— Ну?
— Молодец, молодец, — Оля потрепала Тоню за щеку.
— Э-эй, ну чего ты делаешь!
— Ха-ха-ха, не нравится, да? Важная какая, — Оля пыталась защекотать подругу, пока та увиливала.
— Ну-у хватит, чего творишь? — пыталась она вырваться, — Я же не кукла какая!
— Ладно-ладно. Ты правда молодец, только странно это всё.
— А ты чего нашла? — Тоня чуть склонила голову вправо и нагнулась, посмотрев Оле в глаза.
— Я, а, ну, да ничего такого, только вот два патрона на ТТ, да магазин к нему.
В отличие от найденного и разбитого в хлам пистолета, магазин был целым и чистым, хорошо лежал в руке, да и ощущения от него были довольно приятными. Ободряет, как теннисный мяч в руке, который и собаке кинуть можно, и зарядить кому-нибудь в глаз.
У Тони же во взгляде загорелся огонёк: — А ну, дай мне.
— А тебя манерам не учили, да? — с долей сарказма ответила Оля. В таких условиях далеко не до манер, но и такого обращения к себе она терпеть не хотела.
Тоня начала уж дуться, но опустила голову: — Оля, дай, пожалуйста, посмотреть.
— Вот скажи, это так сложно?
— Нет, — потупила Тоня взгляд.
— Ладно, не дуйся, держи.
Огонёк в глазах Тони никуда не пропадал, это всё был её коварный план! Она со свойственной ей прыткостью схватила магазин и выбежала из полуразрушенного кабинета.
— Ах ты!
Бутылка водки поспешно сунулась в рюкзак. Помимо «обновки», как в шутку нарекла бутылку Оля, в нём лежали тёплые перчатки, два ИРПа да четыре пластиковых полуторалитровых бутылки с водой. Стеклянные было найти проще, но таскать их неудобно — они бренчат при ходьбе, как колокол на шее у коровы.
Оля хотела и сама осмотреться, принялась лезть в какой-то шкаф, но не прошло и минуты, как с улицы послышался испуганный крик. «Вот чёрт!» — успела только подумать Оля, как выхватила «Свету» и выскочила из кабинки вслед за Тоней. На улице стоял парень чуть моложе тридцати в старом бушлате и зелёных армейских штанах. Определённо обеспокоенный ситуацией, он активно размахивал руками. Позади висел АК-74, на бедре — фляжка. В общем, совершенно обыкновенный такой армеец, разве что погон не было видно. Он безуспешно пытался успокоить Тоню.
— Чего же ты кричишь? Спокойнее, я тебе не обижу.
Оля судорожно вскинула винтовку, направила в его сторону. Он опешил, лишь поднял руки, что-то нервно бубня.
— Н-не стреляй. Свой я, свой! Опусти, у меня и автомат не заряжен, ради вида ношу.
— Заткнись! Ты кто такой вообще? Мы много месяцев не видели никого, — пускай говорила Оля грозно, а колени всё равно сильно дрожали.
Тоня спряталась за подругу, смотрела из-за спины и чуть ли не плакала.
— Солдат, солдат я. Сержант Кузнецов Михаил Игнатьевич.
В иной ситуации он бы посрамил честь советского военнослужащего, но почему-то сейчас, наведя на него винтовку, Оля не испытывала ничего помимо собственного страха.
— Ты что тут делаешь? Тоня, он тебе угрожал? Ты зачем к ней полез?
— Оля, Оль, опусти. Я не думаю, что он плохой, — легонько одёргивая бушлат, говорила Тоня.
— Ничего ты не понимаешь, я знала, знала, что тут что-то не так! — держать палец на спуске Оля не осмеливалась.
— Опусти, испугалась я, он ничего не делал. Страшно мне стало, тебя рядом не было.
Кузнецов закрыл глаза и, кажется, молился. Ни единого мускула на его лице за всё время и не дрогнуло. Занимательная реакция для того, в чью голову целятся с расстояния пяти метров.
Всё же, доверившись Тоне, Оля опустила винтовку, дыхание становилось глубже, а мысли приходили в норму. «Света» отдавалась теплом в руках, но направлять её на кого-то было совсем иным чувством, далеко не самым приятным. Держать человека на мушке, вершить его судьбу Оле совершенно не понравилось, она еле заметно дрожала, смотря на Михаила.
— Откуда ты?
— Воинская часть, неподалёку совсем, могу вас провести.
Тоня вмешалась в разговор: — А можно? Тебе разве за это ничего не будет? Ты же солдат!
— Нет-нет, не будет, я один остался. Все разлетелись. А здесь ответственный, если проще, — не переставая умиляться Тоне, отвечал он.
— И как успехи? — довольно сухо спросила Оля.
— Никак, года два никто не выходил на связь. Каждый день сижу у радиостанции, помехи слушаю. Даже зверья в округе нет, о людях и говорить не приходится. Редкая птица пролетит — уже счастье. Если бы не каждодневная рутина, давно бы уже с ума сошёл. Так от этого устал.
— И с чего бы нам друг другу верить?
— Ни с чего. Но разве есть причины не доверять? Мне, честно говоря, уже без разницы, податься некуда. Да и у нас была сотня возможностей пристрелить друг друга. Только зачем нам это?
— Разряди.
Оля не стала вскидывать винтовку, хотя сама отметила, что поступает крайне необдуманно. Михаил снял автомат. Магазин и патронник оказались пустыми.
— Так ты не врал?
— Говорю же, незачем мне это. Поверьте, я просто хочу поговорить.
На Олю накатило чувство стыда вперемешку со злобой. Мурашки пропали, но вот зубы плотно сомкнулись.
— Вы, ты… в общем, извини, что так вышло.
— Не извиняйся. Может, заново попробуем? Я Кузнецов Михаил Игнатьевич, можно Миша или как вам самим удобно.
— Меня Тоня, а её Оля зовут, мы путешествуем!
Михаил улыбался. Олю, несомненно, настораживал вид взрослого мужчины, что с таким умилением смотрел на подругу, но виду не подавала.
— Да, меня зовут Ольга, а её Тоня. Да, мы путешествуем и нам бензин нужен, — Оля старалась выглядеть взрослее, чем есть на самом деле, что выходило нелепо.
— Михаил, а можно тебя дядя Миша звать? — перебивала Тоня.
Чуткая и нежная натура Кузнецова не пережила этого удара, он уже ни капли не пытался скрывать искреннюю радость.
— Да, конечно, можно. Ох, вы извините мне сентиментальность, последний раз от матери имя своё слышал, лет десять назад. Уже и забыл, как с людьми-то общаться, ха-ха! — это был нервный смешок, — Что вам за бензин нужен? У нас на складах в части всего навалом, чудом не разбомбили. Как сейчас помню, нам буквально за неделю до войны доставили новые зенитки.
— А-72 нужен или Б-70, - сказали девочки в унисон.
— И на чём же вы таком ездите?
— На танке! Дядь Миш, на танке! — Тоня уже не пряталась за подругой. Очень ей хотелось рассказать о прекрасной боевой единице.
— На танке? Вы? Вдвоём? Каком? Где он?
— АСУ-57, - ответила Оля, и тут же Тоня повернулась к ней и показала язык, но Оля проигнорировала столь очевидную провокацию, — Если коротко, то мы его полностью рабочим нашли, но сомневаюсь, что это оригинальная… Модель?
— Допустим. Танк, так танк. Могу я на него…
— А до него обратно два часа идти! — Тоня отказывалась учиться хорошим манерам.
— Так, ладно, до части недалеко. Вы, может, есть хотите? Пить? Спать? Бензин-то я найду, а вам отдохнуть надо.
— Веди. Хотя подожди. Вот эту бутылку ты здесь оставил?
— А я её уже потерял. Ты лучше не пей, она уж давно испортилась.
— Я и не собиралась. Просто спирт всегда может пригодиться.
— Это правда. Так, идите за мной, тут не долго, километра два или три. Только магазин подберу, не хочу вещами раскидываться, надеюсь, вы не против.
— Пойдём? — Тоня посмотрела на Олю вопрошающим взглядом.
— А ты ничего не забыла случаем? — с долей лёгкой насмешки сказала Оля.
— Ну, а как же, всё всегда при… Вот блин. Не могла же я!
— Вот, держи, — Михаил протянул Тоне магазин от ТТ
— Спасибо, дядь Миша!
Михаил от счастья таял на глазах.
— Я готова!
— Пойдём, — заключила Оля.
— Следуйте за мной, — Михаил скомандовал «Кру-гом!» и резко повернулся на все сто восемьдесят градусов через левое плечо.
***
Путь оказался многим длиннее, чем «пара километров». Уже темнело, компания подходила к воинской части, Михаил рассказывал о своей бытовухе с середины.
— Знаешь, помаленьку. Крупы на три сотни лет вперёд на одного меня хватит, все паразиты будто в одночасье сдохли. Воду набираю в ближайшей реке. Она течёт оттуда, где почище, потом кипячу. Пытался рыбу ловить, да только труха попадается. Закимарил один раз, а там маленький такой ёршик к крючку пристроился, я его и отпустил. В общем, на провиант не жалуюсь. Всё свободное время или окрестности обхожу, или частоты прослушиваю… — Михаил очень живо вёл монолог, не давая возможности девочкам вставить и слова.
