Вепрев сидел на своем месте и обливался потом, чувствуя себя так, будто сейчас обделается или его вырвет. Никогда он не ощущал такого волнения, но, с другой стороны, он никогда и не ослушивался приказа вышестоящего офицера. Даже более того, он никогда не собирался…
Капитан сделал вид, что прислушивается к приказам этого без сомнения сумасшедшего человека, который что-то втирал пилотам про необходимость спасти гражданских, которые, якобы, были захвачены и увезены с их базы. Господи, он нес такую чушь, но нес весьма убедительно. И было понятно, к чему он ведет — открыть огонь по толпе внизу, чтобы очистить площадку для приземления или хотя бы дать возможность автобусам убраться в безопасное место и соединится с приближающейся колонной Скибы. Что-то в таком вот духе.
Вепрев вытер холодный пот со лба, поудобней перехватил автомат, положил его на колени. Некоторое время смотрел на тускло блестящий металл, а потом щелкнул рычажком предохранителя.
7.
Оба вертолета начали стрелять почти одновременно, превращая толпу в кровавое вопящее стадо. Пули из трех пулеметов резали диких как горячий нож масло, отрывая конечности, головы, разрывая тела пополам. Неуправляемые ракеты из ПТУРов взорвались в гуще зараженных, превращая их в некое подобие обгорелого фарша, взлетевшего вверх, а потом упавшего на головы уцелевших вместе со снегом. Пулеметы продолжали выплевывать смертоносный дождь из свинца, пытаясь очистить улицу от людей, чтобы дать возможность якобы захваченным автобусам уехать, освободиться от своих якобы тюремщиков. Стрелки в исступлении давили на гашетки, уничтожая диких.
Пыль смешалась со снегом, падая на землю серым пеплом. Малышев смотрел на эту картину, с жадностью вдыхая запах порохового дыма. Внизу все было окутано дымом и асфальтовой крошкой, ничего толком не разглядеть, только неясными силуэтами вырисовывались синие бока замерших в испуге автобусов. Они убили многих, может пару сотен, может и полтысячи. Полтысячи! Это захватывало дух, о да! Они просто стояли рядом друг с другом как кукурузные стебли, и их можно было косить, косить так же легко, как эту самую кукурузу.
— Товарищ полковник! Кажется, у нас проблемы! — крикнул пилот и ткнул указательным пальцем куда-то вниз, в сторону автобусов.
— О чем ты говоришь, черт тебя дери!..
Но тут Константин Малышев увидел. Они все увидели. Зараженные прекратили топтаться на месте и одной мощной волной покатились в сторону автобусов, поскальзываясь на красном от крови асфальте.
8.
Аня расширившимися от шока глазами смотрела на то, как умирали люди всего в нескольких метрах от нее. Когда раздался первый взрыв, раскидавший во все стороны что-то похожее на красное конфетти, она только моргнула, не в силах осознать, что происходит. Она слышала, как некто рядом кричит, кричит бесконечно долго и монотонно. Господи, неужели никто не может заткнуть эту дуру? Неужели… Только когда она почувствовала, что горло схватил спазм, а легкие начали гореть от недостатка воздуха, до нее дошло, что кричала-то она. Этот крик эхом звенел где-то в середине мозга, отчего вибрировала переносица и слезились глаза.
Когда кто-то схватил ее за плечо, она испуганно отшатнулась и издала приглушенный взвизг, как будто придушили щенка. Она попыталась вырваться из лап создания, таращившегося на нее глазами, занимающими пол-лица, похожего на залитую кровью маску.
— Аня, Аня! Ты слышишь меня?!
Сергей. Сергей.
— Аня, склони голову и закрой руками! — он дернул за правую руку, резкая боль в предплечье заставила ее вскрикнуть, но вместе с тем это прочистило мозги, как волна свежего воздуха прочищает задымленную комнату.
— Что? Я…
— Сиди и не двигайся! — прокричал Сергей и, покачиваясь, поспешил в голову автобуса, спотыкаясь о вещи, попадавшие с полок. Пассажиры лежали на полу, зажав уши руками, защищаясь от осколков стекла.
— Заводи эту колымагу!
— Что? — на лице мужчины за рулем застыло ошеломленное выражение, словно он не совсем понимал, где находится и что происходит.
— ЗАВОДИ СВОЮ Е…НУЮ РАЗВАЛЮХУ И ВЫВОЗИ НАС ОТСЮДА! — взревел Одинцов, хватая водителя за шею и тыча в руль как нашкодившего котенка.
Мужчина испуганно закивал, завел двигатель автобуса и закрутил рулем, собираясь объехать замершую перед ними машину. Одинцов вцепился в поручень над головой, налившимися кровью глазами стараясь глядеть на все разом и стараясь не обращать внимания на истошные вопли и стоны за спиной.
Автобус слегка качнулся, перевалив через какой-то предмет (Одинцов и думать не хотел, что это было), развернулся и, набирая скорость, поехал мимо остальных, тоже заводивших свои двигатели.
— Давай, давай, жми, — шептал себе под нос Сергей, глядя вправо, на ошеломленных зараженных, расстреливаемых с вертолетов. Именно поэтому, он сначала услышал крик водителя, а только потом, обернувшись, увидел возникших прямо перед носом автобуса мужчину и женщину, держащихся за руки, словно испуганные дети. Когда водитель крутанул руль влево, инстинктивно уходя от столкновения, эти двое все еще стояли перед его глазами. Как дети, ей-богу, как…
Автобус влетел в огромную витрину какого-то магазина, пальцы Сергея разжались, его бросило в темноту, и, теряя сознание, он все думал о том, почему они держались за руки.
9.
— Они… они вламываются в автобусы, о Боже! Один перевернулся и, кажется, горит. Остальные… Го-осподи, они вытащили кого-то из окна автобуса и… я не могу на это смотреть, это отвратительно. Я… Боже, я видел, как они вырвали несчастному руку. Как будто это была куриная ножка. Глядите! Один автобус пытается выбраться, они хотят обогнуть стоящий впереди… Что… Эй, эй!
— Заткнись, солдат.
Радио замолчало.
— И что бы это могло означать? — водитель в изумление посмотрел на мрачного Скибу.
— Понятия не имею, — он высунулся из окна грузовика и посмотрел на медленно тащившийся впереди броневик.
— Знаешь что?
Водитель вопросительно взглянул на Скибу.
— Поворачивай направо. Нам надо быстрее попасть туда, а за этими болванами мы будем тащиться еще сорок лет.
— Держись, командир, — водитель крутанул руль, уводя грузовик на боковую улочку.
Скиба не обращал внимания на возмущенные гудки остальных водителей, он прислушивался к звукам пулеметных выстрелов и взрывов.
И к нарастающим впереди крикам.
10.
Аня застонала и с трудом приподнялась на одной руке, стараясь понять, что произошло. Автобус… автобус стоял как-то странно, накренился на один бок, и воздух… Аня закашлялась, когда дым, наполняющий салон, попал в горло. Что-то горело, совсем рядом.
— А… Аня, ты в порядке? — Николай смотрел на нее, согнувшись в три погибели и держась рукой за бок. По его лицу пробегала гримаса боли всякий раз, когда он шевелился.
— Да… — девушка закашлялась. — Где… как остальные?
— Никто не пострадал… вроде бы. Мы врезались во что-то, — Николай помог подняться ей на ноги.
— Нам надо выбираться наружу… Тут что-то горит.
— Да, пожалуй, — Николай согнулся в приступе кашля, его лицо скривилось от боли.
Девушка быстро взглянула в окно и увидела, как в их сторону бежит с десяток зараженных… и она готова была поклясться, что некоторых она уже видела раньше. Позади бегущих шел еще кто-то, три фигуры, торопливо пробирающиеся следом, отталкивающим в стороны стоящих на пути. Впереди шагал немолодой человек, она не могла толком разглядеть его, но что-то в нем было такое знакомое, отчего у Ани неожиданно сжалось сердце. Кто он, кто это был? Эта походка, то, как он помахивал одной рукой, торопясь к автобусу…
Аня открыла рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент автобус покачнулся, когда кто-то прыгнул на его крышу, кто-то весьма и весьма тяжелый, если судить по грохоту шагов сверху.
11.
Обожженный видел все, что происходило на улице, собственными глазами и, помимо этого, ощущениями остальных диких, собравшихся вокруг.
Когда начали стрелять вертолеты, убивая диких десятками, он, по возможности, отгородился от тех болезненных запахов, которые издавали погибающие. Это было, конечно, терпимо, но весьма и весьма неприятно. Да и роли особой не играло — для того, чтобы наблюдать за всем происходящим ему хватало и собственных глаз. Поэтому он видел автобус, собирающийся убраться из опасной зоны, но сие было непозволительно, и он поставил на его пути двух диких, из толпы. План сработал: водитель, как и ожидалось, попытался обогнуть людей — скорее по инерции, чем на самом деле соображая, что делает — и автобус с грохотом влетел в стену и витрину магазина в половине квартала от них. Он видел, как люди в салоне приходят в себя, их тени мелькали на фоне стекол, и ему казалось… да, кажется, это именно то, что нужно.
