Спустя двадцать минут «Зубр» уже вёз нас назад в Алюриик.
14. Топтун
На обратном пути Северо-Восток показал себя во всей красе. Небо заволокли тучи и зарядил пусть мелкий, но непрерывный дождь. Из-за этого тундровые мхи размокли, а тяжёлый тягач хоть и с пустым, но всё равно имеющим вес рефрижератором полз на низких оборотах.
Я несколько раз уже усомнился в своём решении завладеть этим чудом техники, но, несмотря на сомнения, «Зубр» ни разу не «сел», хотя мы и ободрали на бездорожье все защитные надколёсные арки, продолжая исполнять своё глобальное назначение. А какое оно у автомобиля? Правильно! Доставить человека из точки «А» в точку «Б».
Вождь, сидевший рядом на пассажирском сидении, молча посматривал на небо и хмурился. Кроме него в кабину взял ещё одного мужчину из числа раненых, уверенно державшего автомат. Ему осколком оторвало четыре пальца на ноге. Откликался он на имя Саня, и было ему хорошо за пятьдесят, но был он физически крепок и смотрелся на фоне остальных лишенцев если не орлом, то точно коршуном в курятнике.
Оказалось, он из наших, перебравшихся за границу. Служил пожарным, пока не вышел на пенсию. Отличала его полностью лысая голова и бородка «эспаньолка». Что также было признаком свежака — тут народ все больше ходит либо заросшим до бровей диким волосом, либо выбритыми. Нет времени поддерживать всякие там изыски, не до того.
Вождь молчал, но его напряжение передавалось и нам. Незаметно для самого себя я тоже начал озираться по сторонам и поглядывать на мониторы с камер заднего вида. Покряхтев, скорей для вида и порядка, индеец перевёл свой FFV-890 в режим одиночного огня и полез на крышу кабины «Зубра».
— Всё нормально? — спросил Саня.
Вести задушевные разговоры не хотелось.
— Да…
— А чего тогда Вождь полез мокнуть на крышу?
— Предчувствие… Наверное, — нехотя ответил я, — Видимость из-за дождя упала. Вот он и дёргается.
— Может, нам стоило переждать непогоду?
— Двигаться необходимо. Улей не любит, когда сидишь на одном месте долго, — ответил я, не отвлекаясь от дороги, — Вы оставили хорошо читаемый след. Кровь заражённые унюхают почище акулы. Нет. Лучше тянуть пятнадцать километров в час, чем на одном месте торчать.
После того как мы снова выехали на грунтовку, дождь закончился, сквозь низкую облачность проглянуло светило. Скупые лучи почти не грели, однако этого оказалось достаточно, чтобы всё вокруг утонуло в клубах тумана, густого как молоко. И нет, это был не кисляк, а самая обычная взвесь холодного и липкого водяного пара.
— Фары бы включить…
Это Саня решил голос подать.
— Ага, — кивнул я, — Противотуманки. Тогда уж и музыку надо погромче врубить, чтобы нас сразу обнаружили.
Дурные предчувствия охватили и меня. Я даже приоткрыл окна, чтобы иметь возможность если не увидеть, то хотя бы услышать приближение заражённых. Однако туман не только критически снизил видимость, а ещё и скрадывал звуки.
Наш красный грузовик двигался через белёсую хмарь в неестественной тишине, что только добавляло мне нервозности.
— Слышишь? — спросил я.
— Что это было? — ответил вопросом на вопрос Саня.
— Не знаю…
— БПЛА это был, — пояснил Вождь с крыши, — Прошел в стороне от нас и улетел на север.
Оставалось только выругаться, что я и сделал.
— Думаешь, нас ищут? — участливо поинтересовался Саня.
— Саня, чего ты себя как пельмень контуженый ведёшь? — не выдержал я, — По сторонам смотри.
— Так не видно же ничего…
— Ты ушами пингуй, а не болтай.
Бывший пожарник обиженно замолчал, а я выдохнул и немного успокоился, но в следующий момент ударил по тормозам и выругался. А как ещё можно было среагировать на две появившиеся из тумана человеческие фигуры.
Урчание, раздавшееся в следующий момент, сообщило, что перед нами уже не люди. Сверху хлопнул два раза автоматный глушитель. По лобовому стеклу со звоном покатились две гильзы.
В наступившей тишине стало слышно как с нескольких сторон прозвучало ответное урчание. Я окончательно опустил стёкла в кабине и дал самый малый вперёд, взяв в руки уже давно лежащий наготове выкидыш шведского военпрома.
Твари оказались не одни. Перед нами выскочила троица «лотерейшиков», но не обычных культуристов, а каких-то замученных, тощих, жалких, но словно скрученных из одних жил. Да… Это Северо-Восток, детка! Сильно не разожрёшься. Я снова ударил по тормозам.
— Выходим!
— Дай по газам…
— Слышь, пожарник, — рявкнул я, выпрыгивая из кабины, — Базары гаси!
Вождь уже успокоил одного лотерейщика. Я выстрелил в упор в голову второму, забрызгав кровью и мозгами крыло «Зубра».
С противоположной стороны кабины раздался истошный крик, пришлось поспешить туда. Саня, видимо, тоже стрелял, но или промахнулся, или попал куда-то не туда, и лотерейщик бросился на него. Сейчас они катались по грунтовой дороге, пятная её кровью. Тварь буквально заживо жрала бывшего пожарника.
Вождь, расставив широко ноги, стол на крыше «Зубра», выгадывая момент, когда выстрелить и не зацепить Саню.
— Не стреляй! Я сам…
Нож с шелестом покинул ножны… Надо смазать его, что ли…
Улучив момент, я взял тварь в задний захват правой рукой за шею и оттянул её голову назад. В левой руке уже был зажат обманчиво короткий нож, принадлежавший до этого внешнику. Пульс барабанил в моих ушах. Лотерейщик прекратил терзать бывшего пожарника и вскочил, словно моего веса не чувствовал вовсе. Попытался дотянуться до меня лапами, но не тут-то было. Держал я его крепко, сам при этом находясь вне досягаемости. Несколько раз подряд острый стальной клинок вонзился с левой стороны в сердце заражённого. Я отпустил тело врага через несколько секунд после того, как оно перестало трепыхаться. Не хватало только, чтобы Саню загрыз уже дохлый мертвяк.
Спустя секунду до осязательных рецепторов донёсся отвратительный запах. Да, биохимически заражённые уже не люди и пахнут иначе, но отнюдь не розами. А я только-только закончил кувыркаться с одним из них, и обострённый нюх кваза доставлял мне всю палитру тошнотворных ароматов…
Громко стонал Саня, его плечо и предплечье были сильно порваны. Кровь хлестала из повреждённых сосудов.
— Терпи… Если сразу дуба не врезал, то оклемаешься…
Не знаю, дошёл ли до него смысл моих слов, но по виду было не заметно. Бывший пожарник пребывал в шоковом состоянии. Я поднял его и помог дойти до входа в рефрижератор.
Сверху снова раздались хлопки приглушённых автоматных выстрелов. Вскинув своё оружие, я поспешил на звук. На дорогу метрах в трёхстах за нами выскочил топтун.
Откровенно говоря, все эти классификации, придуманные рейдерами для творений Стикса, не точны и довольно условны. Четких рамок развития нет. Просто нельзя достоверно сказать, ориентируясь по внешнему виду, уверенно отделить, например, матёрого бегуна от начинающего лотерейщика или матёрого рубера от молодой элиты. Но вот топтуна определить легко из-за костяных пяток, которые издают характерный цокот при передвижении. Мне не надо было его разглядывать, чтобы понять, что за тварь принесло на огонёк.
Только услыхав характерные поцокивания, приглушенные густым туманом, я бросился к кабине. Топтун очень быстрый монстр, но я успел упасть в кресло и вдавить педаль газа. Машина дёрнулась и начала набирать скорость. Если бы не индеец, стрелявший по твари, он бы нас догнал. А так мы успели.
Плохо, что не удалось выпотрошить споровые мешки, но охота в Улье — она такая… До самого последнего момента неясно, кто на кого охотится. При наличии всего двух автоматов конкурировать с массивными когтями и зубами этого красавчика мне категорически не хотелось. Эта тварь очень живучая, в этом я лишний раз убедился, поглядывая краем глаза кино, которое мне показывали задние камеры.
В отлитие от лотерейщиков, этот монстр был крупным. Даже, можно сказать, упитанным. Топтуны живучи за счет развития биологической брони. Благо, что нас преследовал только один, а то ведь эти голубчики социальны и очень любят компанию себе подобных.
