Позевывая, Мариша переигрывала. А вот Гурбану точно было наплевать на все, что удобнее раскладушки. Истинному коммунару Бахиру вообще претил уклад жизни самодержца. Рядовой Петров беспокойно ерзал — приспичило ему, что ли? Даниле убранство понравилось, но не ахать же по этому поводу.
Царя равнодушие его невольных — в прямом смысле — гостей смутило. Он подошел к большому желтоватому бивню мамонта на подставке и любовно провел по нему ладонью.
— До Псидемии из-за запрета на добычу слоновой кости килограмм бивня стоил триста баксов. А тут полтора центнера… Знаете, сколько за сезон на островах мы вынимали бивней этих из вечной мерзлоты?
«Варяги» не знали, а Ашот еще и не смолчал:
— Круто. Баксы — это круто. Особенно сейчас. Президентами, говорят, задницу подтирать вообще отлично.
Иван Терентьевич закашлялся и, прикрыв лицо, отвернулся. Дану показалось — чтобы скрыть улыбку.
Сглаживая конфуз, Гурбан пнул Ашота коленом под зад. Затем командир без утайки поведал о том, кто они такие и откуда явились. Говорил он так искренне, что даже Данила почти поверил, что они — послы доброй воли из Москвы, которые, побывав в Ленинграде, в Архангельск прилетели со всем уважением.
— Скажи, Бахир, — подытожил Гурбан.
Бахир кивнул и смиренно опустил взор на носки своих ботинок.
— Да, нечасто к нам добираются по воздуху. — Царь задумчиво уставился на герб на стене. — Только очень богатые и влиятельные люди могут позволить себе снарядить крылатую машину, потребляющую много топлива.
— Так это, типа мы крутые и есть! — Похоже, Ашоту понравилось получать по мягкому месту, и Гурбан вновь не отказал ему в удовольствии.
Царь Александр снисходительно улыбнулся толстяку:
— Зачем сильным мира сего рисковать понапрасну? Перелеты на обветшавших машинах — дело опасное. Так что крутыми вы, гости дорогие, быть не можете, а вот представителями крутых… Послы, значит? Ну-ну. — Подойдя к бару, царь налил в стакан из водочной бутылки с потертой наклейкой «Русская». В кабинете запахло сивухой. Мутная жидкость всосалась в глотку, нос самодержца тут же побагровел. — Что-то зачастили к нам гости, будто тут проблем мало. И так стоим рубежом, прикрываем ваши задницы… Если б не подводники, очень выручают… Нам разве что мелочовка перепадает, но и ее за глаза… — Речь царя быстро стала невнятной, он мгновенно захмелел. Налив себе еще, он вдруг спросил: — А подарки? Какие дипломатические отношения без подарков?
— Э-э… — Гурбана заклинило, он оглянулся, ища поддержки у коллег.
— Так ведь в самолете, — перехватил инициативу татарин. — Чего там только нет! Всё вам, государь-батюшка!
Царь кивнул. Ему сообщили уже о грузе на борту «боинга».
— В самолете, говоришь? И это всё? А как насчет самого самолета?
— Точно! Конечно! — Бахир радостно закивал.
— И пилотов в придачу забирайте, — буркнул Ашот, спрятавшись за рядового Петрова.
Щедрость послов царю понравилась. Суровое государственное выражение лица сменилось благожелательной улыбкой:
— И ладненько. Будем считать, отношения между острогами налажены. Верно, Иван Терентьевич?
Лакей кивнул:
— А то прибыли одни без подарков, да еще аэропорт подожгли…
— Ордынцы? — Данила подался вперед.
— Они самые… — Лакей скривился, будто укусил несвежее. — Пришлось отказать им в нашем гостеприимстве.
— Пулями в голову отказать, — подхватил Александр Архангельский. — Да вы сами видели.
В наступившей тишине Ашот громко сглотнул. До него наконец-то дошло, что царь вовсе не эксцентричный глупец, каким кажется, а его преданный слуга, наряженный в ливрею, вовсе не шут. И визит во дворец может закончиться крайне печально.
Лица у «варягов» враз посмурнели. Заметив это, царь прям расцвел:
— Я рад, что с вами получилось иначе… Ваня, вели расстрельной команде убираться, они нам сегодня не понадобятся.
«Варяги» дружно выдохнули. Гурбан заметно расслабился — пытался ведь порвать веревки, да не получилось. Иначе лежать бы царю с малахитовым прибором в проломленном черепе.
— Так, может, развязать послов? — Лакей остановился на пороге.
— А вот с этим спешить не будем.
Лица «варягов» вытянулись.
— Конечно, развяжем! — Царь хохотнул, из-за выпитого у него прорезалось чувство юмора. — Я пошутил! Ваня, покажи гостям острог. Ну, ты знаешь, организуй культурную программу. И чтобы никто из наших не испортил дипломатические отношения. К Красной пристани не подпускай, не надо…
Раскланявшись с Александром Архангельским, разминая затекшие запястья, «варяги» покинули дворец УВД.
— Ну что, в баньку? — Иван Терентьевич начал с основы основ любой культурной программы.
— К сожалению, мы вынуждены отклонить ваше предложение. — Столь заковыристые речи с трудом давались Гурбану, он даже слегка вспотел, пока сформулировал. — Да и мылись мы недавно, так что…
Некоторое время шли молча. Иван Терентьевич обдумывал отказ и альтернативу предложенному мероприятию, «варяги» ждали.
Остановились посреди площади Ленина с обязательным для места с таким названием памятником — немолодым бородато-усатым мужчиной в пальто и на мощном постаменте. От памятника солнечными лучами расходились поросшие травой, замусоренные дорожки. Недалече высилась «свечка», окна ее давно распрощались со стеклами, а некогда белые стены были закопчены пожаром. Удивительно, как «свечка» до сих пор не завалилась. Также на площади располагалась мобильная зенитная батарея, состоящая из пяти ЗУ-23 на «Уралах-375». Спаренные стволы таращились в хмурое северное небо, а бойцы расчетов — на «дипломатов» во главе с Иваном Терентьевичем.
Наконец лакей царя определился — хмуро зыркнул на Гурбана, потом на Дана:
— В баню, значит, не хотите? И я вам точно кость в горле, мешаю только. Далеко собрались, гости дорогие?
«Варяги» откровенничать не спешили.
— Да расслабьтесь. Самолет-то уже подарили, царь вам благоволит.
Подумав чуть, Гурбан сказал:
— Рядом с полуостровом Святой Нос. Губа Гремиха. Туда нам надо.
Иван Терентьевич присвистнул. Бойцы расчетов потянулись за личным оружием. Лакей сделал им знак расслабиться и следить за повышенной облачностью.
— База атомных подводных лодок? — Подойдя к штабелям пустых ящиков из-под патронов калибра 23х152 мм, он присел на один и предложил «варягам» присоединиться. — Ну-ну. Гиблое место. Поморы говорят: «Где рыба ни ходит, а Святого Носа не минует». Даже не спрашиваю, что вам там надо.
— Все очень серьезно.
— Да уж понятно, не на красоты местные полюбоваться захотелось… Может, в баню все-таки? Выпить-закусить?
Гурбан мотнул головой.
— Ну и черт с вами, мне забот меньше… В Гремиху добраться нелегко будет. Ни в Краснощелье, ни в Каневке ничего давно уже нет. А из Поноя военные еще до Псидемии ушли. Аэродром в Мончегорске есть. Там еще жизнь теплится. Да только вряд ли это жизнью назвать можно…
— Чужаков не любят?
— Ну почему же не любят? Очень даже любят. С хреном и горчицей.
— Даже так?
— Места суровые, связи с большой землей давно нет. А жить хочется… Мончегорск точно отпадает. И далеко от Святого Носа, будь он неладен, стык этот Баренцева и Белого морей… Как те места только не называли. Йоканга, потом Гремиха, потом Мурманск-140, Островной еще, а после вообще никак… Раньше туда можно было добраться по морю или на Ан-2. Зимой самолет садился на замершее озеро, летом — на специальную грунтовку. Но я бы на грунтовку не надеялся, да и нет у нас «аннушек»… Сам я там не был, но рассказывали…
— А что еще рассказывали? Нам все интересно, — вмешалась в беседу старших Мариша.
— Там всякое было… Слыхали о подлодке К-27? Нет? У нее с реактором проблемка случилась, был выброс радиоактивного газа в отсеки. Экипаж хватанул дозы… Померли они все вскоре, а лодка аж четырнадцать лет простояла в Гремихе.
Ашот округлил глаза:
— Вблизи от людей? Радиоактивная?
— Нет, Ашотик, чистенькая и красивенькая. — Мариша скорчила гримаску — мол, надо же, с этим идиотом я столько лет в одной группе училась. — Продолжайте, Иван Терентьевич. Не обращайте внимания.
— А что продолжать? У нас вам делать нечего. Сашок как пить начинает, так всерьез. Запойный он, но мужик хороший. Только вот под этим делом буйный. — Иван Терентьевич щелкнул себя пальцем по горлу. — Вспомнит о вас — проблем не оберетесь. На Красную пристань вам надо, больше некуда.
— А там что? — спросил рядовой Петров, и Данила тут же вспомнил, что царь заказывал водить гостей на Красную пристань.
Иван Терентьевич прищурился:
— А там с защитой нашей и опорой договоритесь. Если сумеете.
— С кем, с кем? — Ашот шмыгнул носом.
— С подводниками, с кем еще. Только это нереально. Ну, да выхода у вас другого нет. Авось повезет. — Иван Терентьевич поднялся. — На этом прощаюсь, провожать не буду. Удачи, москвичи. В «Ржавый якорь» загляните.
