К полудню, что честно засек по хронометру, вышли к искомому. Вместо очередной площади, куда стекались магистрали, вышли к пролому, заделанному покореженным бетоном — вроде куска гигантской канавы, смотревшейся чуждо среди трущоб. Часть зданий у верхней кромки посыпалась, накрыв склон оползнями, часть угрожающе нависла. В дальней части рытвины просматривалось жерло тоннеля, уводящего в подземную тьму. С виду общая композиция напоминала облагороженный речной канал, а будь внизу пути — выжимку из метростроя. Путей я не разглядел, а вот сигнал прочувствовал.
— Нам вниз? — поинтересовался Замес. — Место стремное…
Постояли наверху, обозревая заглубленную локацию, помолчали. Бойцы ждали, пока прозвучит команда, я медлил. Внизу среди мусорных наносов ясно различим ворох желтоватых костей. Там мерли люди и мерли активно. Хотя свежих следов не видать, и это пока единственный плюс.
— Спускаемся.
Скатились по ближней насыпи, балансируя и контролируя потяжелевшую Марту. На дне замерли — зрение, слух на максимум. Глухо — ни малейшего отзвука, стихли даже привычные поскрипывания мертвого города. Застывший пейзаж. Ну тогда и мяться нечего — черная пасть тоннеля сама не приблизится.
У входа в подземное непотребство остановились — блеклый дневной свет позволял увидеть метров 30 дальнейшего пути. Ничего интересного — пустая бетонированная кишка. У стенок привалены остатки непонятной тары, из стенок торчат ржавые кронштейны.
— И че тут было? — осторожно спросил Шест.
— Черная Хваталка, — загробным голосом сказала Крыса и покосилась на меня. Но не смотря на нотки показного сарказма, я вижу, что сама почти верит в сказанное.
— Иди в жопу, — твердо ответил тощий.
— Дальше пойду один, — решил я. — Оборудуйте небольшой пост и ждите.
— Но… — вскинулся Замес и осекся, едва наткнулся на мой недоумевающий взгляд. — Сделаем командир.
— Хорошо, — кивнул. — Крыса, прошерсти втихую округу. Булки не расслаблять. Мне здесь не нравится.
— Ага, давит, — согласился Шест и шумно втянул воздух. — Пахнет чем-то… непойму.
По нервам чутка царапнуло, и я передвинул АК под боевой хват. Давая организму свыкнуться с мыслью отправиться в неизведанное, покопался в грузе, выуживая запасной фонарик. Немного подумал и прихватил пару свечных огарков. Фонарик роскошь, но ненадежная. Хотя у восходников нашлась пара батареек, что опять же мимоходом удивили работоспособностью.
Уходя, оглянулся. Темные силуэты на фоне выхода смотрелись тревожно. Стоят, замерли и только Фрау вскинула руку в добром напутствии. Пусть бдят — одному мне проще проскользнуть и, в случае чего, уйти. Да и верная Марта, подозреваю, встрянет на первом же повороте, заставив тощего страдать. А оно мне не надо.
Сдвинулся ближе к стенке. Мазнул пальцем по бетону — сухо и мертво. Теперь аккуратно вперед — до первой тьмы. По итогу натоптал метров 50 и замер. Немного погонял кислород в гипервентиляции, что слегка обострило зрение и плюнул. Смотреть не на что — немного погнутых решеток, стоек по левую руку, вспоротый бетон, сквозь который надавило землю, коричневые подтеки. Щелкнул фонариком и еще раз осмотрелся — желтоватый луч выхватил всю туже картину.
Дальше.
Еще метров через 200 тоннель разветвился, но левый отнорок намертво перекрыт оползнем. Нашим легче. А вот то, что в стенах появились отверстия технических лазов меня напрягло. Парочку во избежание проверил — подошел на кортах, посветил. Серое, грязное ничто в никуда. И пахло чем-то кисло-горьким. Движения воздуха не чувствовалось, а значит проходы вариант тупиковый.
Дальше.
Сигнал ощутимо усилился, и функция зудела не переставая. Двигайся, приди, получи, Джимми. Только так и быстро, быстро, быстро.
Вдох и выдох. Закрыть глаза и повторить.
Дальше.
Под ногами хрустели куски непонятной отделки. Может дряхлая керамика или нечто схожее. А еще минут через десять я увидел розовый слабо фосфоресцирующий налет на стенах. Прям дежавю прихватило. И в груди неприятно заныло, точно вновь навалилась груда земли, и ты дергаешься беспомощной букашкой, силясь не обосраться. А сверху давит, давит…
— Наху… — прошептал и загнал нервное на задворки.
Еще сотню метров преодолел в феерической розовой подсветке. Сэкономлю батарейки, что сказать. Хотя в столь милой иллюминации провалы в стенах смотрелись жутковато. На одном из них сохранились части вентиляционного конструктива и стало непонятно. Что за хрень тут располагалась раньше?
А дальше стало не до вопросов. Я достиг вскрытого люка, что венчал нескончаемый спуск вниз. Тускло блеснули первые скобы лесенки. Функция сделал стойку — вниз! Вокруг ничего, только издали накатывало непонятное шуршание. Чет не сразу сообразил — звук подкрался исподволь, заставляя верить в естественный фон.
Я выждал, полосуя окружение лучом фонаря. Затем выключил подсветку и выждал еще. Громкость звука не менялась — источник ни ближе, ни дальше. Но хотелось разорвать дистанцию, уйти на максимум, а еще лучше залить окружение напалмом и насладиться добротным ревом густого пламени.
Понял, что медлю, и решительно перекинулся на лесенку. Скобы держали и даже не дрогнули, принимая вес тела. Удивительная сохранность, что скорее настораживала, чем радовала. Но пока вроде норма — шахта достаточно просторная, экипировка не цепляла. Бетон с виду плотный, без трещин, намекающих на последний затухавший крик и короткую экзальтацию полета. Света только маловато — точнее тьма стала плотной осязаемой и лишь звук дыхания гонял легкое эхо.
Фонарик, притороченный к разгрузке, слегка улучшил дело. Но абрис черноты под ногами, куда не доставал свет, нервировал. Вроде грани — сейчас ты в облаке света, а чуть ниже — в жопе. Пересечешь и хана.
Вниз.
Игры психики пресек с некоторым трудом. Это просто спуск — перебор ножками и ручками опорных перекладин. Методично и последовательно. А я Джимми и меня, сука, не сломать. Помогло… минут на 15. Потому как через 15 минут я все еще перебирал скобы. Какая глубина, спросите? Есть такое хорошее число — дохрена, называется. И вот это «дохрена» я доблестно преодолевал, чувствуя, как забиваются мышцы.
Вниз.
По итогу уложился в полчаса. Спрыгнул на дно очередного тоннеля и позволил легкую паузу — на продышаться. Страха не было — лишь досада, замешанная на злости. Загоняли черти оператора. Хотелось послать, а затем умертвить.
Борясь с желаниями, я коротко осмотрелся. Безликий коридор, если упростить схему. Пяток метров в одну сторону до глухой стены, пяток метров в другую, где столь же мертвый бетон. Но я у цели — по левую руку у тупичка тлела нить плафона. То-то показалось, что светло. А объяснение прям во всю перспективу. Функция окатила поощрительным теплом — молодец, служивый, так держать.
— Ну че, кто не спрятался… — Голос прозвучал надтреснуто. Звук мгновенно утих, и я от неожиданности пригнулся. Неприятное ощущение — точно накатывает гигантская волна, а ты стоишь такой, задравши голову, и тупо моргаешь.
Да хрен те машинерия. Подошел вопреки и ткнул ладонь в стенку. Словить глюки на глубине — из нелюбимого. Но и торопиться не хотелось — высока вероятность, что влечу в щедрые объятия неприятного сюрприза.
Послышался гул, скрежет и частые щелчки. Стена не открылась, нет, просто обрушилась вниз, а в лицо пахнуло сухой теплой горечью. Если траванусь, будет обидно. Не прощу.
Я сделал шаг и догадайтесь что? Правильно, охренел. За шлюзом обнаружился короткий мостик, что нависал над огромным цилиндрическим провалом шахты. Далеко внизу клубились изумрудные протуберанцы, облизывая черные стены. Вверху — на высоте семи-восьми этажей виднелся косой срез крышки или чего-то подобного. Память опять встрепенулась — разок я уже прошел через схожий отстойник.
Мостик заканчивался небольшой овальной площадкой, на которой возвышалась непритязательная стойка пульта. Ну то есть я так воспринял — опорная ножка сизых цветов и плита-нашлепка. Единственный опознавательный знак — трилистник, выгравированный в правом верхнем углу плиты. А я бы не отказался от какого-нибудь рубильника — типа простенько нажал, отгреб искомое и с чистой совестью свалил нахер.
