Поглядывая на столбы ветряков, Матвей подыскивал слова, с которых можно было начать разговор с мальчишкой, однако этого не потребовалось, поскольку Тихон решил завести заговорил первым:
— Она права. — Пацан кивнул в сторону Арины, осторожно отсоединяющей сенсоры детектора из основания датчика. — Это я виноват.
Матвей хотел возразить, да не стал, поскольку и правда считал Тихона виновным в случившемся. Да, он злился на него, даже подумывал как следует ему всыпать, да вот только рука не поднималась.
— Ты мне вот что объясни, — сдержанным, хоть и с ноткой гнева обратился к нему собиратель, — ты на кой хрен в эту школу поперся? Сказано же было — от вездехода не ногой!
Мальчишка виновато понурил голову, но не ответил.
— Молчанием ты себе не поможешь, Тихон, — с осуждением, будто зачитывая приговор, сказал Матвей. — Лучше скажи, и скажи честно, зачем ты…
— Брата старшего я там увидел.
Услышанное ввело Матвея в замешательство. Дабы убедиться, что ему не послышалось, он переспросил:
— Старшего брата?
— Да.
Матвей глубоко вздохнул и облокотился на спинку кресла.
— Снова врешь, — произнес устало Матвей. — Ты еще тогда на судне говорил, что у тебя нет ни родителей, ни братьев и сестер.
— Да, врал, а сейчас — нет! — громким шепотом произнес он. — Видел я его там, в окне второго этажа. — Мальчик подвинулся к нему ближе и взял его за рукав куртки. — Ты хотел узнать, зачем я туда пошел? Вот я тебе и говорю!
— И кто же этот твой брат?
Тихон отстранился от него и снова прижался к стене, явно не желая продолжать беседу.
Матвея такой подход к делу не устраивал.
— Нет уж, раз начал заливать…
— Не заливаю я! — На этот раз пацан не сдерживал себя и крикнул, привлеча внимание остальных. — Я видел его, понял? Видел!
Заметив на себе пристальные взгляды команды, Тихон резко выдохнул, разжал кулаки и опустил голову. Дождавшись, пока все снова вернулись к своим делам, он продолжил, на этот раз тише:
— Его Тимуром зовут.
— Тимур значит. И на сколько лет он старше тебя?
— На десять.
— Двадцать пять ему, получается?
— Нет, двадцать три.
Матвей цокнул языком, поймав его на очередном обмане:
— Ты уже в собственной лжи запутался! Сам говорил, что тебе пятнадцать! Когда как…
— Я врал, — твердо ответил Тихон и взглянул ему прямо в глаза. — Намеренно, чтоб старше казаться. А так мне тринадцать. Четырнадцать будет весной, в марте.
Хотелось бы Матвею не верить парню, но, увы, глаза и голос мальчишки кричали совершенно противоположное. Да и с самого начала казалось, что ему намного меньше — небольшой рост, худой… Тринадцать лет! Да он же совсем ребенок!
— Но здесь не вру. Я видел его, Тимура, в окне.
С трудом подавив удивление настоящего возраста Тихона, Матвей ответил:
— Ты же понимаешь, что это невозможно. Там не могло быть твоего брата…
Внезапно для Матвея, парень согласился с ним:
— Да, понимаю. Но… не смог устоять. — Он вновь взглянул Матвею в глаза, будто тем самым пытаясь показать свою искренность, а затем, словно в лихорадке забормотал: — Ровно год назад он пропал, и с тех пор стал постоянно мне мерещиться, куда бы я ни пошел. Я знаю, что это не он, что это все у меня в голове, но каждый раз не могу остановиться и иду к нему навстречу. Вот и здесь вновь не устоял, пошел… И навлек беду. Это я виноват.
Собиратель не был до конца уверен, что мальчишка снова не дурит ему голову. Уж в чем, а по этой части он был знаток. И все же что-то подсказывало Матвею, что на этот раз мальчишка решил сообщить ему правду.
Однако это не решало первостепенную проблему, с которой он и пришел поговорить с ним.
— Вот что, — строго начал Матвей, — с этой самой секунды ты не отходишь от меня ни на шаг, усёк? Я иду влево — ты идешь за мной. Я иду поссать, ты становишься рядом и ссышь вместе со мной. — Он грубо ткнул его пальцем в грудь. — Я хочу… нет, я приказываю тебе постоянно быть у меня перед глазами, понял?
— Чего ты меня то и дело защищаешь? — в недоумении спросил Тихон. — Не проще ли выкинуть меня прямо здесь, избавив себя от хлопот?
— Я жду твоего ответа. — Матвей нарочно проигнорирова лего вопрос.
— Хорошо, я буду слушаться.
— И больше никакого вранья.
Матвей протянул руку Тихону.
— Дай мне слово, парень.
Мальчик тяжело вздохнул м задумчивым взглядом окинул вид за окном, а затем. После он обернулся к Матвею, смачно харкнул на собственную ладонь и крепко пожал руку собирателя.
— На, вот тебе мое слово.
Этот внезапный и крайне неприятный по своей липкости жест убедил Матвея в искренности слов мальчишки.
В салоне вездехода снова на несколько минут повисла тишина, нарушаемая лишь скрежетом асфальта и тихим гудением двигателя.
— Эй, а та штука, о которой рассказал старик, я так и не понял до конца, что это такое… какой-то яд. Она и правда может всех нас спасти? — поинтересовался Тихон так, словно и не было их предыдущего серьезного разговора минуту назад.
Но не успел Матвей и рта открыть, как вдруг сидящий впереди Вадим Георгиевич внезапно вскочил с места и хлопнул по плечу сержанта.
— Гляди, гляди! — запыхаясь от возбуждения, произнес начальник, указывая на дорогу впереди. — Это их вездеход!
Глава 10
Все, что осталось
Выйдя наружу и посмотрев на вездеход, Матвей не поверил глазам. Это была точная копия Титана. Вот только на этом отсутствовал груз на крыше, а пятна грязи на корпусе успели застыть толстой коркой. Раздвижная дверь была настежь открыта.
Но это было еще не все…
Треснутые иллюминаторы транспорта блестели зеленоватыми оттенками в лучах утреннего света. Матвей присмотрелся и различил следы мерзлячьей крови — один в один той, которую они повстречали на Дьяволе.
Собиратель почувствовал грубый толчок позади. Это был сержант. Вооружившись винтовкой, он и Надя направились к вездеходу. Ясир остался прикрывать спину.
— В этом нет нужды, их здесь нет, — попытался остановить их Матвей, но сержант упорно продолжил идти в сторону Титана-2.
Следом из вездехода вышел Вадим Георгиевич с автоматом. Жилистые руки старика тряслись, пальцы крепко сжимали рукоять; взгляд тусклых глаз спешно бегал по вездеходу.
Вдруг под ногами Нади что-то звякнуло. Матвей сделал несколько шагов вперед и заметил груду гильз на асфальте.
Сержант поставил ногу на ступень и рывком зашел внутрь вездехода, пока Надя осталась его прикрывать.
В такие мгновения Матвею секунды казались минутами.
Вадим Георгиевич неотрывно смотрел на заднюю часть вездехода и, свободной рукой сжимая воротник кофты, тихо шептал:
— Смилуйся, Господи, смилуйся, Господи… прошу…
Сержант вышел наружу с опущенной винтовкой. Все затаили дыхание.
— Никого, — произнес Миша.
Вадим Георгиевич облегченно выдохнул, но уже через минуту его лицо вновь приобрело выражение озабоченности. Уверенным шагом старик отправился к сержанту, Матвей последовал за ним.
Внутри вездеход выглядел еще более заброшенным, нежели снаружи. Одинокие кресла покрылись грязной пылью, под ногами хрустело разбитое стекло, а возле кабины водителя лежало несколько пустых пластиковых коробок, в которой хранили пищу. Теплая одежда из тюленьей шкуры осталась нетронутой и лежала на верхней полке, выглядевшая совсем новехонькой.
Сержант открыл один из металлических шкафчиков и, заглянув туда, произнес:
— Уходили в спешке, взяли всего по минимуму, только необходимое. — Он настежь открыл дверцу шкафчика и указал на лежавшие внутри автоматы и винтовки. — Почти весь запас оставили.
Надя добавила:
— Зато взяли все батареи. — Дулом винтовки она указала на пустой стальной ящик позади водительского сиденья. — Груз не из легких.
— Значит, они продолжили экспедицию, — заключил Вадим Георгиевич. — Только вот не пойму, почему пешком?
— Может, проблема в вездеходе? — предположил Матвей.
