впустую? — спросил Канцлер.

Неприметный пожал плечами.

— Ну, кое-чего они все-таки добились. Вывели новую породу существ, прекрасно ориентирующихся в темноте, очень выносливых и неприхотливых. Мы присвоили им кодовое название «гномы» и планируем использовать для специальных операций под землей. Так что определенные результаты получены.

— А вы знаете, сколько средств потрачено на этих гномов? — с горечью спросил Канцлер. — Да на эти деньги десяток троллей можно было вырастить…

Слабая улыбка тронула уголки губ Неприметного.

— Не стоит переоценивать троллей, Ваша Светлость. Мои агенты доносят, что наш Постоянный Противник теряет в Гоблинских Болотах в среднем по троллю в день. И знаете, почему? Гоблины просто лезут на тролля всей кучей, опрокидывают в болото и топят… Вот вам и высокие технологии…

— Я вообще не понимаю, зачем они сунулись в эти Гоблинские Болота, — нервно сказал Канцлер. — Как будто им своего торфа мало…

— И все же, — прервал его геополитические размышления Неприметный, — все же я не советовал бы совсем списывать в утиль идею нашего друга Профессора. Нанодраконы, нанотролли, нанорки — это, конечно, чепуха. Но вот наношпионы кажутся мне гораздо более перспективным направлением. Представляете — крохотные существа, для которых не существует ни преград, ни охраны! И главное, никаких проблем с серийным производством! Шпионы, по определению, товар штучный, так что…

— Я понял, — в голосе Канцлера появились тоскливые нотки. — Вы хотите организовать свой собственный проект, ведь так?

Неприметный радостно закивал.

— Вы как всегда проницательны, Ваша Светлость. Поскольку этот проект будет не таким масштабным, как операция «Ответ», мне кажется, нам не стоит тревожить Его Величество. Вашей санкции будет вполне достаточно…

— Вам потребуется специальное финансирование. — Канцлер не спрашивал, он констатировал факт. — Отдельной строкой в бюджете, так?

Неприметный снова кивнул.

— Когда вы сможете предоставить смету?

— Дня через три, — подумав, ответил Неприметный, нашаривая в кармане свернутую в трубочку бумажку с цифрами. — Мне нужно еще раз хорошенько все обдумать. В том числе и опыт предшественников. На этот раз, конечно же, мы не допустим нецелевого расходования средств. Все будет осуществляться под личным контролем Вашей Светлости.

И он тонко улыбнулся Канцлеру.

Дорогие читатели!

Когда Г. Л. Олди, М. и С. Дяченко и А. Валентинов впервые решились объединить свои усилия, результатом этого соавторства стал роман «Рубеж». Прошло несколько лет, и авторы снова отыскали творческую задачу, которую не грех бы распотрошить сообща. Одной из отправных точек послужил «Миргород» Гоголя — малороссийские истории, провинциальные байки, сложившиеся в Мир-Город, в картину Странного Мира…

Перед вами — три рассказа трех авторов. Ни Олди, ни Дяченко, ни Валентинов не скажут вам по доброй воле, кому именно принадлежит каждый рассказ. Таков принцип построения новой книги — это единый цикл, состоящий из отдельных самостоятельных новелл. Единство места (Украина с ее городами, хуторами и местечками), единство времени (XX век-«волкодав») и, наконец, единство действия, можно сказать, даже взаимодействия пяти человек, желающих, соответственно, разного и по-разному видящих жизнь, но пишущих одну общую книгу. Как видите, мы вольготно устроились в рамках классической драмы. Подобно тому, как у Луиджи Пиранделло шесть персонажей искали автора, мы вышли на поиски персонажа — однажды переступив порог кофейни, где вместе обсуждали замысел. И разошлись до срока по разным улицам, чтобы в финале встретиться под часами на главной площади. Или в полдень у старой мельницы. Или в полночь возле разрушенной церкви…

Предлагаем ли мы сыграть в игру «угадай автора»? Разумеется. Хотя и не питаем иллюзий — искушенному читателю зоркости не занимать. Насколько цельной получится будущая книга — покажет время. А пока предлагаем вашему вниманию фрагмент будущего цикла.

Искренне Ваши

Марина и Сергей Дяченко, Дмитрий Громов и Олег Ладыженский (Г. Л. Олди) и Андрей Валентинов.

Жизнь чертячья — она известно какая. Отовсюду беды жди: то крестом припечатают, то молодица справная ухватом достанет. Но такая напасть — не напасть еще. Это в старину хуже справной молодицы для племени чертячьего беды не было. А как перемены пошли, как начало все меняться… И не думайте, что если у людей в жизни перемена, так у чертей все по-старому, как при царе Паньке или при самой царице Катерине. Где там! Издавна заведено: когда у нас, потомков Адамовых, жизнь иной становится, то у чертей, считай, вдвое. Правда, что причиной чему бывает — не скажу. Видать, по всякому случается: когда черти набедокурят, когда и люди свое учудят. А потом — кому жаловаться? Вот и вертятся и те и другие, словно грешники на сковороде.