Из магазина с проклятиями вывалились охотники. Алена успела заметить, как там, внутри, на границе тьма и света, стремительно промелькнул темный силуэт.
— Грязно сработали, — констатировал Егор, перезаряжая автомат.
— Живы — значит уже нормально сработали! — сплевывая на песок парировал Хобот.
Волк оглядел свой отряд. В его глазах Алена видела постепенно гаснущий пожар. Машина, мгновенно пришедшая в боевую готовность, теперь остывала после горячего сражения.
— Пять минут на сборы и выдвигаемся. Некогда рассиживаться.
***
Снова мимо плыли пустые дома, под ногами бесконечный песок. Лишь иногда, в местах, где постоянный сильный ветер надувал барханы, перед ними можно было увидеть растрескавшийся асфальт. Пустыня, словно аккуратный преступник, прятала следы своего преступления, засыпая их слоями песка. Чтобы никто никогда не увидел мир таким, каким он был раньше.
Шаман, идущий первым, внезапно остановился и присел. Группа моментально рассредоточилась. Волк подошел к Шаману.
— Следы, — кивнул тот на песок.
Алена увидел неясные отпечатки ботинок. Утреннее солнце давало длинную тень, и песчаные кромки следа отбрасывали темный контур.
— Свежие? — коротко спросил Волк.
— Вечерние, — Шаман потрогал пальцем край следа и с него обвалились несколько песчинок, — Один человек, пришел с севера, прошел в нашем направлении. Раненый был, или усталый. Ногами загребал. Чую, труп уже найдем.
Алена присмотрелась — действительно, след были размазаны, словно человек волочил ноги по песку. Вечером. Ее передернуло. Она ярко представила себе, что такое без сил брести по мертвому городу, наблюдая, как солнце медленно скрывается за горизонтом.
— Идем дальше, — скомандовал Волк. Было видно, как он подобрался и сосредоточился.
Отряд молча двинулся вперед. Солнце припекало, и, хотя они держались в тени, воздух раскалялся. Капли пота срывались с разгоряченных лиц и падали в горячий песок. Мир напоминал раскаленную сковородку.
После магазина рюкзаки потяжелели. К воде, еде, оружию и взрывчатке добавилось нелегкое альпинистское снаряжение. Лаки периодически бубнил что-то про лишний вес и бессмысленность их похода, но Волку высказывать больше не осмеливался. Стая она и есть стая, подумала Алена — вожаку не перечат.
Небоскребы сити был видны уже давно, и от взгляда на них внутри что-то обрывалось. Алена не знала, хватит ли у нее сил преодолеть такую высоту по веревке. Более того, она не знала сохранились ли веревки на фасаде.
Шаман вновь поднял руку в условном жесте — заметил тело. Поднимая тучи песка, в воздух грузно поднялся стервятник.
На дороге лежал обглоданный дочиста скелет. Белые кости блестели на солнце, еще не успевшем высушить их. Песок вокруг был изрыт и истоптан, выдавая следы борьбы не на жизнь, а на смерть. Алена почувствовала, как несмотря на жару внутри все похолодело.
— Ночью съели, — коротко бросил Шаман.
Все понимали, что произошло без слов — путник не успел дойти до убежища. А может успел, но его не пустили, или выгнали, как того старика, которому Алена пожалела воды… Она мотнула головой — не хотелось думать, что сейчас тот старик выглядит так же.
— Что, не нравится такое? — прозвучал над ухом голос Лаки. Он ухмылялся — охотнику видеть такое не впервой.
Вокруг, в мертвой тишине, ветер гонял лоскуты окровавленной одежды. Один из них прибило к ногам Алены.
— Зверь хорошо чувствует запах, особенно кровь, — буднично произнес Шаман. — Когда пойдем внутрь, нужно будет избавиться от запахов.
Алена поежилась. Не хотелось думать о том, что скоро им придется шагнуть во тьму, где поджидают острые клыки.
— Все мы приходим из тьмы, во тьму и уйдем, — произнес Шаман, глядя на кости.
Алена с трудом отвела глаза от этой картины — было в ней что-то пугающе-привлекательное. Она опустила глаза, и с ужасом увидела на песке след огромной лапы и четкие отпечатки когтей. Алена смотрела на них, не в силах произнести ни слова.
Следы когтей были не то, чтобы очень большими, но Алена ясно представила себе, что будет, если эти когти встретятся с нежной плотью. Она вдруг отчетливо услышала, как рвется плоть, лопаются жилы, перерезанные острыми клыками, как красная линия рассекает белую кожу. Идти в логово зверей было безумием. Но не идти она не могла.
— Смерть это признак жизни, — произнес Зиновьев, глядя на скелет. — Человек ест животных, животные едят человека. Круговорот жизни в природе.
— Звери по-твоему животные? — хмуро спросил Лаки. Зиновьев не успел ответить.
— Звери — это те, кто пришел на смену нам, — неожиданно сказал Волк.
— Нам — это кому? — не понял Лаки.
— Человеку.
Эти слова повисли в горячем воздухе как приговор. Все понимали — дни человечества сочтены. Но кто бы мог подумать, что прогресс и эволюция приведут не к процветанию, а к превращению величайшего творения бога на земле в зверя.
— Вот тебе и прогресс, — обреченно проговорил Зиновьев. — Стоило столько лет изучать мир, создавать науки, законы и правила, чтобы в один миг природа перечеркнула это и ввергла человечество в регресс? Все так и кончим.
— Съедают тех, кто отбивается от стаи, — произнес Волк. — Пока вы в стае — у вас есть шанс.
— А мы в стае, Волк? — спросил Зиновьев. Волк молча ухмыльнулся.
— Пошли, туареги. У вас еще сегодня посвящение в альпинисты.
***
У Волка была своя стратегия передвижений, поэтому шли больше дворами, избегая широких проспектов. Небоскребы Сити надолго скрылись из глаз, и предстала перед ними неожиданно. Они вынырнули из-за очередной пятиэтажки, когда высотки заслонили собой небо.
Вблизи башни Сити ошеломляли. Группа замерла, закинув головы, ошарашено наблюдая за тем, как вершины небоскребов цепляют облака. Не то чтобы раньше никто из отряда их не видел, просто раньше никто даже не думал о том, чтобы залезть на них по веревкам.
— Да вы шутите… — промолвил Лаки.
Все, не отрываясь смотрели на вершину небоскреба. Огромное здание, казалось, было наполнено живой тьмой, это ощущалось кожей, как будто массовое скопление зверей оставило неизгладимый и при этом невидимый след в окружающем пространстве. Где-то там, наверху, находилось нечто, по словам Зиновьева способное дать надежду на выживание остаткам людей. Словно чаша Грааля, неведомый артефакт таился на вершине башни злого волшебника.
— До скончания Тьмы хорониться ему во тьме глубин. И забудут люди о нём, и не будет пути к нему до скончания Тьмы, — донесся тихий голос Шамана.
Остальные молчали. Сложно было даже представить, чтобы рискнуть покорить такую махину снаружи гладкого остекления. Даже во взгляде Волка Алены впервые заметила сомнения.
— Мы никогда туда не залезем. Это невозможно! — казал Лаки. Волк хмуро посмотрел на него, — Волк, ты нас всех погубишь!
— Знаешь, что сказал Тамерлан во время своего великого завоевательного похода в Индию? Ошибки, преступления и прегрешения — это безжалостные и необходимые сестры моих побед, — этой фразой Волк отрезал дальнейшие обсуждения и повернулся к Алене. — Какая из них Федерация?
— Следующая.
— Волк, ты что, серьезно? — отчаянно спросил Лаки.
— Нет, мы просто так сюда шли. Сейчас только посмотрим и обратно пойдем, — бросил Волк. — Пошли, проверим на месте ли веревки.
— Он ведь пошутил, да? Он пошутил? — спрашивал Лаки и окружающих, но все мрачно отмалчивались — не до шуток сейчас.
Башня Федерации стрелой взмывала в небо. В ее запыленных стеклах отражались бегущие по небу облака. Многие окна были выбиты и зияли черными пробоинами на блестящем остеклении фасада. Небоскреб бесчисленным количеством глаз наблюдал за жалкой горсткой людей, дерзнувших бросить ему вызов. И за каждым этим глазом могла притаиться смертельная опасность.
С невообразимо далекой вершины стеклянного гиганта вниз спускались несколько веревок, легкий ветерок слегка надувал их дугой.
— Они здесь! — удивленно воскликнул Зиновьев. — Это же они?
