Ознакомительная версия.
Арти знал, что шлюхи частенько бывают несдержанными и агрессивными — наркотики, алкоголь и слишком много любви, иногда весьма жёсткой, не способствовали мягкости характера, — и потому не стал добавлять, что скучает не столько по красивым, сколько по ухоженным женщинам прошлого. По тем, которые принимали ванны или душ, которые умащали тела маслами, аккуратно стригли ногти и волосы, брили ноги и следили за тем, чтобы у них не пахло изо рта.
В Зандре таковые практически отсутствовали.
— Если тебе нравятся красотки, то обрати внимание на Эльзу, — посоветовала Сильвия. — Бедняжка весь вечер с тебя глаз не сводит.
— Плоская, — вынес свой вердикт Цунюк.
— Зато гибкая, — вставил Штыпя. — Такие бывают исключительными затейницами.
Арти тоже бросил взгляд на черноволосую Эльзу, оценил ещё не увядшую, смазливую мордашку, стройность фигуры — на самом деле именно такие ему и нравились, — затем приметил отсутствие двух зубов справа, вздохнул и отвернулся.
И замолчал, погрузившись в воспоминания, вызванные дурацким вопросом Кролика: «Чего тебе больше всего не хватает?»
Да много чего! И охота ему было начать расспросы именно сейчас?
Каждое поселение Зандра жило по своим законам. Или по законам области, которой подчинялось и лидеру которой платило налоги. Но чаще — очень-очень часто, практически всегда, — столица диктовала территориям основополагающие правила: с этими дружим, с этими — нет, этих пускаем, этих — нет, и в том же роде, оставляя регулирование повседневности на усмотрение общины. А фермеры — народ суровый, фермеры с неприятностями сталкивались чаще «столичных», для них даже кража старых сапог могла обернуться гибелью, поэтому на некоторых окраинах вешали за такие провинности, которые в столице называли мелким хулиганством.
И, естественно, законы менялись от территории к территории. Где-то допускались серьёзные вольности, причём иногда до такой степени, что город начинал напоминать заправский аттракцион; а иногда уставшие от вседозволенности Зандра люди голосовали за настолько пуританские нравы, что женщины в обязательном порядке закрывали лица, а на улицах общались исключительно шёпотом.
Зандр многолик.
И Остополь ничем особенным на его каменной физиономии не выделялся. За порядком в нём следили, но гайки не закручивали, позволяя уставшим от тяжёлой жизни людям слегка расслабляться: бары, в которых подавали не только спиртное, но и лёгкие наркотики; игорные заведения, исправно платящие в казну налоги; а на окраинах — пара публичных домов. И в одном из них, в том, из западных окон которого можно было наблюдать за вставшими на ночлег мегатраками, гулял Банкир. Таковы были правила: если позволяли обстоятельства, баши устраивал своим людям полноценный отдых, оплачивая все их прихоти. Не всем сразу, разумеется — оставлять машины без присмотра никто не рисковал, — но добрая треть ремов развлекалась в «Моне Лизе» на полную катушку, не отказывая себе ни в выпивке, ни в общении, для которого в спешном порядке были рекрутированы работницы конкурирующего дома «Подвижные Подружки».
— За нашего Банкира!
— За Банкира!
Тост звучал уже седьмой или одиннадцатый раз, но Цунюк не забыл встать из-за стола, приветственно поднять стакан с пойлом и с важным видом кивнуть. Знаки уважения его бодрили, напоминали о высоком положении и приводили в хорошее расположение духа.
— Лучший баши Зандра!
— Ура!
Ремы орали, девочки визжали, кто-то нюхал розу, кто-то отдавал предпочтение крепкому местному самогону, другими словами, всё шло как положено. И только внимательный взгляд… только очень внимательный взгляд мог бы определить, что гуляют в «Моне Лизе» какие-то странные ремы — все до одного крупные, а если не крупные, то крепкие, а если не крепкие, то с повадками опытных бойцов. И все — при оружии. И пусть Агроном разрешал чужакам проносить в Остополь только короткостволы, все знали, что серьёзные ребята опасны и с одними пистолетами.
В общем, если бы кто по-настоящему заинтересовался происходящим, то без труда определил бы, что Кролик привёл на традиционный отдых почти всю свою охрану.
Это не запрещалось, однако выглядело подозрительно.
— Что будешь делать с ЗСК? — выбрав подходящий момент, осведомился Штыпя. Он служил главным механиком каравана и славился фанатичной страстью ко всем устройствам сложнее выкидного ножа.
— Разве нам его уже отдали? — осведомился вынырнувший из задумчивости Арти.
— Не лезь не в своё дело!
— Заткнись!
— Отдадут, — спокойно произнёс Кролик, остановив разгорающийся скандал: главный механик и главный охранник недолюбливали друг друга.
— Я не понимаю, почему Агроном и Кочерга не вздёрнули этого мерзкого падальщика, — сказала Сильвия, капризно надув губки. — Он приносит только горе.
Пышные формы Сильвии произвели на Цунюка настолько сильное впечатление, что он усадил искусственную блондинку рядом, но никак не ожидал, что она влезет в разговор. Впрочем, он уже достаточно выпил, пребывал в благодушном настроении и не собирался затевать ссору с продажной девкой.
— Никто не понимает, лапочка, никто. Но я даю слово, что скоро Флегетона вздёрнут.
— Правда?
— Vox populi vox Dei.
— Чья идея?
— Не обращай внимания, лапочка.
— Идея ваксы?
— Представляю, как тебе тяжело, — хмыкнул подвинувшийся ближе Штыпя.
— Что может быть тяжелого? — удивился Кролик. — Я ведь с ней не живу. Я её трахаю. А почему ты заговорил о ЗСК?
— Дашь мне в нём покопаться?
— Тебе интересно?
— Ещё как!
— Мне тоже. — Подначивая Цунюка, Агроном на самом деле не сильно ошибался: среди предков и родственников баши имелись и стряпчие, и лавочники. Имелись врачи и музыканты. Однако отец и дед Кролика были инженерами, и благодаря им первое образование у Цунюка было техническим — «Инженер-механик ядерных силовых установок».
— Значит, правда: ты хочешь раскурочить ЗСК?
— В первую очередь я хочу его выгодно продать, потому что мне вас, оборванцев, надо кормить и поить…
— Слава Банкиру!
Пришлось подняться и поприветствовать благодарных «оборванцев».
— Так вот, в первую очередь я хочу выгодно продать ЗСК, но перед этим мы с тобой в нём покопаемся, Штыпя, обещаю. Вскроем всё, а не только те зоны, в которые разрешают лазать апостолы.
— Отлично!
— Но сначала нам нужно забрать ЗСК и повесить этого ублюдка Флегетона.
— Да, так всем станет легче, — вставил свое слово Арти. — Он должен заплатить за Ящика и Перца.
Ему не давало покоя нанесённое Флегетоном оскорбление.
— Заплатит, — сквозь зубы пообещал Кролик. — Все они заплатят.
* * *
— Танки! Танки на правый фланг!
— Лейте гель! Блокируйте!
— Нам нужен огонь!
— Нам тоже!
— Разверните танки!
— Санитаров! У нас пять поражённых!
— Дайте огня!
В эфире крики. Неразбериха. Паника. В эфире то, что бывает, когда войска проспали. В эфире — аудиослепок результата расслабленности и самоуспокоения.
Но было ли оно — самоуспокоение?
Оставшийся командовать Леший всё сделал правильно: долину зачистил практически «в ноль», не пожалев ни присланной отравы, ни ядовитого геля, ни огня. Линию разделения провёл по Гребёнке, перекинув на ту сторону немного отравы — чтобы «одуванчикам было чем заняться», — провел биологическую проверку долины, добил остаточные проявления корней, ещё раз проверил, убедился, что территория чиста, и выставил на Гребёнке посты, решив провести зачистку оставшихся со стороны Пустыря Садов утром. Утром! Потому что всё было в порядке, Леший сам лазил на пост и видел, что джунгли больны и абсолютно не готовы к атаке, но… Но всё получилось, как в плохом фильме: за ночь Сады Безумия разогнались, рывком перевалили через обработанную гелем Гребёнку и потекли к ферме, проскакивая отравленные линии с ходу, не обращая никакого внимания на потери — на высохшие деревья и загнившие корни.
Кто виноват?
Какая теперь разница? Посты погибли, и рассказать, как небольшая рощица сумела накопить силы на грандиозный рывок, не сможет никто. Да и не время искать виновных…
— Надо отступать!
— Мы уже отступаем!
— Ещё дальше!
— Если потеряем долину, Агроном нас убьёт.
— Иначе нас убьют они!
— Прорвёмся!
Сине-зелёный вал, лихо накатывающийся на лагерь, засекли, можно сказать, вовремя — с первыми лучами солнца. Ночи в Зандре кромешные, не видно ни зги, долгого рассвета не бывает — день включается сразу, и на этот раз он включился одновременно с весьма неприятным сюрпризом.
Сады Безумия не пытались охватить заовражцев, а катились волной, словно чувствуя силы сожрать долину с наскока. И какое-то время у них получалось, потому что разогнанные джунгли куда опаснее выдохшихся, с которыми ополчение имело дело в прошлый раз. Разогнанные джунгли атакуют не только лианами. Ядовитые споры, липкий и едкий сок, отравляющая пыльца — всё это летело в людей с расстояния в сто и даже двести метров. Разлеталось и убивало всех, кто не успел натянуть защитный костюм. А по земле стелились кровожадные лианы, обожающие человеческую плоть. А из-под земли внезапно поднимались стреловидные отростки, без труда пронзающие сантиметровые стальные листы. Джунгли слишком быстро оказались слишком близко, и их удар едва не стал фатальным.
Ознакомительная версия.
